Звездное затмение

*** (Конец но только в комнате…)

Конец но только в комнате ибо из-за моего плеча глядит не твое лицо а жилица воздуха и Ничто маска из потустороннего и зов хутор только из благословения не слишком близко к действительности горючей и снова зов и я сморщиваюсь и ползая вновь окукливаюсь крыльям не дрогнуть и меня невесту просеивают старательно в жаждущий песок —

*** (Смерть напев морской…)

Смерть напев морской омовение тела моего соленые гроздья навлекающие жажду мне в рот отверзаешь ты струны жил моих чтобы они пели прыгая распускаясь из ран музыкой любви моей твои ободранные горизонты зубчатой каймой агонии возложив уже на шею ритуал бегства бульканьем дыханья начиная покидаешь ты словно соблазнитель перед свадьбой очарованную жертву раздетую уже почти до самого праха выдворенную из двух королевств всего только вздох между ночью и ночью —

*** (Уже гривой волос поджигая дали…)

Уже гривой волос поджигая дали уже растопыренными пальцами рук пальцами ног пространство обшаривая в поисках простора — Соляной зов океанов на береговой линии тела Могилы отринутые в забвении хоть и целебная трава для ран дыхания — На границах нашей кожи мёртвых нащупывая в ужасе рождений Воскресение празднуя Без слов призванное Божественное на борту —

*** (На станции г'oря…)

На станции г'oря в средоточии одержимый улыбкой отвечаешь ты тем кто в сумраке спрашивает ртом полным слов любимцев Б-жьих вбитых доисторической болью Любовь сняла саван опутано пространство нитью тоски твоей. Созвездия назад отскакивают от глаз твоих чье солнечное вещество обугливается тихо Но над головой у тебя морская звезда уверенности со стрелами воскресения сверкает алым рубином —

*** (Ах, как мало понимаешь…)

Ах, как мало понимаешь пока знают глаза только вечер. Окна и двери открываются сами собою перед уходом. Пламенеет беспокойство убежище для бабочек молящихся родиной пока наконец твою страшную рану твое сердце рыболовным крючком не разорвут во исцеление небо и земля пеплом поцеловались в твоем взоре — О душа — прости что я тебя вернуть хотела ко стольким очагам покоя Покой ведь это слово — только мертвый оазис —

*** (Позади губ ждет несказанное…)

Позади губ ждет несказанное рвет пуповину слов Мученическая смерть букв урна рта духовное вознесение из боли режущей — Но дыхание внутренней речи сквозь жалобную стену воздуха веет исповедью разрешившейся от бремени тайн никнет в убежище мировой раны еще в своей кончине Б-га подслушав

*** (Все землемерные пальцы…)

Все землемерные пальцы поднимаются от границ праха и усеянный глазами херувимский платок на висках так взор глядит сквозь опустошенную линзу солнца. Нападает сон на крыши и стены. И ангел покинул нас увенчанный грезой. Шурша мимо слуха пар'oм проникнутый тобой Мы только мы

*** (Запугана единорогом Болью пронзена…)

Запугана единорогом Болью пронзена — Стражник стражник ночь уже прошла? Драма — черная эпоха — с бесконечными речами губы замкнуты колючкой. Молнии окаменели солью точат покаянье погребенное в крови — Стражник стражник Господу скажи: выстрадано все и время зажигать костры утро поет и ночная кровь с криком петушиным должна пролиться —

*** (Отвернувшись, жду я тебя…)

Отвернувшись, жду я тебя, далеко ты от живых или близко. Отвернувшись, жду я тебя, ибо не подобает силками желания ловить вольноотпущенников, еще увенчанных короной планетного праха. — Любовь — растение в песках, горит пламенем и не сгорает. Отвернувшись, жду я тебя.

*** (Сноп молний чужая власть…)

Сноп молний чужая власть захватывает эту бумажную пашню слова пламенеют смертельное понимание гром ударяет в дом где были похороны. С этой жизнью распространившись этот почерк поглощая из единственной секунды свою белую корону молчаливую корону вознесет к тебе в блаженство сокровенный океан —

*** (И всегда волхвы читающие небо…)

И всегда волхвы читающие небо за дверями притворенными или назад к звездам вырастая зеркальными письменами — и соленые крылья пахнущие морем сложенные у порога и рыбачьи сети всегда развешенные для просушки — И белыми молниями жилы озарения давно уже проникшие в данииловы грезы Овеивает что-то ветром волосы нашего незнания? Вычерпан ли камень смертью вплоть до праха? Море на коленях поет пророчества в раковину уха предсказанная звездная геометрия в медовых сотах чтобы солнце стало сладким? Циклы любви прозрачной словно хрусталь пределы она перерастая? Пеплом только перевязана боль света на земле?