Звёздный огонь

«Сумею», – ответил король и трижды хлопнул в ладоши. Распахнулись высокие двери, и в зал, где пировали вельможи, вошла юная девушка. Стройная как тростинка, в изумрудно-зеленом платье без единого украшения, была она так хороша собой, что гости утратили дар речи от восхищения и смотрели на незнакомку, будто зачарованные. Ничто не смогло бы затмить такую красоту!

«Это моя дочь, – сказал король. – Моё единственное дитя, по сравнению с которым само слово „драгоценность“ теряет смысл!»

Принцесса была не только красива, но и умна, в чем гости короля убедились в самом скором времени. Они очень удивились тому, как долго Его величество прятал дочь от посторонних глаз, но не могли не признать, что это было разумно: едва ли не каждый мужчина в пиршественном зале ощутил, что сердце его начинает биться чаще при одном лишь взгляде на юную красавицу в зеленом платье.

Был среди гостей правитель одного маленького восточного княжества – юноша столь горячий, что ни один огонь не сумел бы причинить ему вреда. Ходили слухи, будто этот молодой владыка понимает язык звезд, и они по ночам нашептывают ему бесценные тайны, но сам он смеялся в ответ на расспросы и не говорил ни нет, ни да.

И вот он глядел на принцессу, а в глазах его отражалось нездешнее пламя…

… – Не надо! Прошу, пощадите! Умоляю!!

Просьба превратилась в вопль, вопль перешел в глухой стон. На перекошенном от боли лице человека, чьё тело покрывали раны от ожогов, плясали красные и зеленые отблески: первые отбрасывало пламя жаровни, а вторые были отражением светящихся стен. Переборки начинали светиться зеленым, когда «Утренняя звезда» была чем-то недовольна или боялась; Звездочета это несказанно раздражало, но сделать он ничего не мог.

Сейчас, впрочем, пирата куда больше занимал несчастный пленник, который продолжал невнятно бормотать просьбы о снисхождении. Наивный дурак! Звездочет улыбнулся, и эта улыбка заставила пленника умолкнуть – он понял, что обречен.

Змееныш, наблюдавший за происходящим из угла, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Ему уже не раз приходилось быть свидетелем подобных сцен, которые заканчивались всегда одинаково: поутру бездыханное тело выбрасывали за борт, иногда – в несколько приемов. Одно время за «Утренней звездой» даже увязалась небольшая стая рыб-падальщиков: они плыли на почтительном расстоянии, чутко следя за тем, что происходило на палубе и каким-то странным образом предугадывая скорое угощение.

Змееныш слушал. Больше он ничего сделать не мог.

– Грейди, – сказал старый пират добродушным тоном. – Ты, кажется, понял: я во что бы то ни стало получу от тебя все сведения о случившемся в Ямаоке, и не советую больше упорствовать.

– Но я ничего не знаю… – простонал пленник. – Пожалуйста…

– Ты помог сбежать людям Крейна, – продолжал между тем Звездочет, не слушая Грейди. – Джед говорит, он слышал твой голос и потому ничего не заподозрил. Он тебе доверял, знаешь? А его обманул, ты предал своего друга…

– Я н-не предавал…

– Кого? – с усмешкой переспросил пират. – Крейна? Если это и впрямь так, значит, Кристобаль в кои-то веки меня обставил… и меня, и твоего хозяина. Ах, какой был превосходный план у Эйдела! Но увы, пришлось красавчику убраться восвояси, да ещё и с подпаленной шкурой. Хорошо, дружище, раз ты не хочешь начинать с начала, попробуем с конца. Что произошло перед тем, как мои люди поймали тебя в том переулке?

– Н-ничего… я прятался от матросов «Невесты», боялся, что меня узнают… они были повсюду…

– И ни один тебя не заметил? Забавно, нечего сказать. Почему же, позволь спросить, Крейн не убрался из города сразу? Чего он ждал?

– Не знаю! – Грейди судорожно дернулся, заметив, что рука палача поднялась. – Я ничего не знаю! Говорят, это всё из-за его целительницы, она слишком долго лечила тех, кто пил отравленную воду!

– Лечила? Х-ха, эта дурочка должна была надорваться в первый же день – от яда грейны нет средства, он смертелен!

– Она… – Пленник хрипло закашлялся. – Она исцелила всех до единого…

Змееныш вздрогнул и насторожился. Звездочета услышанное тоже заинтересовало, и он не упустил возможности вытянуть из измученного моряка всё, что тому было известно о целительнице с «Невесты ветра». Поначалу Грейди клялся, что ничего не знает и не помнит, но старому пирату было не впервой проверять, на что способна память человека при некотором внешнем воздействии на его тело. Змееныш слушал, отсеивая крики и стоны, и перед его внутренним взором больше не было темноты: там возникали образы, которым ещё только предстояло родиться в действительности.

…Фрегат под зелеными парусами мчится куда-то по глади моря.

…Пищат крысы. По прутьям тюремной решетки стекают капельки воды, а за решеткой смутно виднеется фигура узника, прикованного к стене так, что его руки почти вывернулись из суставов. Голова несчастного свешивается на грудь, но он, кажется, жив. Если присмотреться, то можно увидеть, что у него плотно завязаны глаза.

…Вновь зеленопарусный корабль – стоит в тихой гавани, и к его борту приближается маленькая белая лодочка с единственным пассажиром.

…По дорожке, с двух сторон окруженной высокой живой изгородью, идут двое: светловолосый юноша, чьи осанка и роскошная одежда выдают высокородного аристократа, и девушка, не похожая ни на госпожу, ни на служанку. Оба делают вид, будто думают о чем-то своем, но на самом деле исподволь разглядывают друг друга.

…«Мой отец был предателем, – монотонно произносит знакомый голос. – Они с моим братом оба получили заслуженную кару за содеянное. Это было совершенно справедливо. Да. Иначе и не могло быть».

…А потом падает огромная черная птица, сбитая стрелой.

Змееныш открыл глаза; его колотила дрожь, по лбу стекали крупные капли пота. Звездочет, к счастью, был так занят, что не обратил внимания на своего слугу и раба, поэтому Змееныш решил использовать удачу до конца – он тихо поднялся и скользнул в приоткрывшуюся дверь.

На воздух, сейчас же. Нужно во что бы то ни стало предотвратить надвигающийся припадок, потому что Звездочету нельзя доверять истину, открывшуюся этим вечером. Раньше Змееныш уже пробовал сражаться с собственной непокорной природой и иногда одерживал успех, но в его жизни ничто не подчинялось правилам, а его будущее было надежно скрыто, как будто он был настоящим предсказателем из рода Амальфи.