Звезды и стрелы

От таких сравнений мне совсем стало дурно. С трудом передвигая ноги, я дотащился до подножия холма, и со стоном привалился к борту фургона. Солдат придвинул маленькую лесенку, взобравшись по которой, мы смогли, наконец, опуститься на узкие скамейки, размещающиеся вдоль увешанных сковородками бортов.

Плечистый повар, с толстенными волосатыми руками, похожими на лапы гориллы, подозрительно уставился на нашу компанию.

— Нужно было сразу привести их ко мне! Я бы их на ночь как свиней на крюках подвесил!

Не мешкая, нас пристегнули к полу цепью, продетой сквозь ножные кандалы.

Солдаты с распухшими носами, кряхтя и ругаясь, бесцеремонно втиснули между скамеек закопченные котлы, пахнущие пригоревшей кашей, а мрачный повар занял место возницы.

Я осторожно потянул за цепь, и она тихонько звякнула, цепляясь за массивные ржавые скобы, вбитые в пол повозки.

— Даже не думай, парень, — широкая физиономия повара повернулась ко мне, привлеченная шумом. — От меня еще никому не удалось убежать!

Кипман прижался лбом к холодному котлу и блаженно застонал. Судя по всему, мысли о побеге даже не приходили ему в голову.

Помощник повара тщательно подвязал брезентовые борта фургона, и подергал за ремни, проверяя прочность узлов. Солнце ударило мне в глаза, заставив зажмуриться, а порыв налетевшего из прерий ветра, застучал по бортам повозки сковородами и поварешками.

— Все готово, Том, можем отправляться! — крикнул солдат, взбираясь по лесенке, и устраиваясь на скамейке рядом с мистером Конноли.

Выглянув наружу, я увидел, как техасцы торопливо сворачивают лагерь и седлают коней. Капитан Брэдли разговаривал с пешими скаутами кикапу, только что вынырнувшими из густых кустов, окружающих ручей.

Индейцы выглядели встревоженными: у одного из них была разорвана куртка, а другой прихрамывал, опираясь на самодельный костыль из свежесрезанной ветки.

— Похоже, что они наткнулись на команчей, — мистер Конноли кивнул на скаутов. — Глядите, у одного из них торчит обломок стрелы!

— Тихо там сзади! — рявкнул повар, а его помощник с готовностью вытащил из кобуры револьвер. — Если я хоть звук от вас услышу, быстро все зубы пересчитаю!

Спрыгнув на землю, повар решительно затопал, направляясь к капитану.

— У вашего старика крутой нрав, — хмыкнул мистер Конноли, поворачиваясь к развалившемуся на скамейке конвойному. — Чего это он не в духе?

— Том сам был когда-то командиром отряда рейнджеров, — солдат ухмыльнулся. — Они с Брэдли не больно-то жалуют друг дружку. Я вот ума не приложу, почему старик вообще согласился на должность повара в нашем отряде.

Кипман, сидящий в обнимку с котлом, презрительно фыркнул.

— Доживешь до его возраста, может и поймешь!

Потрепанных кикапу капитан отправил в наш фургон, напоследок вручив каждому по большой серебряной монете. Я слышал, как скауты переговариваются между собой на ходу, но из всего разговора сумел разобрать лишь несколько слов.

В повозке резко запахло застарелым потом, пылью и кровью. Волосы у воинов на головах были затянуты в тугие косички, и смазаны прогоркшим жиром. Выгоревшие на солнце армейские куртки были перевязаны расшитыми бусами поясами, из-за которых выглядывали побитые рукоятки револьверов и блестящие лезвия томагавков.

Увидев среди нас мистера Конноли, индейцы на мгновение оторопели, и тут же потянулись к оружию.

— Ты не черный! Ты есть один из них! — зашипел воин с обломком стрелы в ноге. Его смуглое лицо даже посерело от страха. — Нужно быстро-быстро предупреждать белого вождя!

Я бросил взгляд на рисунки, покрывающие потертые мокасины скаутов, на резные рукоятки томагавков и засаленные пучки человеческих волос, привязанных к их поясам. Эти кикапу, судя по всему, были обычными бандитами. Преступниками, которых давным-давно изгнали из племени, за какие-то злодеяния.

— Почему у вас на пальцах татуировки «Небесного змея»? — спросил я, отвлекая их внимание от мистера Конноли. — Кто вы, люди, или демоны, принявшие людское обличье?

Я заговорил на языке шошонов, но, судя по выражениям лиц кикапу, индейцы меня прекрасно поняли.

— Ты не команч, — воин постарше подозрительно прищурился. — Почему ты спрашиваешь о секретных знаках?

— Я был охотником на «Небесных змей», — сказал я. — Жаль, что мы с вами не встретились раньше.

Скауты переглянулись и засмеялись.

— Не важно, кем ты был раньше, — индеец постарше спрятал револьвер за пояс и склонился надо мной. — Важно то, кто ты сейчас!

Раненный воин закивал соглашаясь.

— Ты был охотником, а мы были «змеями». Теперь, все поменялось. Ты в цепях, а мы на свободе! Разве это не смешно?

Индейцы заулыбались, разглядывая мои кандалы.

— Гляди, — раненный воин разгладил на колене облезлый скальп. — Я снял его с головы старого вождя на Волчьем ручье! Я, презренный кикапу, которого презирает любой команч, теперь отмахиваюсь от мух скальпом знаменитого воина шайена!

Холодный пот покатился по моим щекам, а сердце заухало с такой силой, что даже перехватило дыхание. Лица скаутов задрожали, расплываясь в кровавом мареве, превращаясь в чудовищные хари кровожадных Вендиго.

Сорвав со стены тяжелую сковороду, я размахнулся, целя в пылающие глаза ближайшего ко мне демона, однако сильная когтистая пятерня впилась мне в горло и с легкостью отбросила назад.

— Я узнал тебя, сын Черной рубахи, — зашипели мне на ухо. Воин вцепился мне в косицу и принялся наматывать ее на кулак. — Но теперь ты никто, и ты ничего не сможешь нам сделать!

Из кровавого клубящегося марева вынырнуло перекошенное от злости лицо индейца. Глаза у него больше не светились, однако ощеренные острые зубы делали его похожим на разъяренную росомаху.

— Что тут происходит?! — повар Том отшвырнул в сторону вцепившегося в меня скаута. — Чего это ты надумал, Пестрая Тряпка?

Револьвер старика уперся индейцу снизу в челюсть.

— Хочешь добавить еще один скальп в свою коллекцию? — повар надавил на ствол с такой силой, что у скаута глаза полезли из орбит. — Придется тебе подождать, пока мы его не вздернем! Сдерешь потом скальп с трупа, тебе ведь не в первой!