Звезды взаймы

– Да что их изучать! – рассердился Дима. – Жми все подряд!

Отложил винтовку и принялся молотить ладонями по камню. Рисунки украсились грязными отпечатками. Бинк хмуро посоветовал:

– А ещё можно разогнаться и прошибить стену лбом.

Угу. Ещё чуток – и мы созреем для этого варианта…

– Тихо, – вдруг скомандовал Ер-Кис и отобрал у меня фонарь.

Мы замерли. Откуда-то снизу долетел знакомый шорох…

– Вот и всё, – хрипло выдавил бомж, – оноопять поднимается.

Тусклый луч озаряет перекосившиеся створки дверей. Между ними – неровная щель. Четыре винтовки и автомат целятся туда, в темноту.

Пока в руках оружие – есть иллюзия, будто что-то от тебя зависит…

Бинк одними губами шепчет ругательства.

А я… Я, как ненормальный, мысленно повторяю те две строчки. Словно они намертво въелись в мозги… Вот херня. Лучше бы напоследок вспомнить о чём-то хорошем… Ведь было же что-то стоящее у меня в жизни…

«Острый кинжал священный…»

Дурацкие рисунки мелькают в голове. Какие-то странные ассоциации рождаются из памяти. И вдруг холодным ознобом приходит ясность.

– Кажется… я знаю код!

– Потом… – шепчет Ер-Кис, не сводя глаз с дверей. Он мне не верит?

Никто мне не верит.

Таращатся в сторону входа, судорожно сжимая винтовки.

«Потом»? А если не будет никакого «потом»?!

Я роняю оружие, вскакиваю и выдираю фонарь из пальцев Ер-Киса. Он хрипло ругается, пытаясь ударить меня автоматом. Я уворачиваюсь. Тревожным мотыльком скользит по стене бледный луч. « Месяц», «туман» – хлопаем ладонью по двум картинкам. «Ножик» – припечатать знак «священного кинжала». А вот и « карман» – на матерчатом переднике рисованного хахира.

– Буду резать, буду бить! – это легко. Здесь изображена «резня». А чуть левее – «драка».

– Лёха, ты спятил?

– Все равно тебе водить!

Где? ГДЕ?!

Ничего похожего…

Ер-Кис и Бинк наваливаются сверху, отнимают фонарик. Они спешат – что-то уже скрежещет по металлическим створкам дверей…

Время вышло.

Но за миг до того, как стена с рисунками погружается во тьму, я успеваю разглядеть внизу то самое!

Крохотный путник ведёт на поводке диковинную шестиногую тварь.

И уже на ощупь, вслепую я дотягиваюсь до картинки…

Скрип дверей. Вопль Ер-Киса. Вспышки и грохот выстрелов.

Я не оглядываюсь.

Главное происходит не там.

Стена! Семь рисунков, семь кодовых знаков вспыхивают, будто подсвеченные изнутри.

Я угадал!

Глава 6

Стрельба затихла. Ер-Кис сердито бормочет:

– Рано. Только спугнули…

Они ещё не видят. Капустин оборачивается первым. И выдавливает:

– Охренеть!

Я жду у стены – если код сработал, что-то должно произойти? Должен открыться проход – ведь так?

Ничего подобного. Стена с пылающими рисунками остаётся незыблемой…

Может, надо её толкнуть?

Я наваливаюсь с разбега… И едва успеваю притормозить.

Это кажется бредом. У самого моего лица – твёрдая поверхность, озарённая кодовыми картинками. Вполне реальная на вид. Но моё плечо ушло в неё до половины!

Я шевелю рукой внутри. И пальцы чувствуют что-то вязко-податливое – словно там не камень, а густая жидкость…

Я боязливо отдёргиваю руку. По стене пробегает лёгкая рябь – как на глади реки от ветерка.

– Вот мутотень! – бормочет Дима.

Ер-Кис повторяет мой опыт. Вероятно, он тоже не такого ждал…

Мы все нерешительно переминаемся на месте.

Потом Бинк хватает тяжёлый излучатель и суёт его в «стену». Металлический тубус без труда проходит сквозь поверхность, исчезает внутри…

Спустя миг хоббит испуганно отшатывается.

К счастью, он – невредим. Только излучателя – больше нет.

– Не смог удержать, – шепчет Бинк, – засосало…

Мы переглядываемся.

Что там, за податливой гладью – спасение или куда худшее? Проверить можно единственным способом…

– У нас нет другого выхода, – шепчет Ер-Кис.

Дима вполголоса матерится. Наверное, бомж прав. Но так тоскливо нырять в эту каменную толщу – будто заживо прыгать в могилу!

Кто осмелится первым?

Гулкий удар – снаружи в створку дверей!

Стук отброшенных сундуков. Треск автоматной очереди, рвущей воздух.

Внезапная тишина и покатившаяся к дверям фотонная граната.

Последний шаг, который мы четверо делаем почти синхронно.

Холод и тьма…

Кислород уже на исходе – я не успел сделать полный вдох. А тьма до сих пор не светлеет, словно я барахтаюсь на дне омута… Меня уносит всё глубже, и свинцовая тяжесть раздирает лёгкие…

Вспышка в мозгу.

Так уже было.

Мне пять лет. Я срываюсь с обрыва и проваливаюсь в жидкую тьму. Я не умею плавать. Но через секунду вырываюсь на поверхность. Отчаянно хватаю ртом воздух и гребу к берегу…

Тогда вынырнул посреди спокойной глади. А здесь – будто водоворот.

Значит, надо расслабиться. Дождаться, когда течение отпустит, и рвануть в сторону изо всех сил…

Мрак и холод – не бесконечны. Где-то здесь должен быть берег…

Мой берег… Там цветут ландыши, тюльпаны, и охапками распускаются самые яркие, невероятные бутоны. А главное, там стоит Илга и машет рукой…

«Пора!» – подсказывает гаснущее сознание.

Та сила, что мною вертела, начинает слабеть. Я работаю руками и ногами. И падаю с двух метров на крутой горный склон.

Камешки сыплются из-под ботинок. Я едва успеваю нащупать твёрдую опору. Но в эту минуту всё кажется пустяками.

Потому что в лёгкие врывается пьяняще-сладкий кислород. А над головой в бескрайнем небе сияют празднично-яркие звёзды.

Малость оклемавшись, я вскарабкался по склону.

Сел на плоский каменный выступ и огляделся.