Звездюля: рождённый разгибать

Нарушение полюса души и тела (обычно это про половую принадлежность) это плохо. А дух монстра из могилы оказался то ли очень слабой душой, то ли сильнейшим духом.

При этом номинально этот монстр не мёртв, он просто отделён от тела. Похоже, истинная плоть при призыве просто не прошла сюда. А мне казалось, что её где-то здесь прикопали или использовали для рецептур.

От основателя клана всего можно было бы ожидать.

Я продолжил осматривать своего фамильяра. Да как самочка-то? Хотя да, в языке, на котором мы общаемся, нет деления на мужской и женский род.

Всем же известно: тёмная энергетика свойственна женщинам, светлая – мужчинам!

Да, карма там имеет особое влияние, аура и склонности дело отдельное, но именно балансировка этого приводит к тому, что среди мужчин больше некромантов, а среди женщин обладательниц священной магии!

Где основатель клана нашёл такого странного фамильяра?

Ладно, не моё дело.

Всё равно, если что, её душа не вырвется на свободу, а отправится назад в могилу, пока не будет выполнен контракт.

Либо кто-то из нас его не нарушит, а всё со своей стороны номинально я выполнил. Даже тело духу нашёл.

– Так куда мы идём? – повернувшись ко мне с некоторым подобием улыбки, спросил кролик. Или это злобный оскал? Непонятно.

– Надо усилить барьер. Очень похоже, что я ошибся в прогнозах. Противник нацелен на меня, но всё равно может напасть на это место, поэтому нужно максимально сделать усадьбу сильнее и безопаснее, – пояснил я.

– Зачем? Нет, я не говорю, что их не надо защищать. Особенно могилу моего прошлого хозяина, но они к тебе не имеют никакого отношения. Да и к моему заданию теперь. Пока ты жив, я делаю всё верно, – заявил на удивление непонятливый комок шерсти.

– Семья это хорошо. Если раньше я был просто злобным духом, теперь у меня с ними связь. В том числе кармическая. Но даже без неё, я бы берёг сестру и матушек. Особенно Талю.

– Да почему? Они свою роль сыграли, дальше могут просто умереть… эй-эй-эй, убери руки от ушей! Отпусти меня! – заверещал пойманный монстр, которого я повернул к себе лицом. – Страшно! Убирай!

Я бросил фамиляра ножницами в дерево.

– Моя семья – моя семья. Не больше. Не меньше. Пока меня не предадут, я отдам за них жизнь, – заявил я, – дело не только в развитии души, но и в моих принципах. Я убил своих приёмных детей, хотя задолго до самого предательства знал об их враждебных намерениях.

– Вот! Ты дурак, – уверенно заявил кролик, упираясь задними лапами в ствол, чтобы выскользнуть.

– Да, но я не помню этого, а подобного можно избежать. Никаких приёмных детей и чужих гаремов, – усмехнулся я.

– Глупец!

Кролик что-то там ещё верещал, но мне было плевать. И так уже испортил одно дерево, сделав в нём отверстия.

Сейчас я направлялся на поиски алтаря стражей, создающего «камней», охранников кладбища.

Конечно, хотелось бы найти ещё монстров с хорошими ядрами, но без помощи барьера их убить или подчинить может быть невозможно. По крайней мере, третью ступень.

Начиная с этого уровня, монстры становятся очень крупными. Так что к ним подобраться, чтобы коснуться, уже будет сложно. А уж сразиться так уж точно не смогу.

Поэтому я не тешу себя надеждами охотиться на чудовищ, а сразу иду расхищать достояние магов прошлого.

Ведь каменная нежить всего лишь набор магических последовательностей и шаблонов действий, а вот монстры подчиняются инстинктам и могут приспособиться.

Одному всё же глупо было идти, так что со мной кроме фамильяра ещё четыре истукана, правда, не из моего обелиска, а из числа собранных по запчастям с холма на базе трофейных ядер.

Охота за алтарём дело не быстрое. Ещё приходится учитывать возможность наличия другого отряда, нацеленного на меня.

Опрос с попутным чтением мыслей пленницы показал, что она ничего бы не сказала под пытками, но мысли у неё зашифрованы не были.

Шестнадцать – рабыня герцога Тиксальенса, единокровного брата поганца Мизея.

Хотя разница в возрасте между ними огромна: 540 лет.

Мизей был аутсайдером гонки за право стать наследником как из-за возраста, так и из-за развития.

Впрочем, старый царь после получения ресурсов передумал помирать, то ли продлив себе жизнь, то ли ранее притворяясь. Так что мне собираются мстить всего лишь за то, что я помог кому-то стать наследником.

Ха! Убить лишнего и все дела.

Причём здесь вообще честный торговец трав?

Кого я обманываю? Добрячок Мизей идеальная цель, которую можно выманить или разозлить обычным ходом в виде бессмысленной жестокости. А я в этом плане идеальная жертва: мало (якобы) охраны и ощущение благодарности от блондина.

Его дети охраняются определённо лучше.

Ну, а моя голова позволит создать двойника, в которого можно даже какую-то пакость внедрить для подрыва или иного способа убийства.

Так что я вполне понимаю цели врага. Месть, похоже, не единственная причина. Хотя моими врагами стали сотни братьев и сестёр Мизея, но не все пойдут добывать голову безымянного графа-ребёнка, а только самые мерзкие из подобных людей.

Да и находимся мы всё же достаточно далеко.

При этом только сейчас до меня дошло, что «помолвка» это попытка забрать меня в свою страну, чтобы дать охрану до становления взрослым.

Ну, по факту это клетка. А усадьба и мои родные всё равно подверглись бы нападению.

Шестнадцать получила приказ получить мою голову и уничтожить всё поселение, словно там было нападение стихийных монстров.

Однако стоимость этого нападения не была маленькой. Его готовили семь месяцев, а рабынь отбирали не из числа новичков, а среди боевых и проверенных временем.

Разум каждой не был подавлен, они наоборот имели абсолютную преданность герцогу Тиксальенсу. Добровольную и фанатичную, но всё же усиленную множеством рун, нанесённых добровольно и собственной рукой рабынь.

Ненавижу сектантов. Ненавижу работорговцев. А ещё больше ненавижу тех, кто хочет меня убить.

Но отомстить я могу только одним: выживанием.

– Это что ещё? Умри! – раздалось передо мной, когда к моему фамильяру подскочила небольшая крольчиха и начала его нюхать.

Впрочем, самка с ушами-ножницами легко отпрыгнула от неумелой атаки и скрылась в кустах.

– Можем остановиться, чтобы кое-кто привык к новому телу, – проворчал я.

– Не к чему мне привыкать! Сброшу его, отвратительное тело! – возмутился ушастый.