Звукотворение. Роман-память. Том 1

Анатолий Глазов покидал на сей раз «апартаменты белые» вконец обескураженный, потрясённый. Сцены, схожие с вышеописанной, повторялись нередко, правда, Ирина в пенатах филимоновских больше не появлялась, видимо, сидела где-то неподалёку, в «горенке» у себя… что же касается самого Лазаря Лазаревича, то он неизменно начинал нервничать, увлекаться, перескакивать с любой темы, изначально избранной для общения доверительного с подростком, на эту, острую-волнующую, не отпускающую, разобраться в которой он пока до конца и без помощи-оказии случайной извне мог-не мог… Повторялись слова, жесты, даже то, как бросал он на столик рабочий пухлую папку с бумагами… Повторялось всё, в числе том и предложение Толе покинуть дворец, тихо, незаметно, «ночечкой»… Предложение, которое парень игнорировал… пока, но которое оплетало корнями своими и без того измочаленную, затравленную душу пацана. Отчасти «повинен» здесь и сам Анатолий был: всё чаще и чаще, но всегда за одним и тем же навещал доктора, хотел разобраться в проблеме, докопаться до истины… В рот смотрел «Лазарет Лазаретычу», однако последний либо сам недопонимал чего-то, либо умело и своевременно останавливал

потоки словоизлияний горячечных – и своих, и пациента. Всякий раз, уходя, Анатолий давал себе клятву мысленную: не просто заботиться о Клавушке, но изучать поведение девочки, подмечать нюансы, детали её состояния – на что именно и как именно реагирует деточка, он, наконец, на ходу учился предугадывать, последствия тех-иных, на ровном месте возникающих передряг житейских, коллизий и смягчать их, «подстилать соломку», словом(!] Главное же, максимально точно, оперативно доводил информацию ценнейшую, пропущенную сквозь сито собственной души, до сведения Филимонова. А для того, чтобы качественно, мудро выполнять рутинную-не рутинную работу сию, следовало ему, «баглаю», самому подняться на ступень выше, внимательнее и… образованнее стать. Во время очередного визита к врачу, в который раз выслушивая сентенции докторские, вспомнил Анатолий, как Горелов, приласкав дочку, полушутя чмокнул её в губки… Та отпрянула было, но Родион Яковлевич попридержал девчушку, а потом…

Конец ознакомительного фрагмента.