Жить в краю этом хмуром, в Евразии сумрачной трудно…
Жить в краю этом хмуром, в Евразии сумрачной трудно.Всё же есть здесь и радости. И у меня их немало.Например, здесь рябина пылала по осени чудно.Например, я тебя, мой родной, поутру обнимала.Сыновей напоила я чаем со сдобным печеньем.А когда уходили, махала им вслед из окошка.Нынче день отличался каким-то особым свеченьем.Разве есть на земле неприметная мелкая сошка?Что ни особь, то чудо и дар, и судьба, и явленье.Разве может такое простой домовиной кончаться?После жизни земной обязательно ждёт нас продленье,Да и здесь на земле неземное способно случаться.
Всем трудно, всем – собакам, лошадям…
Всем трудно, всем –
собакам, лошадям,Деревьям, травам. Всем без исключенья.И нам, конечно. Жить – и приключеньеИ риск большой, как бегать по путям,Где поезда. Всё ж стоит рисковать.Ведь только здесь и может отыскатьсяВозможность приласкать и приласкаться,И рук родных из рук не выпускать.
Полвека мы рядышком – лето, зима…
Полвека мы рядышком – лето, зима…Ведь ты мне не скажешь – мол, дальше сама?Сама не сумею. Ведь ты ненарокомВсю жизнь управляешь моим кровотоком,И пульс мой зависит от ритмов твоих,И свет в наших окнах – один на двоих.
Ей-богу, легче стать любимым…
Ей-богу, легче стать любимым,Чем стать родным, незаменимым.Любимых можно разлюбитьИ потихонечку забыть.А жить без существа родного —Как жить без молока грудногоМладенцу, что впадёт в тоску,Коль срочно не прильнёт к соску.
Хоть кол на голове теши…
Хоть кол на голове теши —Все улыбаешься в тиши.Тебе – жестокие уроки,А ты – рифмованные строки.А ты – из глубины душиПро то, как дивно хорошиПрогулки эти меж кустамиОльхи. Твоими бы устами…
Хорошо быть беглой гласной…
Хорошо быть беглой гласнойИ, утратив облик ясный,Неприсутствием блеснуть,И, контекст покинув властный,В нетях сладостных соснуть.Хорошо бы в мире яромОбладать чудесным даромБеглой «Е» (ловец – ловца):Постояла под ударомИ исчезла из словца.
Что плакать ночи напролет?
Что плакать ночи напролет?Уж все менялось не однажды,И завтра там родник забьет,Где нынче гибнешь ты от жажды.И где сегодня прах одинИ по останкам тризну правят,Там Ника, вставши из руин,Легко сандалию поправит.
Это всё до времени…
Это всё до времени,До зари, до темени,До зимы, до осени,До небесной просини.Вздумаешь отчаяться,А оно кончается.Вздумаешь надеяться,А оно развеется.
Ждали света, ждали лета…
Ждали света, ждали лета,Ждали бурного расцветаИ благих метаморфоз,Ждали ясного ответаНа мучительный вопрос.Ждали сутки, ждали годыТо погоды, то свободы,Ждали, веря в чудеса,Что расступятся все водыИ дремучие леса…А пока мы ждали рая,Нас ждала земля сырая.
Не больно тебе, неужели не больно…
Не больно тебе, неужели не больноПри мысли о том, что судьба своевольна?Не мука, скажи, неужели не мука,Что непредсказуема жизни излука,Что память бездонна, мгновение кратко?..Не сладко, скажи, неужели не сладкоСтоять над текучей осенней рекою,К прохладной коре прижимаясь щекою.
Время пишет бегущей строкой…
Время пишет бегущей строкой,Пишет тем, что найдет под рукойВторопях, с одержимостью редкой —Карандашным огрызком и веткой,И крылом
над текучей рекой.Пишет густо и всё на ходу,С нормативным письмом не в ладу.И поди разбери его руку —То ли это про смертную муку,То ль о радостях в райском саду.
Откуда ты?
Откуда ты?Как все – из мамы,Из темноты, из старой драмы,Из счастья пополам с бедой,Из анекдота с бородой.Ну а куда?Туда куда-то,Где все свежо: цветы и дата,И снег, и елка в Новый год,И кровь, и боль, и анекдот.
Не мешайте ребёнку сиять…
Внуку Данечке
Не мешайте ребёнку сиять,Ну прошу, не мешайте,И счастливых смеющихся глазЭтот мир не лишайте.Что он стоит – подержанный мир —Без такого сиянья?Без него – он скопление дырИ сплошное зиянье.Если долго за взглядом следить —За младенческим взглядом,То далёко не надо ходить,Всё чудесное рядом.
Идти по первому снежку…
Идти по первому снежку,Потом по пятому, седьмому,Идти то из дому, то к дому,Почти приноровясь к шажкуТой вечности, что не спешитИ вместе с тропами петляет,И след, который оставляет,Сама же снегом порошит.Идти по первому снежку,Потом по пятому, седьмому,Идти то из дому, то к дому,Почти приноровясь к шажкуРебёнка, что едва-едваЗемли коснулся, встав на ножки,И удивляется дорожке,И силится сказать слова.
Творенье – разве это труд?
Творенье – разве это труд?Синь неба, листьев изумруд,Цветок, что на земле родился,Да разве наш Господь трудился?Вдохнул и выдохнул – и вотЗемная твердь, небесный свод.
Неуютное местечко…
Неуютное местечко.Здесь почти не греет печка,Вымирают печники.Ветер с поля и с рекиСтудит нам жильё земное,А тепло здесь наживное:Вот проснулись стылым днём,Надышали и живём.
Идут по свету дяди, тёти…
Идут по свету дяди, тёти,И все они в конечном счётеКуда-нибудь придут.Ну а душа – она в полёте,Она ни там, ни тут,Коль есть она. А если нету,Придётся бедному поэтуВот так писать в тиши:"Людской поток течёт по свету,Течёт – и ни души."
Можно вычислить время прилива…
Можно вычислить время прилива,Скорость ветра и силу его,Но захочешь понять, чем всё живо,И опять не поймешь ничего.Не поймешь, где тот скрытый моторчик,Не дающий здесь всё сокрушить,Почему задохнувшийся КорчакНам дышать помогает и жить.
Как под яблоней неспелый…
Как под яблоней неспелый,Несъедобный плод лежит…Видит Бог, хочу быть смелой,А душа моя дрожит.И чего она боитсяПод неспелых яблок стук?Страшно ей, что жизнь продлится,Страшно, что прервётся вдруг.
И ты попался на крючок…
И ты попался на крючок,И неба светлого клочокСиял, пока крючок впивалсяИ ты бессильно извивался,Стремясь на волю, дурачок.Тебе осталось лишь гадатьЗачем вся эта благодать,И для чего тебя вдруг взяли,Из тьмы беспамятства изъяли,Решив земное имя дать.