Зыбучие пески
Шрифт:
– Да-да, – жеманно продолжала она. – Вы смотрели на Бо. Видела, что смотрели… не стоит отрицать.
– Я новая учительница музыки, – представилась я.
– Мне это известно. Я знаю все, что происходит в этом доме. Но что это доказывает? Что? Что вы не смотрели на Бо?
Я пристально разглядывала старушку: маленькое личико по форме напоминало сердечко – в молодости она, должно быть, была писаной красавицей. От нее так и веяло женственностью, и она явно намеревалась сохранить это качество, о чем свидетельствовали платье и банты. В складках морщинок озорно сверкали голубые
– Я только что приехала, – пустилась я в объяснения. – Пыталась…
– Полюбоваться на Бо, – закончила она. – Мне известно, что вы только что прибыли, и я хотела встретиться с вами. Вы, разумеется, уже слышали о Бо. Все знают о Бо.
– А вы не могли бы быть настолько любезны, чтобы представиться?
– Разумеется, разумеется. Как беспечно с моей стороны. – Она засмеялась. – Я решила, что вы уже слышали обо мне… как слышали о Бо. Я – мисс Сибилла Стейси, сестра Уильяма. Я живу в этом доме всю свою жизнь, поэтому я живой свидетель и точно знаю, что здесь происходит.
– Должно быть, это вам нравится.
Она строго взглянула на меня.
– Вы же вдова? – уточнила она. – Значит, уже имеете опыт. Вы были замужем за тем знаменитым музыкантом, верно? И он умер. Очень печально. Смерть – это грустно. Мы пережили в этом доме несколько смертей…
Губы у нее задрожали, как будто она готова была вот-вот расплакаться. Неожиданно она вся засветилась, как ребенок.
– Но теперь, когда Нэпир вернулся и женился на Эдит… появятся дети. А потом все изменится к лучшему. Дети все расставят на свои места. – Она перевела взгляд на картину. – Быть может, и Бо тогда уйдет.
Она поморщилась.
– Он же умер, если я не ошибаюсь? – мягко уточнила я.
– Мертвые не всегда уходят, не так ли? Бывают, что они решают остаться. Они не могут оторваться от тех, с кем прожили годы. Временами их держит любовь… бывает, что ненависть. Бо все еще здесь. Все еще не может обрести покой, бедняжка Бо. Судьба была к нему щедра. У него было все: красота, шарм, острый ум. Бывало, так заиграет на рояле, что растрогает до слез. У Бо было все. Он никогда не укоротил бы себе жизнь, которая была во всех смыслах идеальна, как полагаете?
– Возможно, он нашел абсолютное совершенство.
Она покачала головой, как ребенок, упрямо топнула ножкой.
– Быть такого не может! – разозлилась она. – Бо не мог быть нигде счастливее… ни на земле, ни на небе. С чего бы Бо умирать, как по-вашему?
– Потому что пробил его час, – предположила я. – Так случается… время от времени. Молодые умирают.
Я подумала о Пьетро, о Роме. Почувствовала, как дрожат губы.
– О, он был настоящим красавцем, – сказала она и подняла взгляд на картину, как будто стояла перед иконой. – Вот таким он был… при жизни. Эта картина как будто говорит с тобой. Я никогда не забуду тот день. Кровь… всюду кровь…
Она поморщилась, а я сказала:
– Прошу вас, не думайте об этом. Видно, что даже сейчас воспоминания причиняют вам боль.
Она подошла ближе, и в ее глазах уже не было ни следа печали – они озорно блестели, что пугало даже больше, чем недавняя грусть.
– У него взяли показания. Доктор настоял.
Он сказал, что вины Нэпира нет. Они просто играли с пистолетами… как обычно играют мальчики. «Руки вверх! Или я буду стрелять!» – кричал Нэпир. А Бо ответил: «Ага, я быстрее!» По крайней мере, так рассказал нам Нэпир. Но свидетелей не оказалось. Они были в комнате, где хранится оружие. Потом Бо потянулся за своим пистолетом, и Нэпир выстрелил. Нэпир сказал: оба думали, что пистолеты не заряжены. Но, как видите, ошибались.– Ужасный несчастный случай.
– С тех пор все изменилось.
– Но это был несчастный случай.
– Вы совершенно правы, миссис… миссис…
– Верлен.
– Я запомню. Никогда не забываю имен. Никогда не забываю лиц. Вы совершенно правы, миссис Верлен. А вы ведь только-только приехали. Поэтому вы совершенно правы.
– Разумеется, я ни в чем не могу быть уверенной, – сказала я, – но очень легко представить, как два мальчика играют и происходит несчастный случай. Подобное случалось уже не раз.
Она заговорщически прошептала:
– Нэпир ревновал Бо. Об этом все знали. А разве могло быть иначе? Бо был божественно красив, ему все в жизни удавалось. Он привык бросать Нэпиру вызов во всем.
– В таком случае он был не без изъяна, – резко парировала я, сама не понимая, почему мне захотелось встать на защиту Нэпира. Мне хотелось защитить мальчика, а не того выскочку из конюшни.
– Как и любой мальчишка. Он был такой озорник… А Нэпир… он совершенно другой.
– В каком смысле?
– С ним трудно ладить. Он всегда держался особняком. Бродил сам по себе. Никогда не упражнялся на фортепиано.
– А в этом доме всегда любили музыку?
– Их мать прекрасно играла на рояле. Как и вы. О да, я только что слышала, как вы играли. Я легко поверила бы, что Изабелла вернулась. Изабелла могла бы стать величайшей пианисткой, я слышала, как об этом говорили. Но она оставила учебу, когда вышла замуж. Уильям не хотел, чтобы она училась. Он желал, чтобы она играла исключительно ему. Вы можете это понять, миссис Верлен?
– Нет, – горячо заверила я. – По моему мнению, нужно было позволить ей продолжить обучение. Если есть талант, нельзя зарывать его в землю.
– Притча о талантах! – радостно воскликнула она. – Изабелла тоже так думала. Она была… возмущена.
Я почувствовала определенную симпатию к Изабелле: вне всякого сомнения, она положила карьеру на алтарь брака… точно так же, как и я.
Я ощутила на себе взгляд этих по-детски озорных, но пронзительных глаз.
Потом она вновь повернулась к картине.
– Я открою вам тайну, миссис Верлен. Это моя работа.
– В таком случае вы истинный художник.
Она заложила руки за спину и медленно кивнула.
– Как интересно!
– О да. Я написала эту картину.
– А позировал он для картины задолго до смерти?
– Позировал? Он никогда ни для кого не позировал. Представить, чтобы Бо посидел смирно, – невозможно! Да и зачем мне натурщик? Я знала его как свои пять пальцев. Сейчас я вижу его так же ясно… как видела тогда. Мне не нужен был натурщик, миссис Верлен. Я пишу только тех, кого я знаю.