Зыбучие пески

Я представилась.

– Эми Линкрофт, – представилась она в ответ, – экономка из поместья Стейси. У меня на улице двуколка. Ваш багаж доставят прямо в дом.

Она подозвала носильщика, дала ему указания и уже через пару минут вывела меня через турникет на привокзальную площадь.

– Я вижу, вы уже успели познакомиться с госпожой супругой викария.

– Да. Как ни странно, она догадалась, кто я.

Миссис Линкрофт улыбнулась:

– В этом-то и был умысел. Она знала, что вы будете в поезде, и захотела познакомиться с вами раньше всех остальных.

– Польщена подобным вниманием.

Мы подошли к экипажу. Я села, она взяла в руки вожжи.

– Мы от станции километрах в четырех, – сказала она. Я заметила изящные запястья и длинные тонкие пальцы. – Надеюсь, вам нравится сельская местность, миссис Верлен.

Я ответила, что раньше жила в городах, поэтому сельская местность будет для меня в новинку.

– В больших городах? – поинтересовалась она.

– Воспитывалась я в Лондоне. Потом мы с супругом жили за границей, а когда он скончался, я вернулась в Лондон.

Она промолчала, а поскольку она тоже была вдовой, я решила, что она вспомнила о собственном муже. Я попыталась представить, каким он был. Была ли она счастлива? Скорее всего, нет.

Миссис Линкрофт совершенно не походила на жену священника, у которой рот почти не закрывался и которая за короткое время успела мне столько всего рассказать. Было заметно, что моя нынешняя собеседница – человек замкнутый.

Она лишь сказала, что когда-то непродолжительное время жила в Лондоне, а потом упомянула о восточных ветрах – характерном явлении на этом побережье.

– Мы ощущаем здесь всю мощь ветра. Надеюсь, вы не замерзли, миссис Верлен? Уже скоро весна. А весной здесь довольно мило. Как и летом.

Я спросила ее о своих ученицах, и она подтвердила, что я буду давать уроки ее собственной дочери Элис, а также Аллегре и Эдит, миссис Стейси.

– Миссис Стейси и Элис – прилежные ученицы, вы сами увидите. Аллегра тоже неплохая ученица, только слишком резвая и, может, немного склонная к шалостям. Думаю, вы всех их полюбите.

– Жду не дождусь встречи с ними.

– Совсем скоро познакомитесь, поскольку они тоже с нетерпением ждут встречи с вами.

Дул действительно пронзительный ветер, и мне показалось, что я ощущаю запах моря, когда мы подъехали к римским развалинам.

Миссис Линкрофт сказала:

– Совсем недавно здесь велись раскопки. К нам приезжали археологи, и сэр Уильям дал разрешение их проводить. Впоследствии он пожалел о своем поступке. Сюда съезжались толпы, чтобы поглазеть. А еще здесь произошел несчастный случай. Наверное, вы слышали. В свое время из-за него поднялась огромная шумиха. Исчезла одна женщина-археолог… и кажется… больше о ней никто не слышал.

– Миссис Рендалл упоминала об этом.

– Одно время об этом только и говорили. Собралась масса зевак… Очень грустно. Я однажды видела эту молодую женщину. Она приходила к сэру Уильяму.

– Значит, она исчезла, – подытожила я. – А у вас есть версии, как это произошло?

Она покачала головой:

– Такая решительная молодая дама. Никто не может представить, как такое с ней могло произойти.

– Что… произойти?

– Она просто ушла, никому не сказав, куда направляется. Скорее всего, именно так и случилось.

– Но она никогда бы так не поступила. Сестру бы свою она предупредила.

– О! У нее была сестра?

Я едва заметно зарделась. Какая глупость с моей стороны! Если я не буду осмотрительна, я себя выдам.

– Или брата, или родителей, – продолжала я.

– Ваша правда, – согласилась миссис Линкрофт. – Разумеется, предупредила бы. Очень загадочное исчезновение.

Я решила, что проявила повышенный интерес к этому вопросу, поэтому быстро сменила тему разговора.

– Я чувствую запах моря.

– О да… через мгновение его увидите. И особняк тоже.

Я затаила дыхание в изумлении – вот он, именно таким я его и запомнила! – эти внушительные ворота с привратником, дом с молдингами, со средниками окон и арочными фрамугами.

– Какой величественный, – выдохнула я.

Она выглядела довольной.

– Есть еще прекрасный сад. Я и сама немного увлекаюсь садоводством. Это меня так… умиротворяет.

Я ее практически не слушала. Меня охватило величайшее возбуждение. Этот дом одновременно и вызывал неприязнь, и интриговал. Башни с зубчатыми стенами и машикулями [10] как будто предупреждали тех безрассудных, кто дерзнул войти в эти ворота. Я представила себе стрелы и горячую смолу, которые летят с высоты этих башен на врагов величественного особняка.

10

Машикули – навесные бойницы средневекового замка.

Миссис Линкрофт заметила, какое впечатление произвел на меня дом, и улыбнулась.

– Полагаю, что мы, те, кто живет здесь, склонны воспринимать его как само собой разумеющееся.

– Любопытно, каково это – жить в таком доме?

– Вы сами вскоре узнаете.

Мы ехали по посыпанной гравием дорожке, вдоль которой по обе стороны возвышались поросшие мхом стены. Эта дорожка вела прямо в ворота. На меня произвело глубокое впечатление то, что, когда мы проезжали под аркой, я увидела двери сторожки с глазком, через который, должно быть, пристально разглядывали всех визитеров особняка. Интересно, а сейчас за нами кто-то наблюдает?

Миссис Линкрофт остановила двуколку в мощеном внутреннем дворе.

– Здесь два внутренних дворика, – сказала она, – нижний и верхний. – Она махнула рукой в сторону четырех высоких стен, за которыми этот дворик и скрывался. – Здесь в основном жилье для слуг, – продолжала она, кивая в сторону арочного прохода, в котором я заметила ведущие вверх каменные ступени. – Над воротами – детские, а во внутренний дворик выходят хозяйские спальни.

– Какой огромный! – изумилась я.

Она засмеялась:

– Вы еще узнаете насколько! Здесь конюшни. Поэтому, если вы сойдете, я позову кого-нибудь из конюхов, а потом проведу вас в дом и представлю. Ваш багаж вскоре будет на месте… полагаю, к тому времени, как я угощу вас чаем. Я проведу вас в классную комнату, там вы и встретитесь с девочками.

Она отогнала экипаж на конюшню, оставив меня стоять посреди двора. Воцарилась тишина, и, оставшись в одиночестве, я ощутила, как будто ступила назад, в прошлое. Стала считать, сколько же веков окружающим меня стенам. Четыре… пять? Я подняла голову; со стены на меня сердито смотрели две омерзительные горгульи. Изящный готический узор на свинцовой отделке водосточных желобов резко контрастировал с этими гротескными существами. Двери, все четыре, были дубовыми, обитыми массивными гвоздями. Я посмотрела на витражные окна и задумалась: что за люди живут за ними?