Альтернативная история

– Подъезжай. Отключив связь, мужчина позволил себе намёк на улыбку. В этой Параллели всё идёт по плану. Ещё год, и губернатор будет у него с руки есть. А там можно и покинуть здешнее захолустье. Перебраться в Москву. Развернуться уже по настоящему. Игорь Антошин, бывший обер-секретарь князя Благовещенского и Тындинского, ухмыльнулся уже шире. Его позабавили собственные мысли. В здешнем мире история пошла совсем не так, что сделало Благовещенск не центром международной торговли на азиатском направлении,…

И вот сейчас, остепенившись, купив квартиру почти в центре Донецка (а Донецк сейчас, на минуточку, почти столица Украины), я все чаще замечаю тягу к чему–то несбыточному, далекому… Может это возраст такой? Сорок лет все ж таки. Как там говорят — седина в бороду бес в ребро? Что ж, может оно и так. Борода есть и седина в ней имеется. А бес… Бес он, вероятно, у всех разный. Кому–то хочется ударить по бабам, кому–то хочется погреть пузо на всех курортах мира. А я вот себе байк хочу купить. Хороший.…

– И всё же – что это было, и что его спровоцировало? – На второй вопрос тебе никто не ответит, ты что, не слушал меня? А что тогда произошло… Ты прав – это был катаклизм колоссального масштаба. Он затронул весь континент. Раньше Роан был гораздо больше, насколько мне известно. Во время Перелома его южная часть треснула по всей длине, и практически полностью ушла под воду. Точнее, опустилась настолько, что ее поглотил океан. Тирейский архипелаг – то немногое, что осталось на поверхности, по не вполне…

– Успокойся Борис. Мои спецы, как я уже говорил, не зря кушают хлеб, и мы наконец-то вышли на одного из них. – Сначала ознакомься с этим, – Дмитрий протянул полковнику тонкую папку. – Прости Дим. Что там у тебя, – полковник, успокоившись открыл папку и вытащил на свет пару листов и вчитался в них. Марконова Ирина Петровна, 1966 года рождения, прописана в городе Тула. Диагностирован рак печени, четвертой степени, находилась на стационаре в городе Н-ск. Прогноз, – смерть в течении четырех…

Послышались истерические смешки или невнятные возгласы. Кто-то схватился за голову и в таком виде раскачивался, будто с ним произошло величайшее горе и непоправимая беда… Кто-то изо всех сил щипал себя – как будто считал происходящее кошмарным сном и, негромко вскрикивал – с каждым щипком убеждаясь в реальности бытия… Но, вскоре большинство в зале – видимо примирившись со своей участью, замерло неподвижно – видимо в ступоре, уставившись куда-то в пространство остекленевшим взглядом. Первым пришёл…

— Двадцатое мая с утра было. — С утра много чего было, всего не упомнишь. И сколько я здесь лежу? — Сейчас два часа дня, значит, приблизительно, около трёх с половиной часов. — Леонид Ильич жив? — Жив и здоров с вашей помощью. — А Виктория Петровна и моя Светлана? — С ними тоже всё в порядке. Ваша Светлана уже всех здесь замучила своими просьбами пропустить её к вам. — Узнаю свою подругу. Только мне очень нужно в одно место сначала сходить. — Вам нельзя вставать, а тем более ходить.…

Николай поднес плотный лист бумаги ближе к свету и приступил к чтению. «Знаменитейшему и ученейшему мужу Леонарду Эйлеру, заслуженнейшему королевскому профессору и члену славной Берлинской академии наук, а также почетному члену императорской Петербургской Академии Наук и Лондонского королевского общества. С поклоном и почтением пишет вам ваш верный соратник в деле служения Храму Науки Гюльденштедт Иоганн Антон. Если провидение не вмешается в планы людей, взявшихся доставить это письмо, оно должно…

– Присаживайся Андрей, – кивнул головой на стул Глеб и посмотрел на часы. До начала совещания еще было 7 минут. Эти планерки, каждое утро, где он как начальник отдела, должен был нарезать задачи подчиненным вводили Егорова в унылое настроение. Каждый из его оперов прекрасно знал, что и как делать, если были вопросы – то любой мог подойти и проконсультироваться с Глебом. Егоров считал, что каждое утро, обсасывать одну и туже информацию это пустая трата времени и пережиток прошлого. Понятно, когда…

А пока…Пока встала и подошла к прозрачной стене. Хм…Коридор. В него выходят еще много таких же , как у меня…тюремных камер. Дааа. Влипла ты, дорогая. Интересно, куда? Присмотрелась. В камере напротив, одна из двух женщин, которым я пыталась помочь!!! Она, увидев , что я поднялась, тоже подошла к своей «решетке», и сказала: - Здравствуйте! Меня Нина зовут. Спасибо вам за то, что вы нас с Настей спасти попытались. В вас из какой-то штуки выстрелили, и вы упали. Потом нас с вами в автобус затащили.…

Всё это промелькнуло в голове учительницы, когда она, поднявшись со своего места, неторопливо подошла ко второй парте у окна и протянула руку: — Давай сюда… Саша покраснел и без дальнейших пререканий вытащил из парты впопыхах брошенную туда книгу. Она и произвела шум, привлёкший её внимание. Жюль Верн «Дети капитана Гранта», — прочитала про себя Ирина Васильевна и вновь протянула руку. — Дневник… Пусть тоже пока полежит у меня. Чтобы ты не забывал о бренности всего сущего!.. Саша улыбнулся…

— Выходи, никчёмный трусишка! — теряя самообладание, заорал зачинщик дуэли. — Сегодня я отправлю в преисподнюю парочку mujeriego. Мысль о том, что он может противопоставить явно опытному фехтовальщику, проведшему не один настоящий бой, сверлила мозг Артёма. И в самом деле — что? Пытаться переиграть злодея, махая этим «шампуром»? Глупо! Противник просто проткнет его на третьем-четвертом движении. Если не на втором… Бегать по площадке, уйти в глухую защиту? Надеясь, что злодей выдохнется и тогда…

- Вау! Да ты у нас красотка, – был вынесет вердикт. - Чапыра, ты пил что ли? – ее лицо разрумянилось и явно не от легкого морозца, что третировал нас с самого утра. - Я пьян любовью, - вспомнилось, где-то слышал это бред. – На, держи, уговорила, - с этими словами я вручил ей свой плакат. И понесла комсорг два плаката. Буквально пару шагов. Быстро опомнилась. Смахнула смущение, мобилизовалась и огрела меня по филейной части большим плакатом. Выше просто поднять не смогла. - Ну, не…

В то время, как они обещают быть верными подданными, блюсти его интересы в тех землях, подчиняться наместнику, которого он над ними поставит. А со временем, кто знает как жизнь повернётся, может появиться у него новый удел в княжестве. Взамен, просили защиты от германцев и новгородцев, с которыми, по их мнению, ещё ни раз придётся пересечься. Понимают они проблему с их верой, которая противна князю, и готовы принять от него мужей, что будут средь них проповедовать. Обещали насилия над ними не чинить,…

Но всё-таки добрались до столицы. Ярославский вокзал обдал запахом дыма – терпкого, от каменного угля, и кислого, от сгоравших дров; ещё присутствовал сладковато-мерзкий аромат гниющих отбросов. Я думал, что только в девяностые годы двадцатого века перрон выглядел мерзко, ан нет, – в те времена пахло разве что жареными пирожками с дешевым пивом. Перрон устилала шелуха семечек, слоем, не соврать бы, сантиметров в пять, и толстые голуби отчаянно трудились, пытаясь набить ненасытные пузики. А там…

Тут я торжественно вступаю в лаборантскую, где у стола хозяйничает Николай Викторович. — В каком смысле «историческом»? Мы с тобой вляпаемся в историю? — Смешно пошутил, одобряю. В историю впишут наши имена, понял? Моё как экспериментатора, а твоё как объекта задуманного и проведённого мною эксперимента. — Ага. Я, значит Белка и Стрелка, две морды в одно рыло, а ты на белом коне? — Как всегда, Юра, ты же не первый раз становишься подопытным кроликом. А пока прими стопочку, дорогой. …

Но главный вопрос — насколько она идентична той, что я выучил в Основном Пучке? Если эту азбуку изобрёл и сделал стандартом Морзе и его сотоварищи — то с большой долей вероятности, что да. Однако несколько раз я встречал миры, в которых изобрели совсем другую азбуку, с другим принципом формирования символов. Но, похоже, мне на этот раз очень повезло. Самира сделала интервал и повторила, а я напряг мозг, вспоминая известную с юности табличку. «Где мы», понял я. — У мор… — принялся настукивать…

Нинель Кирилловна, похоже, приняла игру, но некоторое время шла, обдумывая варианты ответа. — Нет, ну, конечно, это всё никоим образом невозможно. К тому же, там везде камеры. — Артефакт-матрицированные? — Я не разглядывала. А что, вы развили навык их взлома? — Конкретно камеры я не взламывал, но однажды починил самолёт в прямо в полёте, захваченный террористом-артефактором. Не люблю хвалиться, но пришлось очень кстати. — Нет, что это я такое спрашиваю, — кивнула она. — Как можно взламывать…

У входа в одно из помещений стояли японские матросы, одетые в сухопутную форму: в дополнение к синим мундирам, они были в черных касках, к которым прилагались армейские разгрузки, патронташи и фляги. Как и караул у входа, вооружены они были "Арисаками". - Слушаю, господин? Чего желаете? - спросил один их них, когда Гэнда остановился перед дверью. Он назвал своё имя и звание и добавил: - На 11:00 у меня назначена встреча с адмиралом Ямамото. Смотреть на часы необходимости не было,…

— Нельзя отпускать японцев — надо навязать им новое сражение! И тогда окончательно станет ясно, кто победит! Адмиральский салон на «Ретвизане» практически не пострадал во время вчерашнего сражения — шестидюймовый снаряд пробил обшивку и не взорвался, оставив на противоположной стороне аккуратную круглую дырку. Такое бывало — примерно у восьмой части японских снарядов не сработали взрыватели при попаданиях в русские корабли. Правда, о том как повели себя взрыватели системы генерала Бринка сведений,…

Но ничтожные усилия все-таки принесли свои плоды — с моего лица свалилось что-то большое, рыхлое и мягкое, слегка отдающее плесенью. Подушка! — Мелькнуло в мозгу узнавание, когда я сумел судорожно втянуть в себя воздух открытым ртом. Обычная подушка, набитая сырым и комковатым пером. Размышлять над тем, как она казалась у меня на лице, не было ни времени, ни сил — боль в правом подреберье скрутила меня в штопор, выбив из головы посторонние мысли. Я лапнул больное место правой рукой, которой,…