Альтернативная история

— Это — Брежнев! — произнес сопровождавший меня чекист и затворил дверь. Секретарь, не поднимая головы, негромко произнес: — Товарищ Брежнев? Проходите. Иосиф Виссарионович вас примет. Сердце мое замерло, ноги вдруг стали ватными. Сталин? Так меня вызвал сам Сталин? Ну ё-моё… Точно, не обойдётся без выволочки, а то и чего похуже! И не успел я еще привыкнуть к этой мысли, как неожиданно открылась боковая дверь, и я услышал голос Сталина: — Здравствуйте, товарищ Брэжнев! Заходите ко мне!…

— Пока я вместо милиции, — резко бросил невесте. — Пульс проверяли? — поинтересовался у девчонки, сидевшей на полу рядом с окровавленным телом. — А? — гостья задрала голову и превратилась в пьяненькую даму в возрасте, хлопнула намазанными ресницами, не понимая, что я у нее спрашиваю. Н-да, думал молоденькая девочка, оказалась, вполне себе взрослая мадам из серии «маленькая собачка до старости щенок». — Ты, — скомандовал я, ткнув в первого попавшегося парня. — Подними ее, посади на стул. …

Еще узнал, что до «последней переписи» (то есть, вероятно, до царской еще переписи) деревня так и называлась: «деревня Кишкина», буквочка «о» на конце именно во время переписи появилась. Вероятно, кто-то из писарей в бумагах деревню с селом перепутал… Но все это было лишь «фоном» повествования, а вот мой дед (муж бабы Насти) дом этот купил у наследников Фрола и его немножко перестроил. Совсем чуть-чуть, и стал этот дом самым большим во всей деревне. А в результате я, оказывается, жил теперь в «коммуналке»:…

— Все так, — согласился я, когда он немного поостыл. — Но выбора у нас, считай, нет. Сидеть и ждать, пока нас придушат, — это стопроцентный проигрыш. А моя идея — тот самый призрачный шанс. И я прошу вас помочь мне превратить это сумасшествие в четкий план. Разложите эту авантюру по полочкам. Мне нужны ваши расчеты. Магницкий тяжело выдохнул, плюхнулся на стул и придвинул к себе чистый лист. — Ладно. Давайте думать. Главный удар — Стокгольм. Цель — верфи и склады. Чтобы там как следует разнести…

— Посмею не согласиться, ваше высокопревосходительство! — зло ощерился я. — Нет никого, кто больше меня потратил сил, денег и всего иного, включая и душу свою, для победы Российской. Я уже добыл для России десять тысяч штуцеров, я… Я потратился так, как никто не может в России. Я первым взошёл на стену Силистрии. Я накидывал на Горчакова своих эмоций, уже и не думая о последствиях, что меня могут ждать по завершении разговора. Хотя… А разве не арестовали меня по приказу Горчакова? Дальше фронта…

— Ты экспериментируешь со вкусами? — понял я, на что Марта улыбнулась и кивнула. — В этом моя страсть сеньор Иньиго, только не рассказывайте об этом моему исповеднику. Я хмыкнул. — И в мыслях не было Марта. Вот что, если хочешь экспериментировать с пряностями и разными рецептами, то я разрешаю тебе брать деньги для этого у сеньора Альваро, скажи ему, что я разрешил. — Правда, сеньор Иньиго? — одновременно удивилась и обрадовалась она, — на какую сумму я могу рассчитывать? — Сто флоринов…

— Практичность прежде всего, князь? Что ж, в этом есть своя логика. Война — дело грязное, и чистыми руками тут не всегда справишься. Полагаю, недоразумение с господином Даниловым можно уладить. Считайте вопрос решенным. Он будет в вашем распоряжении. — Весьма признателен, ваше сиятельство, — кивнул я, чувствуя, как первый узел харбинской удавки ослаб. И еще у меня был козырь. Который поможет развязать узел до конца. Учитель Ли. Новый фаворит при царской семье. — А теперь, если позволите, я сообщу…

Однодревный частокол острога совсем невысок, всего два человеческих роста, поверху нет даже площадки для стрелков. Нет и рубленых башен, столь любимых в Гардарике, – только две стрелковые вышки у ворот, да по одной на углах небольшой крепостцы. На вышках всю ночь сторожат дружинники русов, а может, и поселенцы-ижоры – их племя охотно платит дань Хольмгарду и погост еще ни разу не подвергался нападениям восставших. Наоборот, русы пустили ижорцев на поселение, и сегодня в остроге обитает множество…

— Тебе не нужно меня убивать. Я знаю много секретов. Эти технологии тебя заинтересуют. Эсэсовец замер, его глаза напряглись, и я увидел, как он борется с внутренними демонами, решая, убивать меня, или нет. Его лицо изменилось, и я увидел, как его внутреннее напряжение перешло в агрессию: — Кто ты есть такой? — прорычал он по-русски, но с ужасным акцентом, снова поднимая ствол оружия. — Стой! — прохрипел я, — мы можем все обсудить! Я переместился сюда из будущего после удара молнии. Я носитель…

Потратил на поиски несколько минут, но, когда взял его в руки, на таймере отсчитывались последние минуты, и я спешно начал вытаскивать из машины все пожитки, отбрасывая их подальше. В отдельную кучку сложил телефон, часы, и все что могло иметь доступ к интернету, на всякий случай достал и отключил радио, скинул клеммы с аккумулятора. В старенькой "буханке", по слухам разработанной еще неандертальцами, электроники особо нет, но чем черт не шутит. Мельком заглянув в телефон, лежащий на земле, увидел…

Мгновение. И звук сирены резко усилился, став откровенно болезненным для ушей. Хуже того — врубились аварийные проблесковые маячки. А их вручную активировать было нельзя — их запускали лишь автоматы защиты в случае действительно критической ситуации. И что тут началось! Все подорвались и побежали, словно какие-то сайгаки. Толкаясь и пихаясь самым беззастенчивым образом. Вон — молодая лаборантка, отлетела в сторону и упала, неудачно подвернув ногу. Из-за чего дальше идти уже не могла. Мужчина…

Скоро девять утра. Мне надо куда-то идти. — Петр Иванович, прошу на выход! — Следователь появился в дверях с хитрой улыбкой, будто знал что-то, чего не знал я. — Спасибо за гостеприимство, — ответил я с горечью, чувствуя, как в горле комом встает ярость. Пройдя турникеты, я вышел на крыльцо. На улице было солнечно, радостно. Где-то смеялись дети, торопились на работу люди, лаяли собаки. Мир жил своей жизнью, и ему было абсолютно плевать на мои беды. Не знаю, что именно толкнуло меня вернуться…

— Не останавливаться! — крикнул я, отгоняя предательскую мысль. — Только вперед! Мышцы горели, легкие разрывались от нехватки воздуха. Принтер, казалось, становился все тяжелее с каждым шагом. Я чувствовал, как пот заливает глаза, как бешено колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Но мы не останавливались. Мы бежали. Бежали от смерти, которая дышала нам в затылок своим ледяным дыханием. «ДЕСЯТЬ МИНУТ». Впереди показался тот самый крутой подъем, та узкая лестница, по которой мы спускались…

Сначала венецианец посчитал подобное новшество дикостью. Зачем учить баб? Но был тут же пристыжен собственной супругой, с восторгом воспринявшей подобное новаторство. Говорят, что в Москве первую школу для девочек открыли под патронажем сестёр цезаря Фёдора. Далее подобные учебные заведения появились в Нижнем Новгороде и Воронеже, являющимися самыми передовыми городами страны. Понятно, что обучение происходит раздельно и девочек учат немного иначе, нежели мальчиков. Женская школа больше похожа…

— Вес до семидесяти четырёх, мы с ним в первом кругу встречаемся. Повезло, да? — начал Павел, беря захват. — Да как сказать. Повезло или нет… Ну, я вижу, что ты набрал немного, — срывая его захват, ответил я. — Да мне не турнир выиграть надо, мне надо с этим уродом на одном ковре без охраны оказаться, а там пусть меня дисквалят сколько хотят, — рвано дыша проговорил Павел, угрожая мне захватом за грудь и одновременно атакуя переднюю ногу подсечкой, от которой я, конечно же, ушёл в разминочном…

Одеяло? Синее, шерстяное, оно сливалось с сиденьями, между которыми лежало, так, что его трудно было заметить. Но я заметил. Было в этом одеяле что-то неправильное, как-то неправильно располагалась на нем складка, как будто… Как будто… Преодолевая головную боль, непрекращающийся звон в ушах и тошноту, я развернулся и шагнул внутрь салона. Под ногой лопнуло стекло. — Товарищ поручик! — взвыл незнакомец, уже успевший выбраться наружу и теперь заглядывающий внутрь автобуса. Голова закружилась,…

Тыкать надменным охранникам в лица бумажкой с направлением на собственноручно выбитую стажировку — особый вид удовольствия. Не то, чтобы у неё были проблемы с принятием факта, что семья помогала двигаться по жизни, но ужасно бесило, когда фамилии приписывали абсолютно все заслуги, словно она сама ноль без палочки. Притом что эта семья на деле ей минимально помогала. Их ветвь сейчас находилась в упадке, поэтому они даже в резиденции Бурых не могли проживать. — Здравствуйте, я по направлению! …

Доктор О’Брайен, полный мужчина с рыжеватой бородкой, нервно поправил очки в золотой оправе: — Большинство заемщиков потеряли работу после краха. Фермеры не могут продать урожай, торговцы закрывают магазины. Люди просто не в состоянии платить. — А депозиты? — спросил я, листая отчеты. — Катастрофа, — ответил Уоткинс, владелец фабрики. Его обычно розовые щеки побледнели от переживаний. — За два месяца клиенты сняли восемьсот тысяч долларов. Осталось всего четыреста тысяч на всех счетах. …

Сказать, что я поражен — ничего не сказать. Мозг взорвался — вот, как можно описать мое состояние. Хорошо хоть министры, видя мое перекошенное лицо, от вопросов воздержались. — Мне нужно срочно к патриарху. Где он? — В здании Синода или в Лавре, — откликнулся Перфильев. — Заканчивайте без меня, — хмуро буркнул я, упаковал обратно пакет и стремительно покинул комнату. * * * Святейший Владыка Платон, к счастью, нашелся в здании Синода, Его хоть и упразднили, но помещения Церковь…

В отсеках для зэка по трем стенам, были укреплены полки, на которых можно было, вполне прилично устроиться. Располагались они в четыре яруса. Просто присесть, было несколько проблематично из-за высоты, но лежать, хоть и жестковато, но вполне удобно. Мне досталась, как самому молодому из всех, полка на четвертом ярусе. Причем у самого окна. Если кто-то вдруг решит, что это самое блатное место, то это будет его ошибкой. Может днем, еще где-то как-то, полежать у окна и сквозь решётку посмотреть на волю…