Детективная фантастика

— Вот что, Крис, поверьте нобелевскому лауреату — это как раз тот случай, который покажется ему интересным. Считаю, что мы договорились, не так ли? До завтра, господин мэр. Мэр выключил свет и подошел к окну. Влажные сумерки окутывали Вельмонт в серую и синюю марлю. Сквозь ее наплывающие лоскутья были уже едва видны деревья городского парка. Сейчас он был так же пуст, как здание мэрии с одинокой фигуркой Бростера, застывшей, словно изваяние, у открытого окна. * * * — Это и есть «Сучье вымя»,…

Девушка выбежала в сад, нарвала цветов, и, возвращаясь, столкнулась в коридоре с пожилой кухаркой. – Здравствуй, Инга. Куда это ты так спешишь? – Здравствуйте, Хельга. Хочу поставить цветы в залу и господину в кабинет. – Скажи, он тебе нравится? – Ну что вы, Хельга, как вам не стыдно? – Небось, он останавливает тебя все время и обещает что-нибудь? – Не унималась старуха, поблескивая глазками. – Смотри, ты молодая, городской жизни не знаешь. Этим богатым господам только и нужно, чтобы какую-нибудь…

На смену утру приходит день. Чтобы почувствовать прелесть Покровки в эти часы, нужно очень любить человечество, любить его чистой, бескорыстной любовью, ничего не требуя взамен. Вот на углу Чистопрудного расположилась торговка фруктами. Как Гай Юлий Цезарь, она делает несколько дел одновременно — обсуждает с дворничихой телесериал, отмахивается от ос, покрикивает на придавленного похмельем грузчика, обсчитывает покупателей и строит глазки женатому экспедитору. Пухлые грязные руки её унизаны золотыми…

— Спасибо за комплимент, мистер Райли, но будет лучше, если вы сообщите нам что-либо конкретное, — перебил президента начальник полиции Морли. — К сожалению, нам известно очень немного. Один из самоубийц, неудачно бросившийся под поезд, протянул около часа в реанимации. По словам врачей, в бреду он говорил о какой-то «шкатулке с поцелуями». И еще, к нам только что обратился за кредитом некто Ромул Кравински. При упоминании этого имени Майк Норман, сидевший поодаль от шефа полиции, невольно вздрогнул.…

– Почему ты вырываешься? – сочувственно, отеческим тоном, спросил его Мыр. – Ведь я оказал тебе величайшую честь, пригласив к себе на обед… – Потому что я хочу жить! – жалобно завопил смутьян. – Зачем тебе жизнь?! – искренне изумился вождь. – Ведь ты не можешь знать, что тебе с ней делать. – Я хочу просто жить! Дышать! Смотреть на небо! – отчаянно завопил смутьян. На что вождь только укоризненно покачал головой, ничего не сказав. В этот момент вошел жадр, со своим огромным поварским топором.…

Сандра с трудом открыла глаза. Прошло несколько долгих минут, прежде чем она узнала Питера. — Вы?! — Ее голос был слабым и сиплым — очевидно, последствия облучения. Питер прикрыл дверь. — У меня всего несколько минут. Они уже вызвали охрану, чтобы выставить меня отсюда. Каждое слово давалось Сандре с трудом. — Вы пытались… меня убить, — сказала она. — Нет, — возразил Питер. — Клянусь, не я. Сандра попыталась позвать на помощь: — Сестра! — Но ее слабый возглас…

Андрей, однако, был настроен иначе. Ира понимала это, но не испытывала особого беспокойства. Даже под хмельком, даже после недели тщетных надежд и обещаний, которыми она его кормила, на насильника Голубев все равно не тянул. Кроме того, сегодня она пару раз уже давала ему понять, что не в восторге от их общения. Он, конечно, тугодум и может не понимать намеков, но наверняка уже чувствует, что что-то не так. Голубев закрутил бутылку и, продолжая держать ее в руке, вдруг полез целоваться. Он застал…

– Кто же пристрастил вас к сигарам? Старушка лукаво прищурилась: – Отсутствие мужа не означает отсутствия мужчин, не так ли? – Это правда, – согласился Глеб. Баронесса вздохнула и мечтательно произнесла: – Я всегда любила мужчин. Из-за этого позволяла им себя использовать. Но иногда использовала их сама. – Здравый подход, – одобрил Корсак. – Кстати, у вас на рукаве нитка. Старушка подняла левую морщинистую руку и сдула с белого рукава прилипшую черную ниточку. – Вернусь домой –…

Мистер Геллан спал крепким, глубоким и спокойным сном. Вдруг послышался легкий щелчок, и на прикроватной тумбочке зажегся ночник. Эдвард открыл глаза, долго непонимающе смотрел на высокого, худощавого мужчину, одетого в строгий черный костюм, белую рубашку и темный галстук. Затем на мгновение закрыл глаза и тут же со страхом снова открыл. Его охватил ужас. — Адамс?! — Да, я, здравствуй. Можно присяду здесь? — пришелец взял со стула книжку, которая лежала со вчерашнего дня, и сел……

Девочка вошла в вестибюль, тронула перила узкой лестницы, ведущей на второй этаж, и прислушалась. Далеко наверху, где работала мама, звучало радио, настроенное, как всегда, на классическую музыку. Звуки скрипки, сопровождавшие какую-то знаменитую арию, витали вокруг, словно призраки, рождая печальное эхо. Все стены вдоль лестницы от пола до потолка разрисованы темными фресками, изображавшими какие-то лица, животных и фигуры, утопавшие в тени. Потолок, наверху, под самой крышей, пылающий ярким золотистым…

– Но с какой стати?! – воскликнул Пьер, прикинув кругленькую сумму по их пребыванию. – Он был очень влиятельный человек, сказала доктор. И, естественно, очень богатый. – Был? – удивился Пьер. Он что, уже умер? – Да, – кивнула головой доктор, он жил в прошлом, или даже, в позапрошлом веке. И по каким– то причинам выделил огромную сумму для помощи господам, путешествующим по этим местам и попавшим в трудное положение. Говорят, что это также было связано с родовым завещанием. Эх! Сказать по правде,…

— Будьте любезны, пристегните ремень и выключите ноутбук! — произнесла она по-английски. Рыжеволосый поднял голову, чуть сдвинул очки, процедил: «Он выключен» — и вновь застучал по клавишам. Стюардесса застыла. Лицо у нее на миг стало глупым-глупым. — Извините, — пробормотала она и пошла дальше. В салоне погас свет. За стеклами поплыли тусклые пригороды Петербурга, нитки шоссе с ползущими машинками. Всё — в мутной дымке городского смога. Хотя до заката было еще далеко, повсюду уже мерцали…

И я занялся, набрал номер еще одного моего друга и дальнего родственника, начальника криминальной полиции Сибирска Николая Матвеевича Береста. На удивление, он оказался на месте. — Комиссар Берест, слушаю. — Привет гражданину начальнику от завязавшего Кота! — Здорово. А с чем завязавшего? — С курением, — у меня непроизвольно вырвался ностальгический вздох. Я вспомнил, что уже в третий раз «решительно» бросил курить аж целую неделю назад. Настенька Волкогонова — новый корректор редакционно-издательского…

Звонила одна моя давнишняя знакомая, отношения с которой никак нельзя было назвать ровными. Наше общение то переживало бурные периоды, похожие на страстные романы, то застывало ниже точки замерзания, скатываясь к редким сообщениям через тот или иной интернет-ресурс. К сожалению, в ходе своего повествования не смогу называть ее по имени. Старая клятва до сих пор связывает мне руки, поэтому придется как-то обходиться. Извините уж. — Ладно, говори сейчас, — сдался я, тем самым признавая свое поражение.…

Она бросила на меня странный взгляд, но, видимо, мой ответ удовлетворил ее, потому что она стала предлагать свои булочки остальным собравшимся. Судя по всему, присутствующие знали о недюжинных кулинарных дарованиях миссис Батлер-Мелвилл, поскольку все до единого отклонили ее предложение отведать чудо-булочек. Я еще раз оглядел компанию. На фоне своего мужа Летти Батлер-Мелвилл казалась серой мышкой. Если Невилл выглядел прямо-таки театрально, то Летти выцветала из памяти за несколько минут. Почти…

— Я готов, — кивнул мальчик. Он достал раскрашенные деревянные маски, оставляющие открытыми только глаза, чтобы не стеснять душу. Маска первосвященника была красно-бело-синяя, с широко открытым ртом, символизирующим беседу с Тремя Богами. Маска мальчика была красно-черно-белая, обозначая свирепость урожденного воина. Из тыквенного сосуда старик вытащил три кинжала, один протянул мальчику, а остальные оставил себе. Потом он начал танцевать, напевая заклинания, и мальчик повторял его движения.…

«Может, пойти и сказать ей, что кто-то прячется на заднем дворике? — подумал Майк. — Или позвать шерифа?» Хотя копы детей не слушают. За лето Майк отрастил волосы, и, когда в последний раз он и шериф Тэйт столкнулись в бассейне, шериф сказал ему, что надо или постричься, или надевать шапочку. Он сказал это со смешком, но Майкл все равно обиделся. Короче, он решил бежать домой и попросить, чтобы позвонила мама. Но не успел он пересечь улицу, как из дома донесся первый вопль миссис Иззи.…

- Попробую. Может быть, получится, не знаю. Может быть... Большое спасибо, что ты разрешаешь мне беспокоить тебя. - Брось, не за что. Ну, кончай, а то жена зовет меня обедать. Герб Томпсон повесил трубку. Он прошел к столу, сел, жена сидела напротив. - Это Аллин звонил? - спросила она. Он кивнул. - Не надоел он тебе своими ветрами, которые то подуют, то стихнут, то жаром его обдадут, то холодом? - продолжала она, передавая ему полную тарелку. - Ему там, в Гималаях, во время…

— Вы меня пугаете. Я ведь еще не дал согласия. — Ничего, дадите. — Она выбросила на стол еще пачку банкнот. Александр Петрович поморщился: — Если можете, пожалуйста… не ведите себя так грубо. — Хорошо, извините. Я просто уже на пределе. — Вам нельзя быть сейчас на пределе, мы только начинаем работать… А теперь расскажите, в чем дело. — Вот это другой разговор. — Она сделала глубокую затяжку и потушила сигарету. — Я — Дина Серова. Или Диана.…

Ее неодолимо влекла к себе криминалистика, а жизнь протекала спокойно и размеренно. Сортируя в своей галерее полотна нечесаных авангардистов и сочиняя, как она выразилась, пристойные аннотации к непристойным картинам, она в уме распутывала хитросплетения детективных сюжетов и достигла в этом деле определенного профессионализма. С ней никогда ничего не случалось. Ее ни разу не пытались ни ограбить, ни изнасиловать, ни обокрасть. Она жила волею провидения словно отделенная невидимой перегородкой…