Детская фантастика

Ждать подвоха от хрупкой девушки – длинные ресницы отбрасывают тень на бледные нежные щеки, одного взгляда на ее лицо достаточно, чтобы тебя охватило необоримое желание увидеть, какого же цвета у нее глаза, – ждать от этой девушки подвоха, каких-то вирусов, было не очень по-мужски. Этого никто вслух не сказал, но у меня появилось ощущение, что доктор Стрешний чувствовал себя мелким подлецом, чиновником, который ради буквы инструкций отказывает беспомощному посетителю. Я не видел, как доктор дезинфицировал…

– Начальнику лучше знать, – сказал я. – Теперь, когда я вас увидел, я тоже в этом не сомневаюсь, – объявил Теодор голосом экзаменатора. – И я на вас надеюсь. Я повернулся к Родригесу и изобразил на лице полное недоумение. Этот Теодор мне не понравился. И вообще у меня была свободная неделя, я намеревался съездить в горы. – Вы слышите, – вещал Теодор, уткнув в меня могучий нос, которому было тесно на узком лице. – Я на вас надеюсь. Вы моя последняя надежда. Родригес почему-то не желает пускать…

Павлыш никак не мог отделаться от ощущения, что пустота следит за ним. Что у нее есть глаза. Корабль был населен памятью. Он был самым старым кораблем Земли. Ему было более века. За эти годы на Земле изобрели новые сплавы и источники освещения, даже коробки и контейнеры были бы иными, если бы «Антей» отправился в путь на сто лет позже. Все было бы иным. Корабль был не дряхлым, но очень старым. Он был рассчитан на то, что проведет в космосе многие десятилетия. И все равно состарился. …

И с этими словами Пашка испарился. На следующий день он не смог прийти, через день он сразу после уроков улетел на Гавайи участвовать в соревнованиях по серфингу – кататься на доске в волнах прибоя, а потом на неделю совсем пропал. Он всем рассказывал, что отыскал клад капитана Кидда. Но из проверенных источников стало известно, что Пашка попал под домашний арест – учительница Галина Сергеевна пожаловалась его отцу, что Гераскин страшно отстал по русскому языку. Вот отец и изолировал Пашку. …

Я удивился, но раскрыл портфель и извлек из него журнал «Нева», где печатался мой роман. Я протянул журнал мальчишке. – Это тебе рано, наверное… Он как-то странно усмехнулся, потом раскрыл коробку и сунул журнал туда. В коробке что-то зашевелилось. – Ты… зачем? – не понял я. – Хотите расскажу?… Напишите, чтобы они знали! В коробке зашелестели страницы. – Да что у тебя там? – я подошел ближе. Мальчишка пошире распахнул картонные створки крышки. В коробке сидел потрепанный и слегка…

Какой-то ортисишка сует мне его под нос и всем видом показывает, чтобы я говорил. И я ответил: — Русский я. С Земли. Электронный переводчик залопотал по-ортисянски. И меня поняли! Ортисишки зашумели, загалдели, начали хлопать меня по плечу. Потом они подарили мне электронный переводчик, и я сказал им большое спасибо. Тут все снова начали аплодировать и кричать: — Мац-бац-кац! Ару! Пока они шумели, я разглядел моих новых друзей получше. Я заметил, что, хотя в одежде ортисян не было ничего особенного,…

Нелогичное заключалось в том, что пропавшие вещи стоили ерунду, а для постороннего человека и вообще никакой стоимости не имели; не только разбогатеть, но даже сколько-нибудь заработать на них было невозможно. А закономерность проявлялась в том, что все пропажи имели отношение к ее малолетнему, а вернее маломесячному, внуку. Внук этот был дочкиным сыном, а также сыном летчика Саши, служившего на аэродроме неподалеку от Кулеминска. Дочка училась в институте и каждый день ездила в город. Возвращалась…

– Нет уж, Пашечка, кому ерунда, а кому принципиальное дело! – Супердевочка отхлебнула чаю и заела его соленым крекером. – Мне снегурочку на елке играть, а у меня в голове не елка, а сплошное расстройство нервов. Послезавтра генеральная репетиция, артисты из театра приедут, и если я провалю роль, то снегурочкой вместо меня сделают какую-то Хлюпину. – Какую еще такую Хлюпину? – Лялю Хлюпину, из какого-то там лицея для особо одаренных детей. Я ее ни разу не видела. – Я тащусь, – сказал ей Моржов.…

– Вот ты какая! – с неожиданной злобой проговорил он. Мышь покорно смотрела на него черными бусинками. Мужчина положил мышь обратно в коробку и спрятал ее в пакет. После чего не спеша направился по дорожке вдоль берега в сторону трамвайной остановки. Конечно, Настасья не могла так этого дела оставить! Ее разбирало любопытство. Дождавшись, когда он отошел, Настя вылезла из каюты, спрыгнула на землю и последовала за незнакомцем на почтительном расстоянии. У входа в Парк культуры, где уже было…

— Діду, присягайсь! Ти не вигадав про метеорит? — затурсав Ваня діда за руку. — От тобі й маєш… Не віриш — перевір. Може, навіть болід, а не метеорит, бухнуло на тім боці міцно. — Дід був не якийсь там старосвітський, а сучасний, начитаний. — Ми всім класом прочешемо ліс, тільки дай детальніші координати, — смикав його Льоня з іншого боку. Любив він іншомовні слова. — Коли вогонь блиснув, то міг і ліс загорітися. Заскочу в правління, лісникові подзвоню, хай перевірить, — сказав батько і ступив…

— Ну ладно, ладно, больше не буду. Пойдем лучше посмотрим, может что-нибудь вкусненькое есть, — и Катя, вытерев ладошкой щёки, отправилась на кухню. Услышав это, Сонька муркнула, подняла хвост трубой и не спеша последовала за ней. Пока девочка выбирала в холодильнике, что сегодня ей может понравиться, кошка уселась на середину комнаты и стала ждать. Честно сказать, она никогда не просила еду, как коты, которые, учуяв кусок мяса, начинают сходить с ума и голосить во все горло. Нет, она сидит и гипнотизирует…

Дверка Артем возвращался через лес, он хотел посмотреть, не вернулась ли в нору хозяйка — молодая наглая лисица, с завидным упорством таскавшая через окно кухни продукты. Что-то давно не было видно нахалки. Нора пустовала, и Артем с разочарованием запнул туда шишку. Сосны сменились березами, и вскоре мелькнула черепичная крыша, сплошь усыпанная прибитой последним дождем пожелтевшей листвой. Артем ускорил шаг: есть хотелось неимоверно. А на кухне ждали замоченные грибы, самые настоящие, собственноручно…

Пес застыл в охотничьем азарте. Только хвост двигался с боку на бок, да ухо поднялось. — Охотится… — объяснил Мишка. Механик неожиданно рассмеялся. — Сергей Юрьевич… пожалуйста, Вы сейчас всю сказку спугнете! — Прости…, ты знаешь, почему щенка назвали «Стрелок»? — Знаю. — Зрение хорошее?.. — попытался догадаться механик. — Нет, котлеты с камбуза таскал, — рассмеялся Мишка, — ну, со стола на кухне значит. — Я понял, — улыбнулся механик, — воспитывали? — Да, куда денешься… — Ты…

Алекс побежал в направлении, которое казалось ему правильным. Точнее, попытался бежать, насколько это было возможно в таких условиях — при каждом шаге он проваливался в снег, а ветер сбивал с ног. Ему казалось, что прошла целая вечность, когда он остановился передохнуть и взглянул на часы — на самом деле прошло пятнадцать минут. Было такое ощущение, что он ни капли не продвинулся к цели. И тогда Алекс запаниковал. Откуда-то вдруг взялись силы, и он рванулся вперед, не задумываясь уже о правильности…

Он отлично представлял себе, какие последуют слезы, заламывание рук и трагические монологи, когда Ирма будет пытаться вернуть себе утраченную свободу. Особенно если он введет жесткие меры именно сейчас. «В последние дни я ее почти не вижу, — вдруг осознал сержант Лэр и нахмурился. — Всё свободное время она проводит с подружками, в одной и той же компании: Вилл, Хай Лин, Корнелия и Тарани. У них сплошные секреты! Когда девочки на днях заглянули к нам на ужин, то только и делали что шушукались. Готов…

Примерно так случилось и со мной. Перед нашим домом был довольно просторный луг, на котором мы играли в футбол или гоняли на мотоциклах. На этом лугу я и решил провести свой первый полет. Когда я выкатывал из гаража свой «Зетик», из дома, где оставались невыключенными телевизор и динамик общей связи, послышались сперва позывные, предшествующие важному сообщению, а потом железный голос радиодиктора начал вещать о каком-то очень важном эксперименте, который намечался как раз в нашем районе. Но я не…

—  Вы еще подеритесь, — сказала Альбина. — Толь­ко ссор нам не хватало. —  Это потому, что мы переживаем за Генриха, — объяснил Капунькис. — Когда мы нервничаем, мы всег­да ругаемся. Он нетерпеливо заерзал: — Ты чеши, Альбина, чеши, не отвлекайся. — Сковородкой бы тебя причесать! — буркнул Бурунькис. — Вы себе как хотите, а я отправляюсь в Ливантию. В этом деле без короля Фуазебаля и его сынка Дуралоя не обошлось. — Они здесь ни при чем, — вздохнула принцесса. Ливантийские войска еще вчера убрались…

— Кто пойдет? Я? — услышал он чей-то шепот. — Нет, тебе рано засвечиваться. — Почему? — На всякий случай. Твое появление пользы не принесет, и нече «го высовываться. — И надолго? — Пока он не признается, ты остаешься в сторо-не! — прозвучал приказ. — Слушаюсь! — раздалось в ответ. — А еще лучше — и голос не подавай! — Здрасте! А это почему? — Осторожность! Прежде всего в нашем деле осторожность, — преду «преждал командир. Так Ва-дик окрестил обладателя более строгого го «лоса. — Никогда…

– Ладно, – сказал Гарри, – ладно, всё… Дядя Вернон сел, пыхтя как загнанный носорог и злобно косясь на Гарри. С самого начала летних каникул дядя Вернон вел себя так, словно Гарри – бомба, того и гляди, взорвется, а все потому, что тот и правда не был обычным ребенком. Необычней, по сути, не сыщешь. Гарри Поттер был колдун и только что окончил первый класс «Хогварца», школы колдовства и ведьминских искусств. Перспектива провести с ним лето под одной крышей ужасала Дурслеев, но их чувства…

Пролог Мучительный стон пронесся над лесной опушкой, залитой беспощадным лунным светом. У самого края поляны тень густого куста скрывала двоих котов. Один из них корчился от невыносимой боли, судорожно колотя хвостом по земле. Другой, склонив голову, стоял над несчастным. Много лун прошло с тех пор, как он стал целителем племени, но сейчас все его мастерство оказалось бессильным. Старый целитель беспомощно смотрел, как непонятная хворь, унесшая столько кошачьих жизней, терзает предводителя племени.…