Документальная литература

Рассказывают, что когда Карл VII, увидев его, уже судимого и преданного тюремному заключению, сказал ему: «Ах, Жиль, ничего подобного не было бы, если бы ты не покинул двора», — маршал ответил: «Государь, я оставил двор, ибо дьявол меня наталкивал на изнасилование и умерщвление дофина». Последний век не остался без подражателей своим предшественникам и в области садизма. Мы имели их в лице уайтчепельского Джека-потрошителя в Лондоне и в последнее время в лице душителей в Париже и Будапеште. …

Хотя эта легенда в различных редакциях получила широкое распространение и встречается до сих пор во всех сколько-нибудь подробных биографиях Чарлза Роберта Метьюрина, она все же лишена правдоподобия, как, впрочем, и большинство тех легенд, которыми постоянно окружал себя сам писатель. Современники его и потомки верили в историю о найденыше, вероятно, потому, что ее не опровергали ни члены его семьи, ни ближайшие родственники. Однако в настоящее время принято считать, что эта история была вымыслом…

О том, что в мире все любят друг друга - цветы, деревья, бабочки, червяки, птицы... О том, что никакая техника не освободит нас оттого, что мы должны любить, чувствовать, страдать. О том, что нельзя привыкнуть к мысли, что все исчерпывается пределами нашей жизни. О том, что есть мужчины, которые знают: интересно быть женщиной. О том, что есть время любви, и оно течет иначе, чем обычное время нашей жизни. О том, как тоскует человек о бессмертии. О том, что тайна нежна и…

Ранее нам приходилось иметь дело с армиями, солдаты которых превосходили наших в отношении культуры, но значительно уступали им в стойкости и выносливости, теперь это будет наоборот. Ранее нам приходилось иметь дело с армиями, которые если не в момент вторжения, то во всяком случае в течение войны значительно уступали нашей по численности, теперь это будет иначе. Ранее противник вторгался в наиболее густонаселенные наши районы, теперь в редконаселенные. Ранее противник, продвигаясь в глубь России,…

Почти законченная к моменту гибели книга о Григории Распутине вышла во Франции в 1982 году. Писать о его публицистике трудно, настолько четко и экономно и в то же время ярко и выпукло выражал он свои мысли. Его можно только цитировать. Попробую почти наугад. «То, что произошло со мной и что я здесь описываю, не является сколько-нибудь удивительным или исключительным в моей стране. Но как раз этим моя история интересна… Я хотел, чтобы читатель, волей-неволей видя все моими глазами, все же мог…

Видимая строгость и обоснованность гипотез часто заставляют забывать о том, что подавляющая их часть сгинет без следа. Выживают лишь жизнеспособные идеи и гипотезы (как и в фантастике!). Метод проб и ошибок, обычный в научной работе, требует рассмотрения всевозможных идей, из которых лишь одна оказывается верной и сохраняется для будущего. Прогноз, составленный по всем правилам современной прогностики, если его постоянно не корректировать с учетом меняющегося прогнозного фона, также в большинстве…

Научная фантастика только тогда сильна, когда, выражая идеи своего века, видит их уже воплощенными в действительности. Но писатель не может указать пути конструктору или ученому к конечной цели. Торопясь в будущее, которое он сам увидел в воображении уже живым, писатель поневоле перескакивает через какие-то этапы работы инженера; как прием он вводит фантастические и даже совсем ненаучные подробности, чтобы сконцентрировать в смелом художественном образе мечту своего времени. Именно поэтому не нужно…

Это не была утонченно-культурная и интеллигентная толпа первых представлений Художественного театра, сама по себе представляющая диковинное зрелище — та толпа, которую увидел я в тот вечер. Это была часть обычной публики, той, что после дня труда или трудового безделья рассыпается каждый вечер по театрам — для отдыха, для веселья, для необходимых художественных эмоций. Ординарная, серая толпа, составляющая самое ядро жизни, ибо те, утонченно-культурные — лишь ее казовая сторона, непрочный и красивый…

— Неужели и в диплом верить нельзя? — спросил он, разложив по столу все двести свидетельств своих знаний и успехов. И на каждом была казенная печать и пять неразборчивых подписей. — По-видимому, — ответил я грустно, вспоминая все свои свидетельства, начиная со свидетельства о привитии оспы, кончая клятвенным уверением, что по полицейскому праву я имею весьма отличную отметку (что, кстати, не внушает городовым ни малейшего ко мне почтения). — О, Боже мой, — воскликнул он, — какое странное время!…

Кто из них главный: Михаил или Арнольд? И если Арнольд главный, то почему драма называется «Михаил Крамер», — вот вопросы, которыми задавались критики и которые я обойду почтительным молчанием профана. Мне совершенно безразлично, кто был главным и кто нет, и мне кажется, что Гауптман нисколько не погрешил бы против своей драмы, назвав ее «Лиза Бенш». Ибо Лиза Бенш в системе человеческих отношений есть нечто столь же важное и серьезное, как и Михаил Крамер со своим несчастным сыном. И даже вопрос,…

Где же идея в «сытинских» изданиях? Ответ только один. Стоит лишь сверху бросить взгляд на всю эту сытинскую мешанину, где песенник, молитвослов, дешевый календарь и патриотический лубок сопрягаются с Мережковским и Горьким, чтобы спокойно и сразу решить: идеи у сытинских изданий нет и не было. Порою грубые, как макулатура, часто совсем лишенные вкуса и чуть ли не смысла, а порой столь изящные, тонкие и умные, как стихи и рассказы И. Бунина, — все эти сытинские книги, книжонки и газетные листы дают…

Буквально насыщены информацией - социальной и политической - три романа кенийских авторов. Эти три романа свидетельствуют о необычайной гибкости и мобильности жанра, о некоторой размытости его границ: в строго каноническом смысле слова ни один из романов данного тома не является детективом. Быть может, наиболее ясно выражена жанровая определенность в романе "Синдикат дурмана". Это - типичный "криминальный роман", повествующий о нелегкой работе кенийских полицейских. Безусловно, к политическому роману…

Юридические корпорации составляли костяк лондонской интеллигенции. Члены корпораций и их ученики не только постоянно посещали театры, но и сами разыгрывали пьесы в стенах училищ. В Иннер Темпл Бомонт написал поэму «Салмакида и Гермафродит», носящую некоторые следы влияния «Венеры и Адониса» Шекспира. Она была напечатана без имени автора в 1602 году. Так же как и Флетчер, Бомонт написал хвалебные стихи к комедии Бена Джонсона «Вольпоне». В том же году появилось издание первой комедии Бомонта «Женоненавистник»…

Особенно мне хочется сказать о моем учителе и друге Алексее Карповиче Дживелегове, выдающемся знатоке культуры Ренессанса. Если мне удалось хоть в какой-то мере сделать для читателей живым облик Шекспира и время, в которое он жил, то этим я больше всего обязан ему. ГЛАВА 1 ДЕТСТВО И МОЛОДОСТЬ В СТРАТФОРДЕ Стратфорд-на-Эйвоне В центральной части британского острова, в графстве Уорикшайр, находится небольшой город, известный всему миру: в нем родился великий драматург Уильям Шекспир.…

Хотя я и написал в заголовке: Что такое поэзия? — но вовсе не намерен ни множить, ни разбирать определений этого искусства. К тому же мне. решительно нечему учить, так как в сфере поэтики у меня есть только наблюдения, желания или сомнения. Конечно, мысль, этот прилежный чертежник, вечно строит какие-нибудь схемы, но, к счастью, она тут же и стирает их без особого сожаления. Прежде всего — о метафоре «поэтический образ». Если не говорить о чисто психических актах, то эту метафору надо прилагать…

И разве не дорога, не гоголевская дорога с ее простором, с волшебной примиренностью ее пестроты, с ее унылым зовом и безудержным порыванием вдаль, — не вперед, заметьте, а именно вдаль, в безвестное, — разве не эта дорога дала Гоголю и те стихии, которые, слившись в один укоризненно-фантастический символ, обусловили не только грандиозный план «Мертвых душ», но и неизбежность покаянной за них расплаты? А что греха таить, господа… Ведь «Мертвые души» и точно тяжелая книга и страшная. Страшная и не…

Sur le pen er nouveaux fai on de ver antique . [4] Настали другие времена. Теперь обаяние античности открывалось уже не идиллическому певцу, а ученому, и он должен был владеть для этого иными красками. От древности требовали, кроме стиха и сказки, еще и ее пейзажа, ее мысли, исканий и веры. Программа выходила, таким образом, очень сложной, — и вот Леконт де Лиль прежде всего берется за перевод того самого Феокрита, [5] которому за сто лет до него Андре Шенье только свободно подражал.…

С Кларой Милич в музыку тургеневского творчества вошла, уже не надолго, новая и какая-то звенящая нота. Это была нота физического страдания. «Все мешается кругом-и среди крутящейся мглы Аратов видит Клару в театральном костюме: она подносит склянку к губам, слышатся отдаленные „браво! браво!“ и чей-то грубый голос кричит Аратову на ухо: „А ты думал, это все комедией кончится? Нет, это трагедия, трагедия!“ [5] . Вот новый для Тургенева, реальный сон: уже не действительность, похожая на сон, как…

Смешно бы было воображать, что Толстой оклеветал жизнь или что он сгустил краски действительности. Сила и глубина его художественного слова говорит сама за себя. Да в сущности Толстой все равно заставил бы нас верить в правду того, что он говорит, и, будь в драме его выведены не тульские мужики, а ацтеки или даже черти, нельзя бы было представить себе ацтеков или чертей иначе. — Таков уже тот высший обман, который мы называем искусством. Помнится мне, что один маститый ученый, который поглотил за…

Они давно вырвались за пределы Солнечной системы, их корабли бороздят пространство и со скоростью света, и мгновенно "прокалывая" его, используя "подпространство", "надпространство". Но порой корабли десятки лет "медленно" летят на скорости в сотни и тысячи километров в секунду, неся на себе сменные экипажи. Столетия в полете под тонкой и ненадежной оболочкой корабельной обшивки, среди излучений, пронизывающих корабль вдоль и поперек, что сказывается на рождающихся в нем поколениях (вспомним классический…