Фантастика

— Вперёд, бойцы! — ревёт он, и от мощи его голоса разлетаются ударные звуковые волны, отбрасывая назад орды наседающих мелких демонов. — Завершите то, за чем пришли! Во славу Империи! Защитим ваших родителей, братьев, сестёр и детей! Не позволим этим тварям вторгнуться в наши земли! Его слова, словно острое лезвие, бередят самые болезненные раны, но в то же время я ощущаю невероятную силу его голоса. Он причиняет боль и вдохновляет одновременно, причём второе чувство намного сильнее. Моя ярость…

— Везение? Да ты просто взял и… — Дал пару простых советов уставшей женщине. Она и так прекрасно все знала, просто не могла сформулировать после тяжелой работы. Я лишь направил ее в нужное русло, не придумав ничего нового, — пояснил, делая максимально простую интонацию голоса. — Может быть, но все же это неординарно. Знаешь, что, Кайто, я не могу больше видеть, как ты занимаешь низкую должность. Тебе нужно срочно дать повышение. Причем, это не моя прихоть, — проговорила Мэй, продолжая мной восхищаться.…

«Определенно, красота будет мешать ей в карьере» — подумал Павел Петрович, посмотрев на свою бывшую невесту и тяжело при этом вздохнув. Еще тяжелей был его следующий вздох, когда он одним глазом заметил меня, входящего в этот момент в зал. «Но зная принципиальность и строгость нрава „моей девочки“, смазливость собственной мордашки для нее большой проблемой не станет в достижении тех вершин военной иерархии, о которых она мечтает. Единственным препятствием на этом нелегком пути может стать лишь…

— Просьба пассажирам занять свои места. Провожающим — выйти из вагонов. Отправление поезда через три минуты. И опять заиграла мелодия «Прощание Славянки». — А вот наше купе, — дед сверился с номером на двери. Тут дверь с шумом открылась, и оттуда выскочила зареванная девушка в цветастом сарафане. Следом выскочил высокий парень и побежал за ней. — Леночка, я буду писать, все у нас будет хорошо, — кричал он на ходу. Мы вошли в купе. О том, что этот поезд фирменный, красноречиво свидетельствовали…

– Никитушка… Я вот все спросить хочу, а почему ты кажное утро к столу при всем параде выходишь, а? – Не при всем… китель и фуражка остались в сенях. А форма нужна для солидности. Ты ж знаешь царских гонцов – ни свет ни заря все ломятся со своими депешами. Не могу же я их в рубахе да подштанниках встречать? Уважать перестанут. Я врал. Просто милицейская форма – это то немногое, что еще связывало меня с моим миром. Уже почти два месяца, как я заброшен в сказочную страну, неизвестно какое царство-государство,…

Они заслонили от него Гвин, обступили со всех сторон, беззвучно выкрикивая одно единственное слово: — Предатель! Он хотел ответить, хотел возразить, что у него не было выхода. Он спасал тех немногих, кого мог спасти. Но слова превращались в морозный пар дыхания, вырывавшийся изо рта; мысли тонули в черной болотной жиже под ногами. Над головой смыкались ветви огромных хвощей, по которым скользили стремительные смертоносные силуэты ночных хищников. Шедший впереди рыжий здоровяк в оранжевой…

— Лили!.. — я бросился к ней, занося копьё. — Не лезь! — крикнула она, как сокрушительный удар соперницы вонзился в её щит. Разнеся его вдребезги, он выбил копьё из её рук и швырнул девушку в сторону. Два кодекса тут же метнулись к ней, занося оружие. Я рванул вперед, машинально пытаясь провалиться в скачок. Мир лишь мигнул, даже не замедлившись. Скорее!.. Их копья сверкнули и с хрустом вонзились в подставленное мной древко. Удар был такой силы, что меня едва не вдавило в плиты пола. Осыпав…

Меня такое не раздражало. Более того, ни капли не напрягало. Хочет Адриан лапку поцеловать? Всегда пожалуйста! Я ее приподниму и протяну, чтобы ему удобнее было. Хвостик? Нет проблем! За то, где я живу, как я ем, Адриан может меня даже в носик поцеловать — все равно кошачье тело я не воспринимало как свое. А вот у Сильвии с этим проблемы, потому что кошка, по факту, ее вторая ипостась. У меня-то образ кошки — всего лишь маскировка. Вроде бы даже хорошая, главное, не напортачить и не получить вызов…

— Отлично! Тогда спарринг! — Годунов даже подскочил и пронзил воздух кулаком. — Всё-всё-всё, я согласен! — после этого резко повернулся ко мне и дёрнул за рукав. — Иван Васильевич, вставайте! Вы будете спарринговаться! Звук моей упавшей челюсти по грохоту можно было сравнить со звуком недавно открывшейся двери. Я даже пару раз хлопнул глазами, пытаясь понять, что всё это мне не снится. Что меня в самом деле пытаются подставить под махач, причём против моей воли… — Ты что, охренел? — прошипел…

Таково было настоящее, неотфильтрованное сенсорами космическое пространство внешней части Галактики. Где-то за спиной струились жгуты скрученного воедино света миллиардов солнц чудовищного звёздного скопления. На таким масштабах — лишь бесполезной красоты фон для реальности, ничуть не изменившееся на протяжении всей прошедшей человеческой истории начиная с первого костра и заканчивая освоением россыпи пригодных для жизни планетарных систем. Некоторые могли бесконечно любоваться этим великолепием…

Кристаллы, выделенные для проекта, Надежда якобы достала из родовой сокровищницы и даже выслушала царское недовольство, что папенька ее, Константин Валентинович, совсем обнаглел, раз такое сокровище от царского глаза и казны утаил. К слову, когда люди втянулись в социальную переписку и выяснилось, что уже второй кристалл перестал справляться с поступающей информацией, для расширения сети, Надежда предъявила третий камень. Тут Государь не выдержал и вызвал девушку на аудиенцию, потребовав точную…

Он закончил и откинулся на спинку стула, ожидая реакции. Воздух в каюте наэлектризовался. Все понимали, что выбор стоит не просто между риском и безопасностью. Это был выбор между верностью капитану, который не раз спасал их шкуры, и прагматизмом, диктующим спасать то, что еще можно спасти. И каждый из присутствующих должен был сделать этот выбор для себя, прежде чем они смогут прийти к общему решению. Первым не выдержал Филипп. Он вскочил со стула так резко, что тот с грохотом опрокинулся. …

— *Цензура*, твоя душа станет силой для меня! — говорит он. Я же не способен на эмоции, а потому просто активирую взрывчатку на своей правой руке, которой «безвольно пытался отбиться». Я проделывал это сотни раз, будучи просто ограниченно бессмертным, эта тактика была единственно верной против множества магов. Ведь они способны защититься практически от любого дальнобойного оружия при помощи артефактов или стихийных полей. Следом передо мной возникли воспоминание о совещании о слабостях и сильных…

– Нет, не так! – громко сказала я, – Я готова повторить так, чтобы слышал каждый из собравшихся здесь гостей! Я, Эллейн Лиран, никогда и ни при каких обстоятельствах не выйду замуж за Арчибальда Кирро! Собравшиеся – а в зале была толпа нарядно одетых людей – ахнули. Да что там, сам дракон остолбенел так, что его хватка слегка ослабла. И я тут же воспользовалась этим, вырвав руку. Правда, на этом весь мой порыв иссяк. Отказать я ему отказала, а вот что мне делать дальше, даже не подумала. …

Оба носили эмблемы ОМСС. Каждая буква располагалась в маленьком шестиугольнике, которых было всего 5 – 2 вверху, 3 внизу. В среднем шестиугольнике нижнего ряда помещался символ для обозначения рода войск. У Рейда это был кадуцей x , означавший, что он был медиком. – Угадайте, что я делаю, – сказал генерал. – Щелкаете пальцем по канцелярской скрепке. – Точно. И еще считаю часы. Как дурак. Он повысил голос, но старался сдержать себя. – Я сижу здесь с влажными руками и слипшимися волосами, мое…

Жрица Серена кажется искренней и самоотверженной женщиной, и мне хотелось бы верить в ее чистоту и святость. Она посвятила многие годы изучению доступных сочинений и доктрин древних человеческих философов. Ни один человек не проводил столько времени в беседах с Квиной, когитором, живущей в Городе Интроспекции. Страстность Серены очевидна, а ее убеждения и вера выше всяких упреков, но знает ли она, что творят ее именем? Серена Батлер – это всего лишь знаковая фигура, и за ней стоит ее ближайший…

На мгновение задержавшись на залитой лунным светом полянке, Флик взглянул в бескрайнее ночное небо и лишь затем вновь углубился в лес. Он шел медленно, пробираясь по петляющей тропе, резко сужающейся и словно исчезающей в стене деревьев и кустов. Он знал, что это простой обман зрения, но все равно непроизвольно оглядывался. Вскоре он вновь очутился на широкой тропе, где сквозь просветы в густой кроне виднелось ночное небо. Он почти достиг подножия долины и от дома его отделяло всего около двух миль.…

Они плыли вверх по реке. Не отрывался от наушников погруженный в нирвану радист, бдительно держал руки на своей бандуре пулеметчик, да и остальные готовы были в любую секунду по приказу командира, а то и по обстоятельствам огрызнуться огнем на триста шестьдесят градусов. Или уйти на полной скорости. Всевозможные нелегалы беспокоили меньше всего – они в любой момент могли получить по рогам так, что мало не покажется, и при этом ни за что не побежали бы жаловаться в полицию. Гораздо хуже обстояло…

Текст возник, обосновался — и не пошел. Замерз, прочно упершись в глухую стену. Ну не получалось у нас, никак не получалось писать два романа одновременно — не получалось настолько, что мы даже сгоряча, в порыве вдохновения (никогда, никогда не принимайте решений в порыве!) решили: «Город наизнанку» станет продолжением (чуть ли не третьей книгой!) «Героя…». Не случайно ведь все в том же барнаульском издании в финале стоит не «КОНЕЦ», а «КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ». Боги Эллады и сопредельных территорий,…

Мачт бессчетное количество; каждая несет по тысяче перекладин, и на каждой – парус цвета сажи с серебром. Они заполняют все небо, и если стоящему на палубе захочется увидеть лимонные, белые, лиловые или розовые лучи далеких солнц, ему придется высматривать их меж парусами, словно между мчащимися тучами ветреной осенней ночью. Как говорил мне стюард, иногда случается, что матрос срывается с мачты. На Урсе несчастный обычно падает на палубу и разбивается. Здесь такой опасности нет. Хотя корабль велик…