Фантастика

Но Муха не считала себя мелким насекомым и поэтому подлетела совсем близко, к огромным глазам, в которых можно было утонуть, если захочешь утопиться. А Слона, застывшего почти неподвижно, действительно угнетало одиночествов этом мире мелких и незначительных существ. Его заросшая жизнью и толстой серой кожей душа не ожидала чего-то нечаянного. Он уже давно перестал ждать свою Слониху. Он вообще ничего не ждал. Хотя в его большой одинокой душе ещё жила, светясь, старая детская добрая Африка,…

Юноша глубоко вздохнул. Земля под его ладонями была мягкой и теплой. Он поднял голову. На пышной ветви сидел зяблик, пел свою песню трелью, заканчивая росчерком. Юноша встал. Он решил было пойти, но слух его уловил знакомые звуки. Олень. Юноша медленно подошел на звук. За теми же кустами молодой олень снова щипал траву. Животное стояло боком к кустам, за которыми прятался юноша, и не собирался никуда сворачивать. Ладонь на рукояти кинжала дрогнула. Осторожность – вот залог успеха. Юноша притаился.…

Летом тысяча девятьсот шестидесятого года курсант Оренбургского высшего зенитного ракетного училища Николай Шашков приехал в родную деревню в каникулярный отпуск. Село встретило юношу буйством теплых красок и запахом свежескошенной травы. Николай спешил к матери, желая поскорее увидеть ее и одновременно страшась этой встречи. Переступив порог дома, он с печалью понял, что опасения были не напрасны. В жилище было оказалось неприбрано, грязные тарелки уныло стояли на столе рядом с засаленными стаканами…

Она берёт его за руку и говорит: всё будет хорошо и улыбается, как он когда-то ей улыбался. С безлунного черного неба на них смотрят белые звёзды. «Пора», – объявляет царь и отпускает корону, и магия стекает с его рук. Он дышит быстро, холодный воздух обжигает и чары обжигают. Он больше ничего не видит, кругом темно, а где-то шумит лес. «Дыши! – просит она. – Во имя Рьялы, открой глаза!». Он открывает. Корона. Корона тянется к нему. Но нужно отпустить. Он знает, нужно. Он опускает, и магия…

Среди камыша и осоки невдалеке от тропинки находилась большая, высокая куча аметистовых друз. Грани кристаллов сверкали на солнце фиолетовым сиянием, искрами и моим глазам было больно смотреть на этот рукотворный костер. Большей красоты в жизни мне не приводилось встречать. Большие, великолепно ограненные сине- фиолетовые кристаллы росли вместе, они были практически одинаковыми и очень крупными – до восьми сантиметров длинной и почти такими же размерами в основаниях кристаллов. Все они были без трещин,…

Кабинет, в котором он находился был крохотным. В нем умещался стол, стул, доска, шкаф и урна. Серые стены. И узкие окно. Все этот кабинет называли камерой. В шутку. Конечно же Питеру здесь не нравилось, но ему надо было работать, чтобы содержать беременную жену и дочь. Тут раздался короткий звук и дверь открылась. Это был Фрэнк. Невысокого роста парень, с темными волосами и больше в нем, пожалуй, ничего примечательного не было. – Питер, к тебе тут посетители. – Кто? – Некая особа. Имя…

–Ты чего творишь, хлюпик? – прорычал толстяк, схватив парня за грудки. Как по сигналу среди звуков веселых разговоров возникла суета, шум и громогласные окрики. Под шумок я поднялась по лестнице. Третья дверь слева. Ха, да он даже не запер ее. Я распахнула дверь и замерла. Ого, сколько сундуков. И правда, много мешочков и шкатулок. Не отвлекаемся. Деньги редко хранят на видном месте. Под матрасом-есть. В вазе с сухими цветами- в точку. Придется один отдать за сведения местных, да и как доказательство.…

За время этих плаваний, Акира забеременела, и к их прибытию в Японию, она уже была на сроке, когда роды были не за горами. По прибытию в Японию, случилось то, чего возлюбленные совсем не ожидали. Ричарда поймали, ибо его смогли опознать пару девушек, которые прислуживали дяде всё той же Акиры, ведь в то время, как он любовался ею, служанки успели тихонько сбежать. Девушки каким-то чудом очутились в том же месте, куда пара приехала создавать свою семью, а именно, на остров Окинава в город под названием…

Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать. Игорь уже который день трясся от ужаса, сидя дома. Окна зашторены, по всей квартире горит свет, а это всё-никак не прекратится. Два раза в сутки, ровно в двенадцать, он слышит тоненький девчачий голосок, весело зачитывающий детскую считалку. И вот опять: раз, два, три, четыре, пять… И каждый раз заунывно воет собака. Не его – у Игоря животных нет. Парень опять закинулся успокоительными – наверное, у него шизофрения. Болезнь, которая сгубила…

– Это тогда тебе ногу откусили? – И не напоминай. – Это очень тяжело терять близких,– Вилена ласково погладила бабушкину руку. – Тяжело, кто спорит. Но жить то надо было, хотя бы ради дочки. – Дрянная из нее дочь вышла!– с яростью произнесла девушка. – Не ругай мать! Она тебя родила и уже хотя бы за это ты должна быть ей благодарна. – Ну уж нет!– Вилена поднялась с пола.– Я не просила никого мне жизнь давать. Как можешь ты ее защищать? Она же бросила тебя и меня здесь во время переворота.…

Лошади услышали и повернули назад. Дюман пересчитал их глазами, заметив восьмую – Гриву в самой дали, и прищурился, ощутив, как затряслась и загудела под ним твёрдая земля от слитного галопа. Кони заржали. Лёгкий ветер донёс их громкие голоса и оглушил человека раздавшимся отовсюду клёкотом птиц – стая летела на юг. Юркие крупные тельца кружили над степью, то взмывая под купол небесной синевы, то гоняя крыльями ветер над травой, и летали в полной кутерьме. Дюман понял: это скопище птиц никогда…

– Входи, Вайолетт. – В этот раз он даже не поморщился, произнося мое имя. Также не стал в очередной раз сообщать, что считает его слишком заметным для особы моего происхождения. – Устраивайся. Хмыкнув про себя, я присела на краешек удобного, но немного вычурного стула. Судя по взгляду, который Риграф Гридон бросил на дверь, он жалел, что не может зачаровать пространство от подслушивания. – Нам нужна твоя помощь, – пробормотала его жена, нервно смяв кружево на рукаве платья. – Одна небольшая…

Девушка пыталась держать себя в руках, но язык тела подсказал ему, что она напугана. И причина для страха у нее была весомая. В ее лавочку заявился незнакомец, который был на голову выше, килограмм на сорок больше и в разы сильнее. А единственный защитник, не считая черного кота, сидел в пивнушке в восьми кварталах отсюда и в ближайшее время домой не собирался. – Что вам от меня нужно? – спросила девушка, стараясь унять дрожь в голосе. – Получить ответы на вопросы. – ответил он. – За этим же…

- Интересно… Ещё и ворон… Ладно, работайте, время пока есть, делайте всё возможное и невозможное!..» Мне внезапно стало очень больно, до этого боль была не такая сильная, тупая, а теперь глаза будто прокалывали иглами и лезли ими в мозг. Веки горели, а по венам на висках, казалось, вместо крови расплавленное железо течёт. Голова раскалывалась от звенящего шума. Поняла, что это я кричу от боли и не могу остановиться. – Что ты делаешь?! Перестань! Ты можешь её убить! Она не готова к такому! -…

– Ну ради Вселенной, друг мой! В Центре и без наших расшифровок должны всё понимать, а время дорого! Итак, в лабиринт типа АДАМ-2… – Вы правы, коллега. В АДАМ-2 помещены семь представителей изучаемого вида. После анализа данных запущеных на орбиту рассматриваемой планеты инфоагрегаторов, отбор производился только из жителей городов. Данные показали, что психика среднего горожанина в представителях данного вида наиболее приближена к общевидовой, так что… Один из спящих внезапно вздрагивает, резко…

– Посмотрим, – процедил Тристан, старательно проигнорировав нелестный выпад в адрес Ордена – не до того сейчас. Краем глаза он видел, что старик Майки наконец затих на руках баюкавшей его девчонки. Хотелось бы верить, что бедняга доживет до вечера, но… всё было слишком очевидно. – Ну и посмотри, – осклабился мужик. – Вон на того же старину Майки и посмотри! Силач Майки! На голову тебя выше был, в плечах широченный, волос чёрный как смоль! На всех Мидсаммеровских играх первые места брал, необъезженных…

Наказание за бестревожную жизнь. Молчание. Одиночество. “Дедушка сказал, что ты скоро перейдешь в другой мир. И сюда никогда не вернешься.” Леули – младшая из рек, пусть и видела, как менялась твердь на заре века, все еще была малышкой. И поэтому она прежде положенного разболтала намерения Отца, но у Нее в мыслях нисколько не прояснилось. Ей казалось, что Она – суть бесплотный, безымянный дух, и потому никогда не покинет Чертога. “Я… Я не могу. Я же не человек. Что еще говорил Отец, Леули?”…

– Нет, отчего же… – Изменилось только то, что теперь у тебя целый штат хакеров, – напирала дочь. – Думаешь, я не знаю, что разница лишь в том, что тебе теперь не требуется врываться в чужие амбары и тащить все, что плохо приколочено? О, да, теперь ты взламываешь чужие счета. Кай, законных способов совсем нет? Камико зло уставилась на Младшего и требовательно поджала губы. Кай устало вздохнул. Что можно ответить на подобный вопрос? В гнезде, полном головорезов всех мастей, шулеров, шарлатанов…

Вместе с тем, как одно за другим стремительно исчезали русла Великой реки, зелёных листьев на ветвях оставалось всё меньше и меньше. Они опадали с чудовищной скоростью, словно отсчитывали отведённое время. А затем невыносимое пекло постепенно начало сбавлять обороты. Огненные реки застыли, оставив после себя лишь воспоминания. Всё замерло в ожидании. В ожидании новой кометы. Спустя ровно два года она явилась, подобно своим сёстрам, в одеянии из прекраснейшего чистого сияния. Длинная мантия зелёного…

– Гол!!! – радостно заорал голос из динамиков. Уже на первой минуте второго тайма полузащитник Легии открыл счёт сильным и точным ударом метров с сорока. Вратарь, не ожидавший такого развития ситуации, совершил отчаянный, но запоздалый прыжок и до мяча не дотянулся. От этого гол получился ещё более красивым. Войцех довольно улыбнулся и хлопнул по ладони соседа справа за барной стойкой, который также болел за Легию. Но радость парня прервал неожиданный телефонный звонок. Он тяжело вздохнул и с неудовольствием…