Исторические любовные романы

Однако волос этих, слава Богу, было очень много, и Амелия придавала им блеск при помощи помады и туалетной воды с ароматом жимолости, которую она заимствовала у своей мачехи-американки. Глаза у нее не были, как у подруги, зелеными глазами сирены, но мужчины называли их «искрящимися», а грудь ее привлекала их внимание совершенством форм. Короче, Амелия обладала собственным скромным очарованием... и умеренным числом поклонников. Причем большинство мужчин интересовались не столь уж скромными видами…

И все же, когда Саймон впервые увидел Рианнон в доме ее отца – уэльского принца Ллевелина, еще до того, как обменялся хотя бы одним словом с ней, он был побежден. Это случилось не из-за ее красоты, хотя она оказалась восхитительной, – многие, даже более красивые женщины побывали в его объятиях, но ничуть не тронули его сердце. Возможно, Саймона потряс ее голос – исполняемая Рианнон простенькая песня была полна очарования и трагического чувства. Девушка пела так вдохновенно, что сама казалась частичкой…

— Пожалуйста, Лусилла, — прошептал он, беря ее маленькие руки в свои. — Только один поцелуй. Она не сводила глаз с ошеломляюще красивого лица мальчика, стоявшего перед ней. — Я не могу. — Ты такая хорошенькая, — шептал он, не сводя с нее своих сапфировых глаз. — Я все время не переставая думал о тебе, Лусилла. Она вспыхнула: — Правда? Он ухмыльнулся: — Правда. Его руки легли на ее мягкие плечи. От его прикосновения по телу девочки прошла дрожь и сердце бешено заколотилось. Он всего лишь…

— Милорд? — обратился к нему Гай в ожидании очередного приказа. Солдаты уже прикончили двух быков и десяток овец — все, чем владели здешние крестьяне. Его отряду этого хватит на неделю. Повелительно глянув на Гая, де Варенн процедил: — Все сжечь. — И поле тоже? Рольф стиснул челюсти. Без скота и пашни крестьяне могут умереть с голоду этой зимой — зато им будет не до мятежей. — Все. Ле Шан громко повторил приказ. Это не был привычный боевой клич, и его голос невольно дрогнул. Отряд Рольфа де…

— Не жди нас, ложись спать, — сказал Дюра жене, целуя ее на прощание. — Я и не собираюсь ждать, — отозвалась она, вставая с кресла. — Но я спала бы спокойнее в Париже. По ее тону Дюра догадался, что спорить с женой бесполезно. — Но поехать с нами к Ланжелье ты не можешь, — твердо заявил он. — Понимаю, — проворчала Тео. — Вы будете вести разговор на мужском языке, недостойном моих ушей. Дюра перевел взгляд на сына. — Мы собираемся хорошенько его припугнуть, мама. Это зрелище не для слабонервных.…

Жюльенна затрепетала и робко прошептала: — Ты чем-то обеспокоен, дорогой? — Поговорим об этом потом, — прохрипел он и впился ртом в ее пухлые алые губки, скомкав пятерней шелковистые волосы. Под его натиском страсть ее вспыхнула как порох, она запрокинула голову и вытянула полные губы. По внутренней стороне бедер заструился из лона ароматный нектар. Дэр задрал подол ее юбки и бесцеремонно прижал возлюбленную спиной к двери. Она застонала и обхватила его ногами и руками. Он тотчас же вошел в нее,…

— Что-то у меня голова закружилась, — Долгорукая ловко выскочила из-под его руки. — Может, пройдем дальше по дому и посмотрим, что еще и где мы можем изменить? — Идемте, идемте, божественная Мария Алексеевна, — Забалуев закатил глаза и выразил на своем лице полную покорность и обожание. Из гостиной они прошли в библиотеку, откуда двери вели в спальню барона и его кабинет. — Может быть, сюда, — Забалуев указал на дверь в спальню. — Пожалуй, — согласилась…

На верхней площадке лестницы стоял молодой капельдинер, который, облокотившись на перила, слушал музыку. Завидев Дерека, он выпрямился и сделал стойку. — Дерек скрыл улыбку. Это все его вечернее платье. Капельдинер по ошибке принял его за джентльмена из высшего света. Вообще-то он немного кичился своим умением одеваться — а почему бы и нет? Если бы не неожиданное рождение брата Гектора, он и в самом деле был бы сейчас состоятельным человеком. Он подошел к капельдинеру и заговорщически прошептал:…

– Женщина! Оставь их, нас преследуют! Она выпрямилась, отбросила с лица ярко-рыжие волосы и огляделась. Четыре всадника мчались прямо на них. Она умоляюще посмотрела на Рейна. Черт бы побрал эти глаза, подумал он. – Быстрее, курица-несушка! – Он протянул ей здоровую руку. – Уверяю тебя, они стреляют гораздо лучше тебя. – Я не могу оставить утят, обрекая на смерть. – Микаэла сделала шаг в сторону, чтобы поймать одного из них. Несносная женщина! Но сейчас нет…

Подавив невольный смешок, отец пригладил выбив­шийся из прически золотистый локон. – Брендону не откажешь в терпении, но нельзя же бесконечно водить его за нос. Тебе исполнилось двадцать, – напомнил он. – И ты уже считаешься старой девой. По-моему, дорогая, нужно дать ответ лейтенанту, не откладывая дело в долгий ящик. Сирена изогнула изящно очерченные брови и усмехнулась. – Ты стыдишься сплетен по поводу того, что я заси­делась в девицах, и потому торопишься выдать меня за Брендона, – заявила…

Морщинистая рука старого испанца непроизвольно потянулась к нагрудному карману и ощупала его. Синеватые тонкие губы, высушенные возрастом, сложились в загадочную улыбку. — Видите ли, я занимаюсь тем, что раскапываю фамильные секреты — так сказать, похороненное прошлое. Вы не поверите, как это выгодно. Не для всех, разумеется. В данном случае я старался для одного уважаемого гражданина из Кларендона. Ничто так не возбуждало Тэру, как неудовлетворенное любопытство. — Вы говорите, для гражданина…

– Давайте поднимемся в зал Рубенса, месье, – предложила Честити, указав свернутой газетой в сторону лестницы. – Там есть удобные сиденья, где можно поговорить, не привлекая внимания. – Она уверенно зашагала вперед, и Дуглас послушно двинулся следом, находя демонстративную интригующую властность молодой женщины забавной. Поднявшись на второй этаж, Честити быстро миновала анфиладу залов, увешанных массивными ренессансными полотнами с изображениями сцен распятия, скорбящей богоматери и святых мучеников.…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОКУШЕНИЕ Глава 1 Анжелика проснулась. Была глубокая ночь. Легкое покачивание корабля на якоре показалось ей единственный признаком жизни вокруг. Сквозь окна кормы бледный свет луны подчеркивал контуры красивой мебели в салона «Голдсборо» и заставлял сиять золото и мрамор изящные вещиц. Луч остановился у края алькова, у подножия широкого восточного дивана, на котором прикорнула Анжелика. Ее пробудило от сна желанное, пронзительное до боли чувство любви, смешанное с тревогой,…

Но прошло мгновение, и струящиеся потоки света скрылись за холмами, краски вспыхнули еще на мгновение и потускнели. Плавно, соблюдая между собой небольшую дистанцию, величественные суда подошли к месту своих якорных стоянок и замерли, словно отдыхая. Вечер догорал, на кораблях — там и здесь — вспыхнули огни, зажглись они и на берегу. Небо было все еще полно тихим, едва уловимым светом, и весь мир пребывал в беззвучном, заколдованном сне. Стоявшие у причала видели теперь на море лишь странные призраки…

— Я помогу тебе, но все будет по-моему, — отвечала она, не обращая внимания на его попытку умаслить ее, называя уменьшительным детским именем. — Если ты хочешь получить от меня пятьсот фунтов, ты получишь их на моих условиях или не получишь вовсе. — Ты несправедлива, Диана. Мне нужны деньги, но я не могу рисковать своим… — Рискую я, а не ты, Стивен. Итак, когда ты за мной завтра заедешь? Смирившись со своей участью, Стивен сдался: — Около одиннадцати. Я просто не представляю себе, как я поведу…

Первой заговорила женщина. — Не совсем родителями, — сказала она. — Скорее, семьей. — Да, — подтвердил мужчина. — Это точно — семьей. Декер задумался. Он не совсем понял разницу, но все же ему стало ясно, что это не одно и то же. Наконец он кивнул головой и важно произнес: — Вот и хорошо!.. Такая серьезность в таком маленьком существе сразила женщину. Ее ясные глаза заблестели от слез. Она часто заморгала, пытаясь сдержать их. Заметив ее слезы, мужчина хотел было достать свой носовой платок.…

В этой сцене было что-то такое, уютное, что у Джея Мака стало легко на душе. Но, внезапно вспомнив, что собирается отослать Скай из дома, он снова встревожился. Из его дочерей только Скай до сих пор жила с ними. Каково ему будет без нее? — Что же это, если не шпионаж? — спросила Скай, когда отец вновь вернулся к столу, и рассеянно убрала за ухо ярко-рыжий локон. — Ты просто наведешь справки. Мойра строго взглянула на мужа. — По твоей интонации непонятно, вопрос это или утверждение. — Скай…

— Мог бы одеться более подходящим образом. Гаррет разгладил кончики темных усов. — Я не знал, что это за место, пока не очутился здесь. Ты, верно, думаешь, что я хочу остаться незамеченным. Вынужден тебя разочаровать. Мне безразлично, если здешний сброд узнает меня и даже если набросится на тебя. Если же мне захочется либо ты дашь мне повод, я сам встану из-за стола и укажу на тебя пальцем. Ты предатель, Грэм. Ты предал семью и друзей. Ты предал Юг. — Гаррет взял со стола стакан, поднес его к мерцающему…

– Записывать ни к чему – я запоминаю все, что вижу. «Эти воспоминания сегодня вечером мне придется утопить в виски», – добавил он мысленно. Кристиан с облегчением увидел, что доктор принял его слова за чистую монету. – Ценное качество для репортера. Доктор, рассеянным жестом дотронувшись до подбородка, принялся оглаживать проволочно-стальные пряди своей бородки. Он провел рукой по поникшим усам, по большим бакенбардам и вновь взялся за бородку, прервавшись ровно настолько, чтобы дать указание…

— Хей-стрит, мисс! — крикнул сверху кучер. — Какой, вы сказали, номер? — Номер двенадцать, — ответила Ровена, поправляя очки и наклоняясь, чтобы выглянуть из окна. Этот дом в течение пятнадцати лет был лондонской резиденцией ее отца и последние два года — ее брата, но девушка здесь была впервые, потому что ни тот, ни другой не позволяли ей посещать Лондон. Однако теперь, когда она получила право самостоятельно распоряжаться своими деньгами, брат больше не сможет запретить…