Исторические любовные романы

Разглядывание мягчайших шелков и восхитительные имбирные пряники какое-то время занимали дам, пока они не услышали громкий голос, созывающий зрителей на представление. Толпа хлынула вперед, увлекая за собой Колетт. Пейшенс хотела пойти за подругой, но вдруг остановилась. Кто-то тянул ее за юбку. — Леди, вы не поможете мне найти Беллу? Вздрогнув, Пейшенс опустила взгляд и увидела девочку с заплаканным лицом, сжимавшую в руке деревянную куклу, лет четырех, максимум пяти, одетую в выцветшее…

Наиболее могущественной, богатой и политически влиятельной общественной прослойкой страны в конце XV — начале XVI веков была высшая титулованная знать и великие сеньоры — отпрыски древних влиятельных родов и многочисленные родственники царствовавшей династии. Таким образом, «принцы и герцоги, естественно, преобладали в королевском совете, занимали губернаторские посты в провинциях и командовали армией и флотом» [3] . Во всем этом мы еще будем иметь возможность убедиться далее. В описываемое время…

Наконец у той самой девки, которая спросила, чего они ищут, рассудок взял верх над припадком ужаса, и она робко спросила: – Матушка-государыня, откель же тут змеюкам взяться? А? Зима на дворе… Не примерещилось ли вашему величеству? И тотчас, испугавшись собственной смелости, она соскочила на пол, чтобы уберечься от нового сердитого пинка. Однако Катерина пинаться не стала. Села, скрестив ноги по-турецки, натянула на озябшие лодыжки рубаху и призадумалась. А может, дура-девка правду говорит?…

Редактор Ксения Литягина Редактор Марина Кузина Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru Пролог Париж, Франция. Весна 1913 г. По комнате плыл сладковатый запах курительных трав, мускусных духов и какой-то еще ароматической дряни. Риган не выдержал, ловко перепрыгнул через развалившуюся в истоме Франсуаз и распахнул окно. Сразу стало легче. Обостренное обоняние отказывалось воспринимать жуткую какофонию благовоний, а уходить было рано: Риган еще не наигрался.…

Глава 1 Библиотека покойного сэра Томаса Тарлтона Уилтширского по распоряжению попечителей выставлена на торги мистером Сотби, аукционистом. Начало торгов — 24 марта 1819 года в 11 часов. Ватерлоо-Бридж-стрит, Стрэнд. Эта иллюстрированная цветными рисунками рукопись была самой красивой из когда-либо существовавших. Так по крайней мере утверждалось в каталоге мистера Сотби. Кроме того, каталог сообщал, что «Бургундский часослов» являлся самой дорогой книгой в обширнейшей коллекции…

«Я в ловушке. Отсюда нет выхода». И вдруг до нее донесся еще один звук, еле слышный шепот, призрачный голос: — Принцесса! Она чуть не заплакала навзрыд, всем сердцем желая поверить, что это явь, а не игра затуманенного ужасом мозга. Только один человек звал ее так, произнеся на испанский манер итальянский титул «принчипесса». Никогда не нуждалась она в нем столь отчаянно, как в эту минуту. Жестокосердный красавец Сантьяго. Только он мог спасти ее от кошмара этой смертельной игры, но Сантьяго…

Она бы снова вышла замуж, если бы новый муж был добр к ее девочкам, но какой мужчина захочет взять в дом немолодую женщину с тремя дочерьми? Она посмотрела в зеркало. Всего год назад она слышала, как ее называли привлекательной, однако она выглядела на свой возраст. Ее единственной надеждой был какой-нибудь вдовец, ищущий мать для своих детей, а таких в округе не наблюдалось. — Сэру Николасу не обязательно быть таким любезным, если он не хочет, — настаивала Эми, перекладывая апельсины…

смерти их отца. К девушке и ее брату подошел капитан Гринуэй. У него была большая, почти совсем белая борода и изборожденное морщинами лицо – результат пребывания на палубе в любую погоду. Но грубоватый вид смягчали веселые голубые глаза и приветливая улыбка. – Ну вот мы и добрались, сударыня, целы и невредимы. В это время по трапу поднимались двое мужчин – на вид чиновники. – Жаль, что погода не благоприятствует. Здесь это называют апрельскими ливнями. Но едва появится солнышко,…

   Она ничуть не изменилась за год. Тот же черный мужской костюм, те же в мелких кудряшках каштановые волосы, тот же насмешливый взгляд.    - Выпьешь со мной? - криво улыбнувшись, бард встряхнул остатки вина в бутылке.    - Когда я отказывалась? - и тут же отвела взгляд в сторону. Она тоже помнила когда. - Только у тебя стакана второго нет.    - Ничего, я из бутылки, - Гри, сморщив нос, окинула взглядом заляпанный стакан.    - Лучше уж…

Мой дядя, герцог, не хотел верить, что это мы, дети, импровизировали этот праздник в честь его, и он совершенно не допускает мысли, чтобы Дельфине Лаваль, этой грациознейшей из всех танцовщиц, было только тринадцать лет! «Версаль почел бы за счастье открыть ей свои двери, и король был бы первым ее почитателем», — сказал он. Я слышал, как он уговаривал мою мать позаботиться о том, чтобы прелестная Дельфина была представлена ко двору в Штутгарте, в свите моей сестры. И вот, хотя меня все еще…

Подібна свобода була вкрай важливою для їх наукової роботи. Вона в буквальному сенсі розв’язувала їм руки, а крім рук — язики й (що головне!) уми. Саме вільні уми були потрібні керівництву Інституту, й за це вони пробачали своїм підлеглим і шалені трати коштів, й епатажні вибрики в дорогих кабаре та ресторанах, не зважали на вільнодумство й розпущеність їхніх язиків, гострих і швидких, як скорпіонячі жала. Асура Махарадж не раз ловив себе на думці, що бути наґом — то, мабуть, чи не найбільше щастя…

– Я слышала, дитя мое, ты умеешь писать и читать? – Да, мадам. И еще я знаю латынь, – осмелев произнесла Адель, но заметив как нахмурилась мать Августа, прикусила язык. – Это хорошо, – сухо произнесла настоятельница. И отвернувшись от них добавила она: – Можете идти. Лишь по дороге Аделаида узнала, что теперь она будет прислуживать одной очень важной даме, которая живет в монастыре. Конечно об уединенном доме, построенном в лесочке, специально для «кое-кого» ходили слухи и легенды. Кто-то из послушниц…

— Сам закладывал. — Слышишь, как поет козодой? Цокот копыт, поскрипывание кожаной упряжи, подбадривающие лошадей крики Геркулеса и пение козодоя на три ноты. Да, козодой. Но разве Джон не слышал историю про Шэда Уотлинга и козодоя? — Жизнь у меня была совсем неплохая, — сказал Ретт. Поскольку благоразумному Джону Хейнзу жизнь приятеля представлялась сплошным хаосом и чередой глупых выходок, он прикусил язык. — Недурные времена, отличные друзья, любимая сестренка Розмари… — Да, а что…

Джимми, вытаращив глаза, смотрел на мое бархатное дорожное пальто с пышными рукавами и соломенную шляпку, украшенную шелковыми маргаритками. Моя внешность явно его поразила, ведь в нашей деревне ему не часто попадались на глаза одетые по последней моде женщины. — Как мой отец? — спросила я. — Я думала, он меня встретит. Джемми выпятил нижнюю губу и покачал головой. — Жертва подагры, — сказал он. — Не может выносить тряски. К тому же… — К тому же — что? —…

— Вы непременно должны прийти, мистер Барятинский, и привести с собой эту вашу знаменитую рыжеволосую фотомодель Саманту Клайд. Джайлзу нравится, когда его принимают за русского, хотя на самом деле он англичанин. Его бабушка была Барятинская, но фамилия отца была не то Тревис, не то Трэвор. А решив заняться фотографией, он взял фамилию бабушки. Это была удачная мысль, потому что англичанам всегда гораздо больше нравится то, что делают иностранцы, чем то, что делают соотечественники. Не могу…

— Но должна же быть на земле страна, где на первом месте стояла бы любовь! — в смятении воскликнула Вальда. В голосе ее звучала такая искренняя, идущая из самого сердца печаль и одновременно надежда, что взгляд опекуна смягчился. — О любви мечтает всякий. И в большинстве случаев, если мужчина и женщина имеют сходные вкусы, разделяют общие интересы, их брак становится приятным содружеством, которое зачастую переходит в любовь. — Но вы же влюбились в маму? — заметила…

Аласкар – первая любовь Хюмашах… Сколько ей было тогда – лет тринадцать-четырнадцать? В Стамбуле было неспокойно, султан и Великий визирь далеко в походе, Стамбулом управлял позже казненный Кара-Ахмед-паша, муж султанской сестры Фатьмы, личность для Роксоланы и ее дочери и внучки весьма опасная. Тем более Кара-Ахмед ненавидел Рустема-пашу, мужа Михримах и отца Хюмашах. Султанша предпочла увезти дочь и внучку в Эскишехир, не объясняя, куда именно поедет. Кара-Ахмед-паша решил, что она едет к султану…

Себя Ваноцца к куртизанкам не причисляла: она всегда была верна Родриго и считала его своим мужем, но понимала, что Родриго, будучи кардиналом, жениться не мог, а если бы и мог, то был бы обязан выбрать супругу из совершенно иного слоя общества. Но если Родриго и не мог сочетаться с нею браком, он относился к ней с заботою, пожалуй, даже большей, чем относятся к своим женам иные законные мужья. Для Ваноццы Родриго был самым замечательным мужчиной Рима. Она понимала, что не одна она так высоко его…

— Кто тут? — прошептал фермер. — Кейт. Кейт Хардэм. — Ты пришла за пони? — Да. — Тут неувязка вышла. Свояк накануне приехал из Эмсворта и остался на ночь. Его сын служит в береговой охране. Они поймали двух контрабандистов у Кокмера и тут же их вздернули. Сегодня ночью тебе ехать небезопасно. — Значит, нам будет недоставать двух вьючных лошадей. Пони Джесса сегодня утром захромала. — Мне очень жаль. И будет жаль еще больше, если утром я не найду…

Не то, чтобы Арчибальд Даффин был физиономистом, совсем нет. Однако, годы опыта его кое-чему научили. Он знал, что если красота бывает иногда пуста, то уж безликость пуста по преимуществу. Ум выделяет себя чем угодно — демонстративным эпатажем, спокойным достоинством, инфернальным блеском глаз, резкостью черт или даже чертами распада — но выделяет непременно. Он резко выступил из темноты, и шум в аудитории мгновенно смолк. Арчибальд Даффин — талантливый педагог, опытный ритор и обаятельный умница…