Исторические приключения

Несколько золотых песчинок геолог насыпал на предметное стекло и включил микроскоп. Под направленным светом золотинки заблестели, у каждой появилась своя форма, и даже проявился рельеф на поверхности. «Золото практически не окатанное [1] , – первое, что бросилось в глаза Закатову, – размером меньше одного миллиметра. А ещё в основном однородное и более-менее изометричное». В пробе не оказалось уплощённых «лепёшек» причудливой формы, какие часто встречаются в россыпях. Не оказалось и «зализанных»…

События производят на воображение человека такое же действие, как время. Тому, кто много поездил и много повидал, кажется, будто он живет на свете давным-давно; чем богаче история народа важными происшествиями, тем скорее ложится на нее отпечаток, древности. Иначе трудно объяснить, почему летописи Америки уже успели приобрести такой достопочтенный облик. Когда мы мысленно обращаемся к первым дням истории колонизации, период этот кажется далеким и туманным; тысячи перемен отодвигают в нашей памяти…

Небольшой отряд еще утром отправился из Рязани в Муром, сопровождая ценный груз, – в широких санях, запряженных гнедой парой, укрытая теплыми медвежьими шкурами, ехала Настенька, старшая дочь знатного купца рязанского, Родиона Волкова. Везли девицу в Муром на смотрины к важному жениху – боярскому сыну. Не поскупился купец на добрую охрану для любимой своей кровиночки – в отряде ехали и княжьи дружинники, и боярские ратники из Мурома, все как на подбор – воины смелые и могучие, иней серебрит им бороды,…

– И нашло же это общество кому доверить свои интересы… Что касается моего решения, то оно вам уже достаточно хорошо известно, чтобы больше к нему не возвращаться. Итак, покончим, нам не о чем больше говорить. Можете обращаться к вашим судебным приставам, поверенным, адвокатам. Идите, наслаждайтесь вашими гербовыми бумагами, это ваша любимая пища, а я ее не перевариваю… До свидания. Буврейль собрал бумаги, надел шляпу и, хлопнув дверью, вышел. Он был недоволен. Как видно из предыдущего разговора,…

— Красиво сказано, сын. А главное — очень громко. Я думаю, все уже достаточно насладились этим представлением, — Нагамаса протянул руку и взялся за измазанный и облепленный листьями клинок. — Отпусти рукоять. Ты же не хочешь, чтобы я порезал себе пальцы? Юкинага шумно выдохнул и выпустил меч. — Вот так лучше. Не забудь потом как следует его вычистить. А по поводу «разделить участь»… Ты тоже желаешь посидеть под домашним арестом? Отлично, так бы сразу и сказал. Ступай в дом, немедленно. И не смей…

— Кня-я-же-е-е-е! Пока собираешься, лиса обратно перелиняет! Эта незамысловатая шутка была встречена хохотом невидимых отсюда дружинников и псарей, словом, всех, кто уже битый час дожидался внизу своего князя. И тот, наконец, оторвался от своего созерцания, торопливо поцеловал жену в щечку и стал застегивать короткий охотничий зипун. — Ну все, Любаша, пора, пора! Та все еще не хотела отпускать, промолвила с грустью, словно не на пару дней на ловлю [1] , а в дальний путь провожала: …

— Почему не велел принимать наш товар, Кара Мустафа? — Какой это товар? Мясо завоняло. — Не без того, — соглашались татары. — Есть душок. Но ведь и запрашиваем пустяк. Сам же говорил, что, мол, на галере и не такое сожрут. Вот, возьми-ка от нас подарочек… — Ладно! А ну, гяуры, вперед! Кара Мустафа погнал Андрея и Степана вверх по трапу. Схватив железными пальцами за локти, представил рэйсу — капитану. Рэйс — толстый чернобородый турок, восседал на ковре под парусиновым навесом, отхлебывал…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

- Эспер Эсперович, кто таков был этот урод? - Японский городовой, Ваше Высочество… нижний полицейский чин. Среди них много бывших самураев… - Благодарю вас… Ум Николая продолжал работать как-то по-другому. Ощущение бесконечного праздника жизни, всегда сопровождавшее его с раннего детства, бесследно исчезло, и странные, непривычно-взрослые мысли роились в голове. Возникали вопросы, строились умозаключения… это было ново, необычно, и в чём-то даже увлекательно. Кровь продолжала литься ручьём,…

Действие происходит в России в одном военном гарнизоне. Капитан Макеев немедленно вернитесь это приказ — крикнул седой полковник. Но штабс-капитан, словно не слышал этого, устремился к горящей постройке. Ворвавшись внутрь, он внимательно осмотрелся и начал поиск. Вскоре обнаружил придавленного бревном человека. Петр ты жив? — спросил он, машинально начав осматриваться в поисках доски, чтобы ее использовать для рычага. Барин зачем вы рискуете? Я себе не прощу, если с вами что-то случиться!…

Обыкновенно свой маршрут я никогда не затягивал до сумерек и останавливался на бивак так, чтобы засветло можно было поставить палатки и заготовить дрова на ночь. Пока стрелки возились на биваке, я пользовался свободным временем и отправлялся осматривать ближайшие окрестности. Постоянным моим спутником в такого рода экскурсиях был Поликарп Олентьев — отличный человек и прекрасный охотник. Ему было тогда лет двадцать шесть. Он был среднего роста и хорошо сложён. Русые волосы, крупные черты лица и небольшие…

Новое утро наступило не для всех. За ночь умерли трое, и это только в нашем бараке. Насколько я представлял, в соседних дела обстояли не лучше. Холод. Здесь всегда холодно, до костей пробирает. Вроде и климат мягкий, но даже при небольшом минусе уже мерзнешь. Благо, в Германии зимы далеко не челябинские, и температура здесь держалась умеренная, редко уходя до минус десяти градусов. Солнце не было видно. Оно почти и не появлялось за последние несколько недель, лишь несколько раз мелькало в просветах…

– Плохо дело, – сказал он. – На тебя донесли. Я знаю, кто это сделал. Мемет Ресул это сделал. Мало ему своих виноградников, он мой отнять хочет. Шашла [1] у меня такая – во всей деревне нет. А ему неприятно. Меня в тюрьму хочет за то, что большевика скрываю, а виноградник себе забрать хочет. – Вилли Улла высоко поднял и округлил свои черные, густые брови, отчего лицо его сделалось наивно-хитрым. – Откуда я знаю, что ты большевик? Ты мой гость и больной человек. Мне ничего не будет. А тебе неприятность…

– Ну что же ты? Марш к столбам! – приказал офицер. Санта-Анне нечего было терять. Он ухмыльнулся и дерзко ответил: – Я всегда привык видеть начальство впереди. Идите вы, если вам нравится, а я за вами. – Это бунт? – взвизгнул офицер и приподнял хлыст. – Идем, товарищ, от смерти не убежишь! – сказал солдат, дергая за руку Санта-Анну, но тот упирался на каждом шагу. И вот, когда они были уже всего в двадцати шагах от столбов, случилось нечто, чего никто не ожидал. Откуда-то вихрем налетела…

Затем, пряча руку за собственным телом, конунг знаком показал мальчику, стоявшему за ним, что тот должен бросить первое копье. Мальчик моргнул и с трудом сглотнул. Они вышли на охоту еще до рассвета, это была первая достойная дичь, которую им удалось встретить, – и вот ему оказана честь сделать первый бросок. К семи годам он твердо знал еще одно: когда человек, чью шею украшает торк толщиной с твое запястье, велит бросить копье, ты не имеешь права промахнуться. Мальчик каждый день тренировался с…

— Если необходимо. — Так и есть, — сказала я. Идея показалась мне подходящей и разумной. В отличие от нашей беседы. Венчание в церкви — это то, на что я бы пошла, казалось бы, в другой жизни. Той, к которой меня готовили в Буэнос-Айресе. Я бы вышла замуж за симпотяжку Эрнесто, молодого кабальеро, которого одобряла моя тетя, и, вероятно, мы бы жили с ней по соседству, откуда она могла бы присматривать за мной до конца моих дней. Путешествия в Каир не было бы. Дней, которые я провела за рисованием…

— Вот бомжара!!! — разозлился он, узнав мужика, недавно голосовавшего на обочине. Человек, не обращая внимания на свет, ел. Ел поджаренный сервелат так, как едят величайшую святыню — откусывал маленькие кусочки и долго, тщательно пережёвывал, смакуя каждую крошку. Аркаша усмехнулся: вот ведь говорят всегда старики, что если дал Бог попутчика, надо брать. Помнится, на зоне старик, полжизни просидевший за убийство, рассказывал, что никогда не знаешь, насколько Бог дал попутчика — на час, до места…

— Сплюнь и не каркай! — Вест махнул рукой. — Нечего завидовать. Как раз хорошо, если ранения, только лёгкие. Хоть денег бы взяли, а то голяк. — Меньше на блядей тратить надо! — тихо засмеялся Минус. — Денег у него нет! Да такие уродины, как ты снял в прошлый раз под Павловском, сами должны тебе платить, причём в твёрдой валюте. Нет, Вест, никогда не пойму, на хуй они были нужны. Страшные, как обезьяны. — Вот именно на хуй и были нужны! — Вест хмыкнул смущённо. — Это тебе подавай красивых. А вот…