Книги о войне

У каждого солдатского треугольника своя судьба. Для многих обладателей писем – это последняя весточка с фронта от близкого человека. Письма с фронта сегодня –не просто переписка, не только уникальный исторический документ и живая история фронтовой повседневности, но и важное свидетельство огромной нравственной силы народа и нашей памяти о великом подвиге и Великой Победе. Фронтовые письма о любви Предисловие В этом сборнике собраны письма, написанные во время самой бесчеловечной Второй…

У каждого солдатского треугольника своя судьба. Для многих обладателей писем – это последняя весточка с фронта от близкого человека. Письма с фронта сегодня –не просто переписка, не только уникальный исторический документ и живая история фронтовой повседневности, но и важное свидетельство огромной нравственной силы народа и нашей памяти о великом подвиге и Великой Победе. Фронтовые письма о любви Предисловие В этом сборнике собраны письма, написанные во время самой бесчеловечной Второй…

Семёнов шёл по тесному коридору и постоянно оборачивался к следовавшему за ним майору. Тот, возможно, совсем его не слушал и думал о чём-то о своём… Коридор освещался тусклой пыльной лампочкой свисавшей с потолка где-то в самом конце, и поэтому весь путь от отапливаемого печкой-«буржуйкой» кабинета Семёнова до камеры проходил в леденяще-холодном полумраке среди облезлых, неизвестно когда крашенных, стен. Проходя мимо открытой двери в какую-то комнату, милиционер на мгновенье засунул туда голову и…

Альфредо исчез, и я стал глядеть сквозь окно на серые воды реки и низко висящее небо, думая о жене и сыне и о нашей девятилетней совместной жизни, прерванной двумя смертями. Я видел их в последний раз в заснеженном Внуковском аэропорту, перед тем как их ввели по трапу в грузовой «Дуглас». Я должен был остаться в Москве, чтобы взять пару интервью у советских боссов, но Элис не могла больше выдержать мизерного существования в военизированной русской столице и рвалась домой. Она с сыном должна была…

Утром они встали с синевой под глазами (так как не спали всю ночь), но счастливые и в обнимку вышли во двор. Мать Колю перекрестила и поцеловала. У всех провожавших лица посуровели. Они понимали, что на войне может произойти все. Оттуда, бывает, и не возвращаются. Катя, провожая Николая, всю дорогу твердила: – Береги себя! Обо мне с мамой не беспокойся, только себя береги! Возле собравшихся призывников они долго целовались, пока не послышалась команда офицера: – По-о машина-ам! Николай…

Мы «окопные долгожители», так называет нас ротный, седьмой за два года, это для нас похвала, что мы умелые, опытные солдаты. Мы сами, порой не понимаем, как мы, два года провоевав в пехоте, до сих пор живы. «Матерые», добавляет его заместитель по политической части, первый замполит, в новом название этой должности, но четвертый после политруков. Он, из Сибири, как говорят, хороший охотник – промысловик, в той далекой, мирной жизни. 2 Мы соглашаемся с оценкой, и того и другого. Это тоже умение…

Затем следует ещё двадцатилетний перерыв в праздниках до 1985 года. Тут и без парадов волнений хватало: частые смены руководителей, изменяющиеся направления развития страны, экономические проблемы. Всё это сдерживало стремление покрасоваться чётким строем и невиданной военной техникой. Но с 1995 года Парады Победы неожиданно стали практически ежегодными с незначительным количеством пропущенных лет. То ли других побед в это время не стало, то ли руководству, как оно надеялось, надо было мощь продемонстрировать…

ПУТЬ К ПОБЕДЕ Суровым испытанием для советского народа явилась Великая Отечественная война. Вместе со всей страной активную борьбу с фашистскими захватчиками вели и органы государственной безопасности. Они внесли достойный вклад в разгром гитлеровской Германии. Перед чекистами была поставлена задача сосредоточить все силы на противодействие разведке противника и оградить наши войска и тыл от шпионов и диверсантов. Успешную борьбу с вражеской агентурой вели сотрудники УНКВД по Тульской…

Из-за этого Алекс не решился направиться в сторону своего обычного места обитания, а бежал в строго противоположную, по изнуренной жарой пустыне. Правда сейчас он уже скорее не бежал, а медленно шел и был готов упасть в любую минуту. Что вскоре и произошло. Тяжело дыша, молодой человек стянул с плеч рюкзак и с жадностью начал пить воду из фляги, хотя вскоре опомнился и быстро остановился. Чтобы попасть домой ему придется сделать большой круг по незнакомой местности и далеко не факт, что удастся…

Все захохотали, смеялись до слёз. – Преклоняюсь перед твоим мужеством, дорогой шеф! – смеясь, воскликнул Мухин. – Ну, надо же! Сожрать такой пересол! Молодец! Ты выиграл! А мне прошу разбавить кипятком, я люблю недосол. Разбавить пришлось всем. Оля, моя Оленька, смущённо оправдывала меня: – Что ж, ребята, бывает… Вечером у костра пели песни. Оля спела песенку Дженни из кинофильма "Остров сокровищ": Я на подвиг тебя провожала, Над страною гремела гроза. Я тебя провожала, и слёзы…

Что сердечко на прощанье На стволе оставят тут… Снова боль, но слёзы счастья! Чувства не искоренить. Не смотря на все ненастья, Берёзке есть причина жить. Братская могила. Под гранитной плитой все вместе лежат Защитники Родины – сотни ребят. Положившие жизни за мир и покой Чтоб нам не испытывать страха с тобой. Чтоб ласково солнышко грело людей, Чтоб множество новых сложилось семей, Чтоб дети росли, не боясь канонад… Давайте же вместе почтим всех солдат! …

Мужчина в ответ лишь иронично усмехнулся. Младший же из компании, поднялся из-за стола, обмотал ручку сковороды полотенцем, и, установив ту на простую деревянную подставку, недоверчиво покосился на шкварчащую кровянку. И как это есть можно? Дед тем временем снова наполнил стопки. – Ну, будем, – прозвучал бесхитростный тост. Чокнулись. Выпили. На этот раз дед наколол на вилку кусок обжигающе горячей колбасы и, прожевав его, удивлённо спросил. – С гречкой? – С гречкой, – подтвердил мужчина.…

– Так, вроде не звали, – пробормотал Тимофей. – А ну, хлопцы, организуй бойцу место! – скомандовал лейтенант. Сгрудившиеся у костра красноармейцы стали расступаться. Тимофей бросил на траву шинель и уселся рядом с костром. – Капитан сейчас у начальства в штабе на совещании. А орудия у той березовой рощи, – лейтенант указал на темные силуэты с торчащими вверх, стволами. Сильно маскировать не стали, – добавил лейтенант. Утром тронем в путь. Тягачи уже заправили. – А, ты к нам, что ли? –…

"Я буду ждать тебя всю жизнь", - Твердила девушка,  слабея. А время медленно текло, Но, иногда, оно бежало… "Мой милый, как же тяжело", - Грустя, о прошлом вспоминала. Он не вернётся никогда, Она давно об этом знает. "Я буду ждать тебя всю жизнь", - Любовь бессмертною бывает. Однажды, вечером, в субботу Он обещал вернуться к ней, Однажды, вечером, в субботу. Она сказала: "Хорошо", - И побежала на работу. Писала письма и ждала… В…

– Блин, че ты тут под дверью вынюхивала? – от досады и неловкости ситуации, вызверился он. Конечно, виновата дверь, я, жаркое утро, залп Авроры, дефолт, но не он. Мужчина, одним словом. Я отдернула руку. Слез и жалоб он не увидит. Попыталась проникнуть в подъезд с кипой газет. Одной рукой судорожно поправляла стог сена на голове. Парнишка, года на три старше, придержал дверь. Ухмыляясь, наблюдал как я с ловкостью рук наперсточника раскидывала газеты по железным ящикам. – Че, на почте работаешь?…

Лейтенант вернулся к разведчикам и, обращаясь к заместителю командира взвода, громким шепотом, так, чтобы слышали все, сказал: – Сидим тут до рассвета, а с появлением вертолетов обозначим себя дымами – заметят нас, а там посмотрим… Тут и до площадки подскока недалече. Уставшие бойцы сразу попадали спать, выставленное охранение добросовестно приступило к своим обязанностям. Латаев мгновенно заснул, и, как показалось, тут же проснулся от толчка в плечо. – Ну, товарищ лейтенант, вы даете, – изумленно…

Вот и автобус. На улице настолько холодно – дышать даже нельзя, так что приходится прикрывать лицо. Подумала: «Как раз то, что нужно, недолго промучусь». Сказала шофёру, чтобы остановился у посёлка. Скоро «моя» остановка. Встала, оставив пакет с фотографиями у сиденья, подошла к двери. Зловещие мысли роились в моем воспалённом сознании! «Так будет лучше для всех. Дети будут жить в нормальных условиях» – говорила я себе. И тут же возражала: «Но ведь мы ушли от них, значит, нет там нормальных условий.…

Торговка насыпает стакан черных семян, протягивает толстому. Затем второй. Берет деньги, идет дальше вдоль состава. – Жаренные семечки!  В вагоне толстый усаживается на свое место. – Ну вот, теперь не так скучно будет. – Начинает грызть семечки, шелуху сплевывает на пол. Старик опять заводит разговор с соседями: – Ребятки, куда едете-то? Вроде уж отвоевались, а путь держите на запад. Безрукий, поправляя пустой рукав: – Ко мне едем. –В Госпитале были? – Ага, – отзывчиво вздохнул…

Дама увесистая и заметная, прохаживаясь вдоль рядов и изредка поправляя свою высокую прическу, бросает между прочим: – Двадцать пять лет при Советской власти живем, а со спекуляцией никак не расстанемся. Торговки хмурятся, но не отвечают, понимая, что связываться – себе дороже. И лишь одна старушка лет семидесяти отвечает: – Это я-то спекулянтка? Ах ты, чертова свинья! Да я сама с огорода не вылезаю, все это моим горбом выращено! С рассвету до закату солнышко по темечку перекатываю – в поле…

То, что банда объявилась вновь, уже в зиму с сорок второго на сорок третий годы стало полной неожиданностью для всех. Бандиты, правда, немного уменьшившись в числе, но все равно где-то около десятка человек, как и в прошлую зиму в основном нападали на обозы с продовольствием, но не только. В небольших деревнях они убивали председателей, бригадиров и прочих активистов, ну и, конечно, не щадили милиционеров. Простых же людей, как правило, отпускали. Лошадей забирали по выбору, самых быстрых и выносливых.…