Космическая фантастика

Мужчина курил. Серебристая струйка огибала лицо и таяла над головой. Джин подумала, что в его полной неподвижности есть нечто странное. Он слишком скован, слишком зажат. Она заложила руки за спину и стала ждать, с опаской наблюдая за ним. - Сколько вам лет? От такого вопроса Джин считала нужным уходить. Наклонив голову, она улыбнулась - это придавало ей дерзкий и бесшабашный вид. - А вы как думаете? - Шестнадцать или семнадцать. - Достаточно близко. Он кивнул: - Достаточно близко.…

- Но мы их совсем не знаем! - пронзительно закричал Деси, хохолок его вздыбился, словно от сильного порыва ветра. - Глупо не общаться с ними! Они принесут нам дары… - Тот, кто приносит дары, обязательно чего-то просит взамен! Мы не можем отдавать жизнь наших юношей за один лишь взгляд на пришельца. - Доби в раздумье пропускал между пальцев серую пыль и глядел, как ее относит вдаль внезапно поднявшийся ветер. Точно так же сегодня был унесен туда, откуда еще никто не возвратился, прах Виата. …

– Вы не под арестом только благодаря влиянию вашего отца, – ощетинился Кирк. – В дополнение к пиратству, вам можно предъявить обвинение еще и в нарушении правил полетов, и во вторжении в неприятельское космическое пространство, и в том, что вы подвергли опасности чужие жизни – как, впрочем, и свои. – Какое еще неприятельское космическое пространство? – спросил Рэд. – Вы были в ромуланском секторе, когда мы вас выдернули. – О, – сказал Рэд, – мое сердце полно сожаления. – И вдобавок вы стали причиной…

— УБИРАЙСЯ НЕМЕДЛЕННО ИЛИ Я ПОКОНЧУ С ТОБОЙ! Я преисполнился интересом. — В самом деле? Но зачем вам это нужно? — О-О-О… ДА Я-Я-Я-Я… Пауза длилась несколько часов. — Я уйду, — молвил наконец я, — если вы скажете, почему вы этого добиваетесь. С крика он перешел на ровный тон. — Тебе известно, кто я? Я рассмеялся. — Откуда? Ваш разум закупорен. — Я — последний Воитель. — Воитель? Подождите, подождите… — «воитель». Вот уж воистину древнее слово. Воитель… Ну, конечно. Вы убиваете и уничтожаете.…

Широко раскрывает глаза и несколько секунд ждет, пока не вспоминает, кто же он такой. Узнает зеленоватые стенки своей кабины. Облегченно вздыхает. Смотрит на часы и убеждается, что дремал лишь несколько минут. Но каких минут! Потом вспоминает о еде. Тубы здесь, под рукой. Но он не чувствует ни голода, ни жажды, ни желания чем-то полакомиться — голод оказался лишь плодом воображения. “Редко случается, чтобы человек ел во сне”, — приходит ему в голову, и он гонит эту мысль прочь. Хаос воспоминаний…

Впрочем, примерно через час оказалось, что не вполне смертельного. В неописуемое удивление пришёл бы какой-нибудь биолог, если бы ему случилось наблюдать то, что случилось дальше. А дальше, кот вдруг задышал, завозился в грязи и, пошатываясь, поднялся на неверные лапы. Оказалось, что раны его затянулись, но стал он несказанно тощ и грязен. Шерсть его большей частью покрывала корка из глины, перемешанной со свернувшейся кровью, уже подсохшая на солнце. Кот помотал головой, страшный голод и жажда терзали…

В экспозиции присутствовали лирический герой (Ниткин), девушка и некий барьер, препятствующий взаимному и бурному проявлению чувств. Чаще всего барьером служили прилавок магазина, кассовая выгородка или барная стойка. Но случались и экзотические коллизии: например, рухнувший истребитель. (Ниткин, в отличие от Тихона, воевал.) Главным элементом завязки служили взгляды, которыми обменялись герой и героиня. Затем следовало стремительное развитие сюжета: ловкая острота, благосклонное девушкино мяуканье,…

— Похоже, они не доставят нам никаких проблем, не так ли? — спросила сестра Толана, Тамира. Я решил, что из всех охотников она больше других заражена ксенофобией, но в этом спорте ни одна фобия не имела первостепенного значения — здешние обитатели, все как один, проходили по разряду: «Откушу полголовы и высосу мозги». — Нет, по крайней мере, если их не беспокоить, — ответил Толан. Большим пальцем он тронул переключатель своего компьютера и увеличил изображение с камеры,…

– Про пятнадцатый год решил расспрашивать? – он изрядно хлебнул из горлышка. И как многие пьющие люди, прямо на глазах становился уверенней, тверже, спокойнее. Озабоченность и явная опаска уходили из него, словно бы он причастился живой воды, не меньше. – Тебя теперь поругивают как безответственного болтуна, придумывающего небывальщину, вместо того, чтобы провести нормальное журналистское расследование… Ну, и так далее – верно или нет? – У меня сложилось впечатление, что вы один из тех, кто…

— Чорт! Надто довго. Чо-оорт!!! — кулак угачується в стіну. Та злегка прогинається і плює в лице слизом. Поживною мерзотою, завдяки якій ми живі. Їсти її неможливо — вивертає. Та й не треба. Вона сама всотується в шкіру. Прослизає з кожним подихом. Якби ще не знати, звідки вона тут! Вони — мражи? жраби? лайно! — істоти меткі. Світляки згоряють майже до тла, у невидимий, невагомий попіл, розтертий до кварків. У корм. Ману небесну. «З мікрохвильовки», — сказала Джоссі. І з’їхала з глузду. Вона вищала…

Дышать стало легче. Как, когда исчезли с груди навалившиеся балки, он не заметил. Встретив необъяснимое у порога смерти, не нашел сил удивиться. И позвал ЭТО, словно по наитию: –  Кто ты? - не спросил - подумал. Нет ответа. Но боль уходит. И крошево костей срастается непостижимо. И возвращаются силы. А с ними - мысли об остальных. Он поднялся. Шагнул к люку. - Не ходи туда, - услышал не за спиной, но в себе самом. - Их нет. Не ходи… Но ноги уже несли наверх послушно-упругое…

Ну что же, его дело в этом печальном доме, пропахшем старостью и неизлечимыми недугами, наконец завершено… Женщина, которая привела его сюда, ничем не примечательная молодая особа, уже отправилась восвояси, энергично отмеривая шаги. Ее фигура растворяется в ночи, перемешанной с неверным маревом газового света. Джон Джаспер, оставшийся на улице, машинально проводил свою клиентку взглядом, но на самом деле он видел вовсе не ее. Морщинистое лицо, отмеченное сенильным слабоумием, задержалось перед его…

Он знал, что говорит вслух, но это обстоятельство мало смущало его. Компьютер, автоматически фиксировавший поведение пилота во время полета, был предусмотрительно отключен. Гигантское газовое облако, Великое Нуадж, лежало прямо по курсу его корабля. Для осуществления своей цели ему пришлось вынырнуть из подпространства в опасной близости от газового скопления, но у игры, в которую он ввязался, были свои правила. "Ты, парень, сошел с ума, - только и сказал ему Бингалинг Бенар, ветеран полетов…

— Ну що ж, — озвався Тальяферро, — я радий. Сил тобі і здоров’я. Даси мені глянути на копію доповіді? — О ні! — відрізав Вільєрс і міцно притис руки до грудей, ніби він тримав там уявні аркуші і затуляв їх від сторонніх очей. — Чекайте, як і всі інші. Є лише один примірник, і ніхто не побачить його, аж поки я не виступлю. Ніхто! Навіть Мандел! — Лише один примірник? — здивувався Тальяферро. — А якщо ти загубиш його… — Не загублю. А коли й так, то я тримаю усе в голові. — А якщо ти… — Тальяферро…

Смішно! Все лише тому, що якась там планета має ядерну зброю і не розпочинає ядерної війни. Старший наглядач, що незабаром прибуде, безперечно, майже одразу поставить те саме запитання, яке Деві-ен безнастанно, до знемоги ставив сам собі. Чому ще не відбулася ядерна війна? Деві-ен спостерігав за могутніми маувами, які саме готували майданчик для посадки, загладжували нерівності і викладали керамічний настил, призначений для поглинання гіператомних струменів при посадці з тим, щоб невигоди для…

— Не розумію. — Капітане, мені доручили дослідити цю планету, і це була дуже важка робота, бо планета унікальна. Така унікальна, що я насилу зміг осягти всі аспекти її. Наприклад: майже все живе на планеті складається з видів, що мають по дві форми. У нас нема слів, щоб це описати, нема навіть таких понять. Я можу тільки назвати їх першою і другою формами. Їхньою звуковою мовою менша називається «жінка», а більша — «чоловік», отож самі вони свідомі цієї різниці. Гарм скривився. — Який огидний…

Пiркс лёг. Нябачныя пашчы клiматызатараў пасылалi на галерэю палубы парывiстыя патокi ветру, здавалася, што дзьме проста з чорных глыбiняў неба. Канструктары, паслугамi якiх карыстаўся "Трансгалактык", ведалi сваю справу. Ляжак быў удалы - бадай, больш удалы, чым крэсла пiлота, хоць яно i было сканструявана на аснове дакладных матэматычных разлiкаў. Пiрксу стала холадна. Дзеля гэтага якраз i былi прымеркаваныя коўдры. Ён захутаўся ў iх, нiбыта нырнуў у пух. Нехта кiраваўся сюды. Па лесвiцы, а…

— Похоже, яхту выпотрошили грабители и бросили, — предположил Федор Иваненко, занимающий своей тушей половину рубки связи. Все рубки были связаны между собой коммуникациями, и разговоры велись, будто люди находились в одном помещении. — Такую добычу не бросишь, — отозвался Надыкто. — Это яхта новейшего образца, класса 'Парабола'. Она недавно сошла с венерианского конвейера. На эту партию был ажиотажный спрос, богатые яхтсмены-любители разметали их на аукционе за сумасшедшие деньги. — Не понимаю,…

– А не кажется ли вам, что это не совсем справедливо в отношении тех, кто находится внутри и не желает никого впускать? – А внутри-то никого и нет. – Улыбка адмирала становилась все фальшивее, пирряне придвигались к нему все ближе. – Позвольте, я все объясню! Эта планета играла важнейшую роль в древней Империи. Правда, еще около дюжины миров ныне провозглашают себя колыбелью человечества, но мы-то, жители Земли, точно знаем, что были первыми. И свидетельство тому – этот линкор. После окончания четвертой…

Зато жили мы спокойной жизнью. Никто нас не трогал и не мучил, удалённость от центра позволила жителям Кришвы быстро забыть своих героев. И если в доме Франца на нас нападали папарацци, то теперь этого уже нет. Деньги в семью приношу обычно я, шутя побеждая на гоночных соревнованиях. Участвую я в них, кстати, редко, так как обычно выигрышей хватает надолго, а проигрываю я… Ну что уж скромничать — я еще ни разу не проигрывала. Больше я нигде не работала и не училась, потому что жизнь лентяя меня…