Криминальные детективы

Но в это время открылась дверь кабинета и вошел Султан Каримов с каким-то, судя по брюкам и ботинкам, мужчиной. — Заходи, дорогой, гостем будешь, бутылку принесешь, хозяином станешь! Густой бас, поразивший Анку какой-то безжизненностью, отказался: — Я не пью, Каримов. И ты это знаешь. Вообще я не люблю встречи в кабаках. Нас не подслушивают? — Что ты, родной, здесь чужих не держат. За каждого я головой ручаюсь. — Смотри, тебе видней. Голова-то одна. Или есть еще в запасе? Это было…

Я растянула губы в стороны еще шире и на всякий случай сделала пару шагов в сторону от менеджера. Мало ли, с него станется и в драку полезть, вон как сверкает своими поросячьими глазками. Наверняка уже в уме подсчитывает «убытки» ресторана и свои собственные, моральные. – Да ладно вам, не произошло ничего страшного, – неожиданно заступилась за меня девушка, что стояла рядом с блондином: – Посмотрите, у вас ковры неровно лежат. Удивительно, как тут раньше кто-то не споткнулся. Я подняла на неё…

Девчонка вдруг взвизгнула, перекрывая общий гул, и схватилась за живот. — Больно! — крикнула она. — Витя, больно! — Чем тебе Витя-то поможет? рассердилась тетка в желтом берете. — Родит за тебя, что ли? — Ой, мамочки! — Витя испугался больше жены. — Чего делать-то? Девчонка вдруг завопила и в полном ужасе уставилась себе под ноги. — Да у нее же воды отошли! — выдохнула синяя шляпа. — Сейчас родит! — Граждане! — заорал водитель. — Что у вас там происходит? — Рожает у тебя пассажирка,…

– Нет, Дежо, – ответил сидящий в кожаном кресле Бауманн. – Ты сам отказался, сам все бросил. Ты заявил, что тебя это больше не интересует и, как ты выразился, это «расточительство»… Но я так не считаю. Человеку необходимо за что-то зацепиться, чем-то заниматься, хотя бы по вечерам и по ночам… Очень часто мне казалось, что я на этом свете лишний. Это отвратительное чувство. Мне надоело, пойми. Бауманн слабо улыбался, правая рука – на правом колене, старчески спокойное, иссеченное морщинами лицо.…

– Да с месячишко... – криво усмехнулся Шнур. Осип намотал этот срок на ум. Прикидывает, успеет ли он всадить ему нож в спину. Должен успеть... Но Шнур спину ему подставлять не собирается, не так воспитан. У него у самого есть остро отточенная пика. Пусть Осип только дернется... Не для того Шнур сколачивал бригаду и окучивал город, чтобы ставить на царство Ваню Осипова. Все для себя, родимого... Терновск – городок захолустный. Если десять тысяч населения наберется, хорошо. Два пятиэтажных…

Последнее письмо он получил от Наты месяц назад. Все как обычно: люблю, жду. Раньше она писала чаще. На первом году службы по три-четыре письма в месяц, на втором – три-два по нисходящей. Может, ждать устала?.. Ладно, там будет видно, как и что... Эльдар был бы не прочь щегольнуть в дембельской форме – негнущиеся красные погоны в золотой окантовке, аксельбанты, укороченная шинель, наглаженные до блеска яловые сапоги со шнуровкой. Да как-то не удобно. Он же уже причалился к отчему дому, теперь…

– Честно признаюсь, мне ваш визит не доставляет удовольствия. Поэтому чай, кофе не предлагаю… – А я бы от коньячка не отказался, – с вальяжным видом ухмыльнулся Бутон. – Пожалуйста, в двух шагах от моего салона – бар. Там и коньяк, и виски. – А если мне с тобой охота выпить? – Мы же с вами договорились обращаться друг к другу на «вы», – возмущенно повела бровью Кристина. – Не было никакого договора, – хищно усмехнулся Бутон. – А как будет договор, так я будут обращаться к тебе на «вы» и…

Пат видел, что в лавке идет довольно бойкая торговля, поэтому припомнить покупателей в некий определенный день будет невозможно. Кроме того, проследить место покупки такого предмета массового производства, как этот нож, обычно довольно трудно. В любом случае на день слушания вряд ли можно будет получить конкретное описание владельца этого оружия. После полудня в тот же день Пат, одетый в гражданское, прошел мимо закусочной "Наполи е нотте". Толстый седеющий старый Усатый Пит сидел на складном…

Дверь открыла Люда Черняховская, как всегда заспанная и несчастная. — Ты сегодня поздно, — сказала она лениво. — Ага, — ответила я, проходя к столу в глубине комнаты. К счастью, кроме меня и Людки, в отделе доставки никого не было, а Людка разговаривать не любит, она вообще малость заторможенная. Это обстоятельство позволило мне всецело сосредоточиться на мыслях о парне в коричневой кожанке. «Они меня нашли, — с тоской подумала я, но верить в это, то есть по-настоящему верить, не хотелось. —…

— Он чудо. — Прошу прощения, леди, — встрял муж. — Пикантные подробности будут? — Разумеется, — ответила Танька. — Тогда я удаляюсь. Терпеть не могу, когда хвалят других. Муж поднялся и, одарив меня самым нежным взглядом из своего арсенала (в театре он играет преимущественно любовников), скрылся в гостиной. — Хорош, черт, — вздохнула Танька. — Хорош, — отозвалась я. — Ну, что там с любовником? — Он из Сан-Франциско. — А где это? — Не прикидывайся. В Америке. — Серьезно? А…

Ему померещилось, что какая-то тень мелькнула в тумане, пересекла шоссе и пропала, точно растворилась во мгле. — Бомж, наверное, бродяга, — проворчал он. — Мало ли их сейчас шляется? С вокзалов кочуют, с помоек… Весна ж, всякая тварь шебуршится, потому что теплынь стоит и… Его жена молча полезла в «бардачок». Старик увидел, как она торопливо сыплет себе на ладонь белые колесики нитроглицерина. Руки ее дрожали. Одна таблетка скатилась на сиденье. С востока потянуло предутренним ветерком. Пелена…

— Дикость какая, надо же! Она произнесла это, обращаясь к пестрой карте Африки на стене, и повторила: — Нет, ну надо же, какая дикость… Приятели переглянулись, и Мещерский, пересиливая себя, робко спросил: — Ну, что нового на работе. Катюш? За Катю ответил Кравченко: мол, извела меня жена, совсем источила, как ржа железо. А все от скуки, потому что вот уже месяц вымучивает из себя для ученого юридического журнала статью о результатах исследований, проводимых на базе Академии МВД, о проблемах…

С этой минуты Бирюков попадает в круговорот событий, выбраться живым из которых, ему будет нелегко. В этот же день хозяина картинной галереи похищают те самые «клиенты» которые ждали в Москве 300 тыс. фальшивых долларов. Бирюков остается с чемоданом «левых» денег и, разумеется, становится мишенью преступников. Кроме того, он попадает на прицел старшего следователя межрайонной прокуратуры Липатова, у которого есть основания подозревать художника в связях с шайкой фальшивомонетчиков. Художнику предстоит…

– Нигде не спрячешься от этого. – Ванбру обернулся и снова взглянул поверх торфяников. – Когда эти места заволакивает туман, они превращаются в кошмар для путника. Тут можно проблуждать весь день и оказаться на том же месте, откуда вышел. – Да, никто не спасется на торфяных болотах, – негромко произнес Двайер. – Не так ли звучит и поговорка? – Что-то вроде того. – В этих местах на моей памяти только раз человек выбрался из этой топи, да и то, судя по всему, все-таки его затянула трясина. В некоторых…

Да, по Последнему переулку шел сейчас счастливый человек, того, разумеется, что счастлив, не ведая. Счастье потому и счастье, что не осознается. Но - это уже спорная мысль. Геннадий шел без особой цели, на встречу со случаем. Вдруг да дружка встретит, вдруг на удачу набредет. Вообще шел, но с надеждой, ибо приключение жило в самом этом жарком воздухе. Но сперва он набрел на древнюю старуху, сохлую и изогнутую, как стручок перца. На плече у этого стручка сидел большой желтый попугай, такой старый,…

* * * Уже в школе Ларе очень везло из-за ее ангельской внешности. Училась она, особо не напрягаясь. Учителя считали Лару серьезной девочкой, и если она не знала урока, ей не приходилось выкручиваться или лгать, она просто красноречиво молчала или вздыхала, и учителя, считая, что девочка плохо себя чувствует, предлагали ей ответить в другой раз. Лара пользовалась успехом у одноклассников из-за своего ровного, неконфликтного характера и опять-таки красоты. Она рано привыкла к успеху у противоположного…

И все же Роман Панасович Козюренко приехал в Желехов, чтобы расследовать обстоятельства именно этого убийства. Вчера утром его вызвал заместитель прокурора республики. — На Львовщине убит человек, — сказал он, — и дело это, очевидно, связано с ограблением фашистами в годы войны городской картинной галереи... Вам ехать — дело это очень серьезное! Из оперативного донесения Роман Панасович узнал, что во время обыска в доме убитого работники местной прокуратуры и милиции нашли хорошо замаскированный…

Но, поскольку бомж не просил подаяния, отчислений в его пользу производить не стала. Впрочем, даже если б и просил, навряд ли подала бы. У нее пенсия была не рассчитана на такую благотворительность. Некогда, в достопамятную и достославную советскую эпоху, телевидение то и дело демонстрировало на экране бездомных граждан США, роющихся в мусорных контейнерах, дабы сыскать себе пропитание. Народ попроще вздыхал и сочувствовал: да, блин, жуть как у них хреново! У нас, конечно, тоже не сахар, но все-таки…

О Господи! Ее похоронили заживо! Она заколотила кулаками по крышке гроба, но плотный атлас приглушал звук. Наконец она закричала и кричала долго, пока не выбилась из сил. Но никто не отозвался. Колокольчик. Она снова и снова дергала за шнурок. Его обязательно кто-нибудь услышит. Ей не слышно, но кто-то должен услышать, обязательно должен! Луна спокойно заливала светом небольшой холмик свежей земли, на котором одиноко колыхался бронзовый колокольчик, соединенный с трубкой, уходящей в могилу. Колокольчик…

Если бабе сорок пять, баба – ягодка опять. Почему-то «баба-ягодка» сначала скукожилась до «Бабы Яги», а потом в сознании всплыл… арбуз. Иринин муж, Борюсик, при церемонном разрезании арбузов летними вечерами почти никогда не забывал огорошить ее научно-познавательным фактом о том, что: «Это, между прочим, ягода! Вишня – ягода, крыжовник – ягода, и арбуз, представь себе, – тоже я-го-да. Вот так-то!» Борюсик шумно пожирал купленные Ириной арбузы и рассуждал о их «ягодообразности» столь значительно,…