Любовные романы

– Подождите! Но прежде чем она успела добежать, двери лифта закрылись. Она нажала кнопку не один раз, пять раз, но двери не открывались. Огоньки на табло показывали, что лифт направился вниз. С досады она стукнула ладонью по стене. Черт! Белла попыталась успокоиться. Ладно, с меню придется на время попрощаться. Кэти, секретарша отца, прислала ей основные материалы только вчера вечером и умоляла ее не сообщать отцу, как сильно она отстает от графика! Белла успела лишь распечатать файл. Сегодня…

Это не то, чтобы я не хотела поцеловать Джордана; он был красивым, веселым и внимательным. Я больше всего хотела его поцеловать. Черт возьми, я хотела затащить его внутрь и познакомить с моей кроватью. Но этого не произойдет – понимала я всем своим нутром. Тем не менее, я на свидании, потому что оптимистка по жизни. У меня была надежда – или у меня не было ничего. – Райдер, – произнёс он мягко, скользя ко мне еще ближе. Я прижалась к окну автомобиля, чтобы увеличить расстояние между нами,…

— Клэр, — хрипло прошептал Дэвид, протягивая руку. Джастин крепко сжал цепочку в ладони, перепачканной кровью друга. Теперь он понял, почему Дэвид побежал к палатке, а не к поджидавшей у берега лодке. Он даже не пытался добраться до оружия, ему важнее было спасти самое дорогое — миниатюрный портрет дочери, хранившийся под крышкой карманных часов. — Найди ее, — с трудом выговорил Дэвид слабеющим голосом. — Передай, что сожалею... так уж сложилось. Скажи, я всегда любил ее. Позаботься о моем ангелочке,…

— О, — сказал Эш. — Понятно. — Пока мы тут с тобой одни стоим в коридоре, — безжалостно продолжила Анджела, — я хочу сказать, что не желаю, чтобы ты думал, будто между нами возникла какая-та особая связь из-за того, что ты спас меня. Знаю, что я — твоя должница и верну тебе долг, но ты не поверишь, насколько только мне неинтересно быть твоей девицей в беде. — Это я — твой должник, — сказал Эш. — А ты сама себя спасла. По правде говоря, Эш не думал об Анджеле в этом смысле еще с тех пор,…

Была еще одна причина, делавшая для Кунгурцевых субботние приезды Путятиных столь желанными, а приезжали они чуть не каждую неделю, ибо жили в каких-нибудь полутораста километрах. Ублаготворенная вкусной и сытной едой — в будние дни ходила голодная, не успевая за всеми делами не то что пообедать в столовой, а чашки пустого чая выпить, взбодренная рюмкой-другой настойки, а главное, отдохнувшая в полной раскрепощенности от всех хлопот, Марья Петровна вспоминала о своей женской сути и не отталкивала…

При всем том для знакомых они оставались семьей чуть ли не образцовой. У них был открытый, хлебосольный дом и та легкая атмосфера, какая встречается разве что в пансионатах, но не в семейном быту: у хозяев — неизменная приветливость лиц, а в ясных глазах не истаивает только что сотрясавшая стены квартиры ссора или сцена ревности. Про себя же Петров называл свой домашний образ жизни — первобытным: он добывал пищу, она поддерживала огонь в очаге. Так спокойно и неудержимо катились они в старость……

Она вспомнила об этом разговоре много позже, а тогда лишь удивилась, и сразу ломяще заболела голова. «Вам что-нибудь нужно?» — спросил речник и, не дождавшись ответа, бесшумно притворил за собой дверь каюты. Таня приняла таблетку от головной боли, снотворное, легла, не раздеваясь, и сразу уснула. Голову продолжало ломить и в последующие дни. Все ей виделось будто сквозь дым: возвращение домой, похороны, которые отец как-то очень заторопил, и такие же скомканные поминки. Ему хотелось как можно…

На Ленинградском фронте ко всему, что положено нести солдату, добавлялись голод, цинга, желудочно-кишечные заболевания, дистрофия. До дистрофии дело у него не дошло, но цинготная кровь из шатающихся зубов солила рот, и в ожидании сигнала атаки он оплевывал кровью снег вокруг себя. А потом он поднимал кверху руку с наганом, застуженным, хрипатым голосом не кричал, а сипел: «За мной!» — и нес навстречу немецкому огню свое обхудавшее, легкое и все равно тяжелое тело, больной ноющий желудок, изжогу и…

– Может быть, но Декстер в тебя точно влюблен. – Декстер женат. – Разведен. И ты знаешь, он от тебя без ума. Это одна из причин, почему ты соврала насчет парня. Миллер откинула голову и измученно вздохнула: – Я работала всю неделю почти без перерыва, поэтому неудивительно, что я сорвалась. – Сорвалась? Ты? Да боже упаси. – Руби изобразила нервную дрожь. – Я ждала сочувствия, а не сарказма, – проворчала Миллер. – Но ведь Декстер предложил быть твоим «защитником», разве не так? – поинтересовалась…

Они прибыли на вокзал Аустерлиц за двадцать минут до отхода поезда. Это не успокоило мадам Ило, она распахнула дверцу такси еще до того, как машина остановилась, и крикнула: «Носильщик!» так, как кричат: «Грабят!» Все взгляды обратились на нее. Началась суматоха, Сесилия расхохоталась, когда Жильберта чуть не потеряла шляпу, потом, все еще смеясь, расплатилась с шофером, и пока она, повернувшись к путешественнице, пыталась ее успокоить, какой-то мужчина сел в такси и тотчас уехал. — Идите же, спокойно…

Его глаза потемнели, словно грозовые тучи. — Конечно, нет. Но она едва слышала его. Она с нетерпением ждала эту работу. Ей была необходима эта работа. Теперь же она узнала, что это был всего лишь простой способ какого-то богатого плейбоя заполучить ее назад, в свою постель. — Я не уверена, что смогу принять твое предложение о работе. Ее сердце замерло при мысли, что ей придется снова упаковать все свои вещи и вернуться в Бейкерсфилд. И оплатить расходы. Если она уйдет отсюда, оставшись без…

— Здесь всегда много народу? И так шумно? — спросила она, внезапно ощутив приступ клаустрофобии. — В пятницу вечером всегда полно народу. Разве ты не бывала здесь раньше? — Нет. Она сообразила, что ее ответ прозвучал слишком резко, но ничего не могла поделать. Такие танцзалы с барами хороши для других, но не для нее. Если бы не ее лучшая подруга, болтушка Чарлин Дэвис, Рейчел не рискнула бы заглянуть сюда. — Так что же произошло? — спросил Линкс Маддокс. — Проиграла пари? — Что-то вроде…

– Пойдемте сразу в библиотеку, – предложил он. – Да, да, конечно, – быстро согласилась Катя. Заказчик повернулся и пошел куда-то. «По анфиладам», – вспомнила Катя еще одно слово и поплелась следом. Ни пальто, ни ботинки никто не предложил ей снять в прихожей, и вообще было как-то непохоже, чтобы кто-нибудь возле входных дверей раздевался или разувался. Ну и ничего, решила Катя, главное – чтобы не было слышно, как один мой ботинок поскрипывает, а другой – похлюпывает. Один ее ботинок – условно…

— На работе. — у Нины появилась надежда, что гостья пожаловала вовсе не к ней. — И хорошо, что ты одна, — осклабилась старуха. — Поговорить надо. Ну что застыла, как вкопанная? Не научили тебя, что гостей надо в дом приглашать? Нина еле передвигала ноги за опирающейся на палку старухой. Улита уселась на деревянной скамье за обеденным столом, и какое-то время пристально изучала открытое лицо девушки своими черными глазами. — Будете чай, Улита Петровна? — попыталась быть гостеприимной Нина. …

— Ты чего? — возмущается гневно. — Дрянь! Сучка! Чего не хватало, ещё меня поцарапать. Я тебе… — грозит кулаком и резко умолкает. Ночь. Один. Уже принял на грудь. Воевать с «мохнатой тварью» за несколько часов до конца дежурства? Да хрен с ней. Пусть Геннадий Петрович, сменщик, гоняет. Виктор снова бросает на животное взгляд. Кошка спокойна, сидит и как ни в чём не бывало облизывается. Не к добру… ночью в морге гости. Незваные, непрошеные. — Ты это… кх… кх… — прочищает горло Жировски. Неприятное…

Ирен Беллоу Любить не обязательно 1 Адам попытался пошевелиться, но тело не слушалось, словно тонуло в зыбучем песке. Где он? Мысли путались, небытие снова подчиняло его себе. Адам не противился. Все равно он скоро проснется, и голова станет болеть так же сильно, как спина… и сердце. Что мучительнее, он так и не решил. И тут раздался голос: — Вы меня слышите? Голос, нежный и сладостный, напоминал золотистый мед или один из тех вальсов, что исполняли на пианино матушка и сестра. Адам…

— Заядлый физрук, — фыркнула я, всё же достав из кармана резинку для волос. — Нет, ну скажи мне пожалуйста, какие плюсы есть в этой профессии? Зарплата мизерная, график работы большой и огорчающий. Вечно эти вредные детки, бегущие как слоны. — Перечислила многие из минусов профессии я. — Неужели идти по стопам родителей сейчас так модно? — Глупая ты, София, глупая, как валенок, — свёл брови к переносице молодой человек. — Мне нравится эта профессия, так что закрой свою варежку. Отцу передам твоё…

Этот парень превратил в ад ее последний год обучения в средней школе. Но у нее нет выбора. Она должна заново восстановить компанию. Доказать себе и всем, что у нее хватит на это сил. Она не потеряет семейный бизнес. Сапфир сделала несколько шагов и остановилась перед ним, чтобы увидеть кобальтовые искорки в серых глазах. Их цвет напоминал лунный камень, в зависимости от его настроения они становились блестящими и живыми или туманными и холодными. О, она поумнела с тех пор и теперь сможет переиграть…

Она замолчала. Я поняла, что это мне даётся время для вопроса. И вопрос, в наполненной страхом и любопытством моей голове, нашёлся: — Что ты хочешь от меня? — Они неправы делая из этой истории культ любви. Он не любил. Это животное не способно любить. Разве что власть… Вытащили письма… Они сон. А любовь — это святое. Он измывался над чувством. Он не рождён любить. А они говорят, что он любил… Не мог он, не мог… Не способен. Этот дьявол любил лишь власть и золото. За это он мог растоптать даже…

Внезапно ее охватило безудержное желание окликнуть его, сказать… Мать тихонько всхлипнула во сне, и это привело ее в чувство. Всадник тем временем отвел лошадь от ручья, потрепал ее по шее и вернулся на дорогу. Напоследок он еще раз оглянулся на окно, точно почувствовав за ним Маргрет и услыхав ее мысленный призыв. А после продолжил путь. Вся дрожа, она смотрела ему вслед, пока сумрак и расстояние не поглотили перестук копыт. Его преследуют? Или преследователь — он сам? Вернувшись…