Любовные романы

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Итак, добро пожаловать в Сейбрук – университет, где сбываются подростковые мечты! « Ура !» – закричала бы я, но ни одна из моих мечт подростковых времен не сбылась. Я не обрела суперспособность влюблять в себя красавчиков, не разобралась, кем я хочу стать к двадцати годам, и меня даже не обратили в вампира – последствия частого просмотра Сумерек. Если бы Нетфликс снимал фильм про размеренную жизнь студентов в жанре романтической комедии, то, очевидно, я бы заняла главную роль – серой невзрачной…

– Теперь, когда все, наконец, собрались, – заговорил мужчина низким, но хорошо поставленным голосом. – Позвольте представиться. Как будто мы не знали, кто перед нами. Ректор за месяц предупредил о прибытии нового декана и устроил в академии настоящий переполох. Чего мы действительно не ждали, так это внезапной ранней побудки и общего сбора на полигоне. Рассчитывали, что знакомство произойдет в более спокойной обстановке. – Мое имя айс Риан Рейнард, – продолжил мужчина. – И с этого момента я стану…

Тут же открылась дверь… В проеме показался незнакомый мужчина. Опять новенький? Судя по его взгляду, ничего хорошего меня не ждало. И я трусливо зажмурилась, ожидая, что вот-вот меня накажут за то, что испортила все, что сбежала, расстроив хозяина. Но время шло, а привычной оплеухи так и не последовало. Зато раздался голос. Совсем рядом… – Как себя чувствуешь? Осторожно приоткрыла глаза, настороженно глядя на тюремщика. Он издевался надо мной, спрашивая это? – Ты немая? – последовал…

Но за фонариком вставать было лень, а я и так знала содержание послания. И оно заставляло меня улыбаться снова и снова. Ты и Я. Завтра. Так и будет. ЧЕТВЕРГ, 4 ИЮНЯ 7.29 Я встрепенулась в постели, ещё до конца не осознавая, что проснулась не от звонка будильника, а от какого-то постороннего шума. – Сюда! Да! Вот так! Наклоняй! – Доносились с улицы мужские голоса. Затем под окнами залаял пёс. Наш пёс. «Какого чёрта?» Дрисс – добродушный гигант-ньюфаундленд практически никогда…

Я вскрикнула и попятилась. Егор спал как убитый и даже не пошевелился. Блондинка рванулась ко мне. Из спальни мы выскочили почти одновременно. Я пыталась застегнуть трясущимися руками блузку, а она, ловко завязывая пояс на моём халате. Пока я рылась трясущимися руками в ворохе одежды Егора в поисках своей сумочки, она молчала. С любопытством смотрела на моё тихое безумие. А когда я, дёрнув за длинный ремешок и выудила клатч наружу, из-под одежды вылетел надорванный серебристый квадратик фольги…

– Что? Ту деваху, с которой перемигивался мой муж? – невольно вырывается у меня. Лера кидает на меня осторожный взгляд. – Да нет, вечеринка и вправду была неплохой, – говорит Лера. – Ты извини меня, я немного отвлеклась… Просто так неприятно об этом говорить. – Не волнуйся, ты ни в чем не виновата. Просто давай по фактам, – неуютно ерзаю на диване. Как бы мне ни хотелось, чтобы подруга в точности описала поведение моего мужа на той вечеринке, узнавать подробности я опасалась. Вдруг брови…

– Что? – бормочу я. Господи! Да что со мной не так? – Мисс Рид, садитесь в машину, – громко произносит водитель. В его темных волосах виднеется седина, а вокруг добрых карих глаз появились морщинки. – Это весь ваш багаж? Я растерянно гляжу на свой единственный небольшой чемодан и киваю. Никогда не видела смысла таскать с собой кучу одежды, а вот книги… книги занимали, пожалуй, большую часть моих вещей. – Вы… – начинает мужчина, но тут же замолкает. Семь лет прошло, было так странно видеть…

– Сестра, а почему ты выбрала аспирантуру именно в этом городе? – Почему? – Она всерьез задумалась. – Ты прекрасно знаешь, что в нашей семье все работают в юриспруденции и я не против изучения права. Но мне трудно смириться с тем, что в родном городе… на каждом шагу знакомые лица. На втором курсе занятия по специализации вела тетя, твоя мама. На третьем курсе я угодила в руки дяди и другой тети, сестры мамы. Только освободилась от них, как на выпускном курсе попала к маме, а научным руководителем…

Меня простреливает током от этого прикосновения так ощутимо, что я ненадолго зажмуриваю глаза. Еще немного и я рухну прямо ему под ноги. Почему он так на меня действует? Мое дыхание тяжелое и частое, сердце никак не успокоится в груди и ноги подкашиваются. Я сглатываю и поднимаю на него глаза. Меня пронзает еще одной вспышкой от того, как он смотрит. Так, будто ненавидит всей душой и одновременно хочет затрахать до смерти. – Я задал вопрос, – властно напоминает. – Мне нужна твоя помощь, – отвечаю…

– Что ты, мать твою, несёшь? – рявкает и в один шаг оказывается почти вплотную ко мне. – Языком не туда чешешь, Хрустальная, – уже тише добавляет, обдавая моё лицо запахом сигарет и алкоголя, но на удивление это не вызывает отвращения. – Предпочитаю начинать с предварительных ласк, – кивает на пол, и я не сразу понимаю, чего он хочет. – Это уже не смешно, знаешь… – Никто и не смеётся, – перебивает меня и, сжав моё плечо, давит, толкая меня на пол. – Ты ведь хотела быть оттраханной, твоё желание…

– Тогда где мне его взять? Почему у меня нет папы? Сердце пропускает удар и сразу же срывается в бешеный галоп. А после накатывает злость. Отворачиваюсь, чтобы моя девочка не считала моих эмоций. Взгляд против воли перемещается в сторону двери босса. Что я скажу дочери?! Что её отец от неё отказался до её рождения?! Так и сказал: «Мне не нужен ни этот ребёнок, ни ты!» – Солнышко, – натягиваю улыбку и пытаюсь спешно подобрать слова, – понимаешь… Набираю в лёгкие побольше воздуха. И закашливаюсь…

Её сумка больше напоминала старый мешок, к которому приделаны засаленные ручки. Родственники вытащили его из чулана, встряхнули от пыли и подарили, оторвав от сердца. Не с пакетом же отпускать в дальний путь. Всех личный вещей Маши – крошечный кошелёк с алой бабочкой, складная расчёска с зеркалом и записная книжка с красивой застёжкой. Столько старых, памятных записей… некоторые расплылись от воды, некоторые стёрлись от времени, но благодаря застёжке страницы не истрепались и записи остались…

Прибор, выполненный в виде сердца, нес в себе заряд притягивающих или отталкивающих импульсов. Его габаритный размер был четыре сантиметра в диаметре и пять миллиметров по толщине. Сердечко настраивали на определенного человека, чтобы вызвать в нем дополнительные чувства. Носили Сердечко на цепочке вместо больших ручных часов или в кармане, но не в сумке. Одна сторона прибора содержала чувствительную диафрагму, сквозь нее он получал биологическую энергию хозяина прибора, через другую сторону прибор…

Черт! Ей действительно пора бы здесь прибраться. Заглянув за другую сторону кровати, Би обнаружила свой телефон на полу, рядом с пустой винной бутылкой и пакетиком из-под чипсов. Стоило ей взять мобильник, как экран ожил, показав 9:30 утра и три процента зарядки. Отлично, ничего не скажешь! Зарядка валялась всего в паре дюймов от того места, где всю ночь пролежал телефон. Хоть раз в жизни она не забывала его зарядить? Скинув ноги с кровати, Би сразу сунула ступни в мохнатые тапочки с заячьими…

У МЕНЯ БУДЕТ РЕБЕНОК! И какой только из меня может получиться отец? Готов ли я к этому? Что вообще я знаю про родительство? Из всех мои близких, только у Дениса трое несносных мальчишек и их я люблю искренне. Просто обожаю с ними дурачиться. Может быть, из меня и выйдет какой-никакой отец? Хер его знает. Погруженный в себя даже не сразу замечаю, что мы подъехали к дому. Эля всю дорогу молчала, и я даже успел забыть о ее присутствии и чуть не провалился в сон. Эмоциональное напряжение соревнуется…

– Держите ее, – приказным тоном произнесла Милана, обращаясь к своим шестеркам. Мои руки тут же схватили. Вырываться было бесполезно, меня словно в стальные оковы заковали. – Помог… – попыталась закричать, но рот мне тоже быстро зажали. «Только не это», – подумала я, пытаясь вырваться и извиваясь, чтобы помешать раздеванию. – Не дергайся, а то еще прилетит, – мерзко прошипела мне на ухо Соня, ближайшая подруга Миланы. Говорить и кричать я не могла, так что оставалось просто мычать в зажавшую…