Любовные романы

– У нас рады и мальчикам, и девочкам. Но мальчики действительно продолжают мужской род и берут на себя обязанности семьи. – Как твой брат над тобой? – Да. – Я думала, старший член семьи – это отец. Я тоже так думала, но даже он не знал, где мы находились с Джахидом. Хотя было нетрудно догадаться, учитывая, что мы здесь жили раньше. Но у папы, видимо, другие проблемы, раз он даже не не организовал поиски. – Я тоже. Но сейчас обо мне заботится Джахид, пока я не выйду замуж. – Как же…

Это сильнее меня… Он сводит брови на переносице и с силой зажмуривается. Горячо выпаливает: – Не было и дня, когда бы я ни думал о тебе. Не вспоминал нас. Не корил себя за ошибку, которую совершил, пойдя на поводу у собственной глупости. – Мне от этого не легче, – выдыхаю. – Уйди с дороги! – Нет, Лия. Не в этот раз. – Произносит он шепотом, опаляя мое лицо своим дыханием. И не оставляет мне выбора. Склоняется, завладевая моими губами. А я понимаю, что не сопротивляюсь. Похоже, это мой…

Обхватив себя руками, не знала, куда деться. И, кажется, меня накрыла паническая атака, потому что воздуха стало стремительно не хватать. Но, попытавшись успокоиться и взять себя в руки, сделала только хуже, потому что моё внимание привлёк странный блик от солнца. А когда я увидела, что переливалось на безымянном пальце, моё сердце замерло. Волосы на затылке приподнялись от ужаса. Ободок из белого золота, весь усыпанный бриллиантовыми камешками, – вот что блестело в ярком солнечном свете. …

– Да прекрати уже говорить о своей матери! – окончательно срываюсь я. – Я тебя спросила прямо, а ты уходишь от ответа. – Так, ясно, – он поднимается с кровати. – Запишись к психологу. Я работать. Весь сон прошёл. И ушёл, хлопнув дверью. Я знала, что теперь он долго не выйдет из кабинета. Будет возиться со своим ИТ-проектом, пока не отстынет. Раньше я радовалась тому, что фирма моего мужа поднимается и быстро раскручивается, принося прибыль, но сейчас осознала, что именно после успеха Богдана,…

– Почему? – проговорила одними губами. – Даже если меня там не убьют, во что я слабо верю, то десять лет – это слишком много. Не ломай свою жизнь ожиданием. Будь счастлива. – Я… – У меня от таких слов до боли сжалось сердце. – Нет, я не позволю никому над тобой измываться! Это противозаконно! Это нарушение всех правил. Я скажу эсту 1 Гросу… – Не нужно. Он не сможет ничем помочь. Полномочий не хватит, – проговорил тот, кого я никак не могла отпустить. – Мне пора. Знай, Иста, ты лучшее, что…

– Столько просраных попыток. И все впустую! Сдайся уже! Я обещаю, что твоя смерть будет менее болезненной. Я знала, насколько больно умирать в этой игре. Каждый раз, проходила через подобное. Мои ощущения от боли притуплялись с каждой битвой. С каждой партией. С каждой битвы. Это, всего лишь игра! Но как же горько – осознавать себя ничтожеством! ОН, черт возьми, улыбался! Садист! Извращенец! И не жалко ему – девушек убивать! Высокомерие, так и прет из него из всех щелей! Нет! Пошел он нахуй! Я…

– О чем сообщить? – не сразу понимает подруга. – Что ты беременна? – Да. Я боюсь… что это ребенок Мира. Мне стоит больших усилий сказать это вслух. А сердце тут же радостно ёкает. Вдруг это правда? – Да ну… – Инга какое-то время молчит. – А если Назар узнает? – Просто скажи Миру и все. Пожалуйста. Подруга снова молчит. Судя по сердитому сопению в трубке, ей не нравится моя просьба. Но сама я боюсь звонить Мирославу. Ведь после той ночи мы больше не виделись. Не представляю, что он вообще…

Проводив подругу, я замерла возле зеркала и осмотрела себя критическим взглядом. Ну и чучело! Распустила собранные в дулю длинные рыжие волосы по плечам и мазнула по губам розовым блеском. Сняла очки и, близоруко щурясь, посмотрела на свои широкие бедра. Впереди лето, надо худеть! Хотя кому нужна моя худоба? Стриптизеру? Ему лишь бы отработать заказ и уехать. Неужели мой удел – это продажная любовь, и никто и никогда не полюбит меня такой, какая есть? Даже как-то жалко стало саму себя. Когда…

– Сегодня какой день-то знаешь? – спросила Ольга. – Солнечный и летний, – нарочно спокойно сказала Елена, делая вид, что смотрит в окно. – Да ну тебя! Сегодня ночь на Ивана Купалу! – воскликнула она и даже хлопнула в ладоши. – А! И что? – спросила Елена. – Как что?! – возмутилась Ольга, – Сегодня ночью соберутся все на праздник около реки. Даже из соседних деревень приедут, может. – Зачем? – Ты что, совсем дремучая? Отмечать ночь на Ивана Купалу! Через костер прыгать парами будем, венки…

– Ранение, конечно, серьезное, но ваша помощь, леди, вряд ли понадобится именно здесь. Во всяком случае сейчас. Зато потом, когда я закончу лечение, вы сможете сварить своему мужу те вкусные питательные бульоны из морских гадов и восстановить ему силы, – осторожно намекнул лекарь. Он продолжал водить руками над лежащим мужем, при этом не раздевая его дальше. Я так поняла, что ранение тоже магическое, не на теле, а на ауре. Порез – это так, мелочи, зельем залили и забыли. Мне Ар сам рассказывал, что…

Так и не перестал звать меня по фамилии. На что я надеялась? – Какая разница, если ты повёлся? – хрюкнула Фрея, – у нас тут вообще кристально охрененная компания, – она оглядела всех и начала тыкать пальцем, – вы с Эрнестом хотите немножко пообитать у неё под юбкой, Тинго таскается за мной, Грегори делает вид, что он её друг, хотя ему плевать, Мелания вообще слилась, и только я думаю о том, как ей сейчас помочь! – Самерфил, у тебя в голове обитаюсь только заведомо грязные мысли? – Оз. –…

Не сразу даже вспоминаю, что от меня требуется. А когда Дан заканчивает, самодовольно оскалившись, на меня вдруг находит непонятно что – я намеренно торможу со стопом на секундомере. Нажимаю буквально за секунды до того, как Дан равняется с нами. Оборачиваюсь на Митю – заметил? Выдаст меня? Вроде как ему это невыгодно – уж не знаю, на что они там забились, но я на его стороне сыграла. Просто потому что этот Дан при всех его способностях не самый приятный тип. – Да ну нахер, – кривится он, подойдя…

Я отхожу от края террасы вглубь, беру свою сумочку, достаю телефон, вызываю такси. Какое-то время Марко стоит, будто не слышит или не решается оторваться от видения ночной Москвы, потом сбрасывает заклятье и медленно подходит ко мне, смотрит в глаза. Ничего, я выдерживаю, не отвожу взгляд. – Хорошо, идём. Мы выходим, вызываем лифт и молча ждём. В области сердца немного горячо, голова отчаянно кружится. Входим в замкнутое пространство кабины. Мы одни, никто не войдёт. И что, интересно, он будет…

– Она выставит меня за границы Аскитона в первый же день! Олеся Маро ахнула, притворно изображая изумление: – Вы её боитесь? Ильяс прищурился, прекрасно понимая, что задумала маленькая сирена. Сам таким ходом пользовался. – Вот не надо меня брать на «слабо». Забыли? Мне почти две тысячи лет. – Вот именно! – Раздражённо поморщилась Леся, наконец, выходя из образа глупышки. – А к девятнадцатилетней гарпии прицепились, не хуже репейника. – Что это? Опять одно из твоих иномирных ругательств?…

– Не скучай, я быстро. Правда быстро. Раздеваюсь, бросая одежду на стиралку. Становлюсь под душ, размазываю пену, быстро смываю. Сердце колошматит о рёбра. Быстро вытираюсь, обматываю полотенце на бёдрах, выхожу. Валери уже лежит в постели, халат – на банкетке в изножье кровати. Кожа в свете ночника кажется матовой. Одеяло натянуто по грудь, в руке – новый стакан, на тумбочке стоит бутылка и лёд. Подхожу к кровати и останавливаюсь, давая рассмотреть во всей красе. Она смотрит открыто, не смущаясь.…

Город Парвус (Parvu – “маленький” в переводе с латыни) разросся с маленького бункера и кучки сумасшедших ученых. Разработка началась еще до точки невозврата, сравнявшей цивилизацию с землей и оставившей на поверхности единичных выживших. Туннель, идущий на много километров вниз, стал главной артерией для возвращения людей под палящие солнечные лучи. Строительство Парвуса пошло вширь, а когда и этого показалось мало, то туннели прорыли вглубь и вверх. Подземный город все рос, вместе с его плантациями…

То, что я ощущала в воде бедром, на берегу оказалось еще более внушительным и пугающим. Ствол подрагивал в прохладном воздухе, словно нацелившись прямо на меня. Лишь спустя несколько судорожных вздохов я поняла, что бесстыдно пялюсь на обнаженного мужчину. Мало того, прямо на его достоинство! Теперь меня точно убьют. Мужчина внезапно схватил меня за шею. Я судорожно втянула воздух и в следующее мгновение поняла, что он вовсе не собирается меня душить. Просто удерживает на месте, чтобы наверняка…

– Второй подошел, – подсказывает Катя, собирающая грязную посуду. Ей не позавидуешь. Гости пришли с ребенком, который успел залить пол соком, разбросать салфетки и измазать картофельным пюре детский стульчик. – Спасибо. Вытащив из кармана блокнот и карандаш, я нахожу глазами нужный стол. Посетители – двое коротко стриженных мужчин лет тридцати пяти в кожаных куртках. Руки холодеют. Людей, желающих поквитаться с папой, причинив зло мне, я представляю именно так. Набрав полную грудь воздуха,…

Я задумался. А ведь прав Влад. Закрытые платья, водолазки со строгими брюками и юбками. Она и на новогодний корпоратив умудрилась напялить нечто настолько невзрачное, что потерялась среди остальных. – Но задница у неё, что надо, – не унимался друг. – Слушай, давно бы раскрутил эту серую мышь на хороший секс. Вставил бы ей по самое не балуй, глядишь, воодушевилась бы девчонка. Я не удивлюсь, если она целка. К ней же не подкатишь. – Да ладно тебе, для этого как раз мозги нужны. И не к такой подкатить…

– Наша дочь должна стать императрицей! – поделалась она своими честолюбивыми планами с мужем. На что король с иронией рассказал ей следующую басню: – Знайте, мадам, что Бог при сотворении мира дал рога не только оленям, но и их самкам; но они, увидев красивые ветви на своих головах, попытались диктовать свою волю самцам; тогда Всемогущий в гневе отобрал у них эти украшения, чтобы наказать их за высокомерие! Анна испытала глубокое разочарование, когда её поставили перед фактом, что её старшая…