Остросюжетные любовные романы

Алекс… Саша ненавидела, когда ее так называют. Хотя нет, не ненавидела. Просто не любила. Саша. Александра. Так назвала ее когда-то мама, и девушке была ей благодарна хотя бы за это, если больше не за что. Официально – Александра Константиновна Титова, студентка юридического факультета. Алекс же – имя, которым величали девушку все, поголовно. И отец, и друзья, и друзья отца. А Сашенькой, видимо, называла мама, если ей не изменяет память. Может, Саша должна была ненавидеть это обращение, может, радоваться,…

Подхватив сумку, я как могу быстро направляюсь к обычной пятиэтажке, где снимаю квартиру вместе со своей подругой. Ни одной мысли ни о докладе, ни о Игоре Эдуардовиче или заваленном зачете. Сейчас главное отогреть малыша, а уже потом разбираться со всем остальным. Глава 2 Я вваливаюсь в малогабаритную однокомнатную квартирку, которую мы снимаем вместе с моей одногруппницей Аней. Прямо с порога, торопливо разуваясь, уже кричу ее имя – когда я уходила, подружка спала. – Аня! Ань, просыпайся…

*** Три года назад Таня подрабатывала горничной в знаменитом пафосном особняке семьи Серовых. Совсем недолго, всего несколько недель. Тоже были новогодние праздники. Приехал домой старший из хозяйских сыновей Олег. Он был… Ей не хотелось вспоминать свои глупые чувства. Короткий бурный роман, а потом барыня их застукала, и Таню в два счета выставили из серовского дома, как нашкодившую кошку. О том, что осталась беременной, Таня никому сообщать не стала. Соваться еще раз к Серовым, напрашиваться…

– Вот тебе на такси, чтобы приехала при полном параде, а не после тряски в метро, – мама достает из кармана халата купюру и вкладывает мне в руку. – И не спорь, – сразу же предупреждает, понимая, что я хочу возразить. Если меня возьмут на работу, то я все возмещу. И ещё сверху добавлю. – Спасибо, – снова обнимаю маму. – Мне пора. – Беги, доченька, – напутствует она меня. – За Максима не беспокойся. Я знаю, как сильно она любит внука. А ведь так боялась когда-то, но теперь эти страхи кажутся…

– Потому что твоя компания – не моя компания. Меня тошнит от обилия твоих фанаток, потока лести и откровенного дерьма. Это все… ненастоящее! Мишура… – Черт, как меня достало. Ты вышла замуж не за лоха. Прикинь? Ты знала, за кем шла. И теперь мозг выносишь, когда я делаю свою работу? Я. Просто. Делаю. Свою. Работу! Съемки, автограф-сессии, да! Не могу я быть ублюдком и просто сказать «Свалите на хрен, моя жена ревнивая!» Или сказать? И ты снова будешь плакать в углу, увидев заголовки «Супруга Головина…

– Это мои племянники, – напомнила ей. – Ничего бы с тобой не стало… – гневно начала она. Положила полотенце на столешницу кухонного гарнитура белоснежного цвета, приобретенного полгода назад на заказ, и медленно подошла к маме. Посмотрела ей в глаза и спокойно выдала: – Стало! У Николая есть жена, пусть непутевая, но тем не менее. Можете предложить ей поднять свой зад и приготовить вашему любимому сыну завтрак, – тут же посмотрела на духовой шкаф, где показывались часы, и отмечая время, добавила: –…

Это мужчина. Очень высокий, и я не вижу его лица. Совсем. На нем черное пальто или толстовка, на голове широкий капюшон. – Не боишься одна гулять по ночам? Хах, как в сказке, не помню, правда, какой. Его вопрос вводит в ступор, почему-то становится смешно. – Я не боюсь темноты. У меня, вообще-то, есть баллончик… Роюсь в своих бесконечных брелках, отыскивая прикрепленный баллончик, чтобы продемонстрировать незнакомцу. Не знаю, зачем так делаю, похоже, он беспокоится за меня, но, подняв голову,…

– Я далеко не ангел. – Ты не ангел. Но ты лучший для меня. Я чувствую себя в безопасности в твоих объятиях, не знаю почему. Я даже не знаю, почему люблю тебя, но это так и это не изменится. Ее взгляд светился такой любовью, что я закрыл глаза. Ария любила меня. Я не знал, как она могла после всего того, что я творил на ее глазах, а это было еще не самым худшим из того, что я делал. Я многое скрываю от нее. – Любовь – это риск в нашем мире, слабость, которую Дон не может себе позволить,…

Думаю, я поступила правильно. Хотя Ева говорит, что, если любишь человека, то сомнений не должно быть, но они почему-то есть. Может быть, дело в том, что я подозреваю, что в разлуке Матвей не скучал, а развлекался с другой женщиной? Неожиданно встречаю в коридоре мэра Алмазова. Он останавливает на мне заинтересованный взгляд и говорит: – Ты похорошела, Аринка. Давно тебя не видел. Повзрослела, расцвела. Прелестное на тебе платье. – Спасибо, Ратмир Робертович, – лепечу невразумительно и быстро-быстро…

Я давлюсь слезами, оседая на асфальт. – Черт. И послал же задачку, – мужчина грубо встряхивает меня, возвращая в вертикальное положение. Я еле стою на высоких каблуках, валюсь вперед и хватаюсь за каменные плечи незнакомца, прижимаясь к его груди своей. – Твой отец вляпался по уши в дерьмо и попросил присмотреть за тобой. Хватит мокроту разводить. – Так он не умер? Мир снова наполняется красками. – Живее всех живых. Пока что. Я опять начинаю поскуливать, шмыгая носом… – Мне нужно…

Тео делает шаг вперед, я слепо и опасливо отступаю назад, гордо вздергивая подбородок. Он вперед, я – назад, пока бедрами не упираюсь в столешницу, нечаянно опрокидывая стул. Глухой грохот наносит удар по нервам. Вздрагиваю. Оба замираем. Я тяжело сглатываю. Тео зол, не сдержан и… возбужден. Ноздри его носа свирепо раздуваются. Ладони уже против воли сжаты в кулаки в карманах. Он даже не пытается взять себя в руки. Он просто ждёт, каким будет мой следующий шаг, чтобы подавить сопротивление.…

– Что, если Пьерпонт догадался? – Джеф озабоченно нахмурился. – Что, если… – Он осекся на полуслове. В дверях стояла Трейси Уитни. Жаркое солнце за ее спиной образовало нечто вроде сияющего ореола. Словно Трейси была посланным с небес ангелом. Его ангелом. На душе Джефа сразу стало легко. Стройную фигуру Трейси идеально облегало кремовое шелковое платье. Блестящие каштановые волосы золотом ниспадали на плечи, как расплавленная патока. За эти годы Джеф видел ее в десятках обличий – Трейси…

– Если вы про Трофима, то никак. Именно про Трофима он и говорил. Потому что Глеб мало его интересовал. Глеб Симонов был всего лишь следователем, а Трофим Высоков не так давно возглавил крупную металлургическую компанию. Вот с кем бы хотел познакомиться дядя Сережа. Железобетонные изделия немыслимы без арматуры, и неплохо было бы снизить затраты на материал. Если бы Трофим сделал хотя бы небольшую скидочку для завода!.. – Жаль. Марьяна даже представить себе не могла, как можно подойти к Трофиму…

– Чего застыла? – шипит Ольга. Она хватает со стойки кожаную папку с меню и буквально втискивает мне в руки. – Иди! Сегодня это твой столик! И чтоб все прошло как по маслу. По телу проносятся горячие импульсы. Мне становится жарко. Хочется расстегнуть ворот фирменной блузки, он будто мешает дышать. Прижимаю к себе меню и никак не могу успокоиться, не могу взять себя в руки. Это так иррационально, но мне нравится этот мужчина. Его внешность притягивает меня. Вряд ли он обратит на меня внимание,…

– Григорий Спиридонович, Вы узнали женщину, лежащую на мешках? – Илья Львович, я узнал труп, это моя жена Алевтина! Говорю Вам, что ее месяц дома не было! Она мне сказала, что к матери поехала. – А Вы звонили ее матери? Или Алевтине звонили хоть раз за этот месяц? – Нет, я никогда никому не звоню, надо – сами позвонят. – Я вызову специалистов, пусть разберутся что к чему. Я выясню причину случившегося. Минут через десять на соседнем балконе появились знатоки жутких дел. Григория стали допрашивать,…

Он и раньше это делал, но Зойка всякий раз отказывалась. Ему было пятнадцать, когда он забрался на Кукуй в первый раз. Зойке тогда исполнилось тринадцать. Она была с ними с самого начала. Гордая, независимая. Да, прежде девчонка отказывалась от джентльменской помощи, а сейчас улыбнулась, протянула руку и позволила взять себя на буксир. Захар потянул ее на себя, и она вдруг оказалась у него в объятиях. Маленькая, худенькая, невесомая. Стрижка у нее короткая, под мальчика, но девочку в ней видно…

Почему-то я была абсолютно уверена, что кто-то там, в глубине дома наблюдал за моими мучениями, видел всё, в том числе мои искусанные, побелевшие от волнения губы, но не открывал. Определённо издевался, не иначе. “Этот кто-то – наверняка охранник, – успокаивала себя. – На тебя смотрит охрана, поэтому просто нажми эту чёртову кнопку звонка ещё раз. И ещё. Пусть у них там перепонки полопаются!” Ушла ни с чем. Однако, сдаваться вовсе не собиралась. Сегодня я настроена решительно. Подслушав телефонный…

Супругу. Я примерился к этому слову, не произнося его вслух. Оно показалось каким-то совсем чужим. – Сир, благодарю вас. Я сейчас же их надену. – Тебе сегодня необходимо выглядеть на все сто, – сказал он, вновь отрываясь от зеркала. – Отбор будет занимать мысли всех и каждого. Я натянуто улыбнулся: – Включая и мои собственные. Может, стоило поделиться с ним своими тревогами? Он ведь тоже когда-то проходил через все это. И наверняка его терзали сомнения. Очевидно, моя нервозность отразилась…

– Не переживай, ничего не пропадет, все вещи промаркированы особой наклейкой, грузчики знают свое дело, – стала объяснять Наташа бабушке, – у них документы на коробки и упаковки. Когда они доставят груз домой, мы должны будем все проверить и расписаться. Если что-нибудь пропадет, заявим в фирму. Обычно за воровство сажают или увольняют, другую работу человек уже не найдет. А фирма хорошая, платят прилично, люди не хотят терять деньги. Что грузчику важнее? Твоя банка с помидорами или работа до конца…

Не хочу!.. Не хочу ничего и никого из них слышать. До сих пор еще слишком больно… Потому что прямо по центральной аллее до асфальтовой дорожки, уходящей чуть влево, затем до третьего поворота направо и еще метров триста до сектора Б-16… Там стоял белый памятник за черной оградкой, где лежала моя бабушка. Единственный человек, который меня любил. У меня были серьезные претензии к миру мертвых, забравшему ее у меня. И я размышляла. О чем угодно, лишь бы не думать о… памятнике и оградке. Например,…