Подростковая литература

Дэвид тут же одёрнул его и мотнул головой на экран. И тут Стивен всё понял –их отправляют в лагерь скаутов. Фильм в подробностях рассказал, что их там ждёт –тренировки, посиделки ночью у костра, а также походы глубоко в лес к горе. Лагерь предлагал все прелести загородного отдыха, а также опытных наставников в придачу. Стивен снова ощутил толчок от Эрика и оторвался от экрана. – Они, наверное, спятили, если хотят затащить нас к проклятой горе. Им мало, что там исчезла чёртова куча людей? …

– Сосновка… – Да! Точно! Сосновка! – повторил мой друг. Я закатил глаза и развернулся обратно, повертев шеей круговыми движениями, из-за чего та у меня слегка захрустела, и продолжил разговор с Антоном Павловичем: – Мы – журналисты. Я являюсь оператором, а Максим – журналистом. – Я взглянул на друга, который тем временем надевал пиджак, поправляя оранжевую бабочку на шее. – А зачем вам волк в такой путь? – усмехнулся Антон Павлович насчёт собаки. Собака как будто поняла, что говорят о ней.…

Михаил достал из ящика канцелярский нож и вместе с огрызком направился к рабочему столу. Выудил из-под него урну и, присев на стул, принялся точить то, что осталось от карандаша. Для нашего героя это был целый ритуал, пробуждающий желание творить. Чем острее становился кончик грифеля, тем сильней чесались руки провести первую линию. И как бы Михаилу ни хотелось быстрее приступить к рисованию, он одергивал себя: «Спешка хороша при ловле блох». Подготовка инструмента была процессом тонким и кропотливым,…

– Я больше не хочу жениться, мне хватило, – со злостью сказал я, – А все остальное меня устраивает. Не скучно, а спокойно! – А как же стремления, желания, мечты? – Да к чему стремиться? Для кого желать? Для чего мечтать? – я реально не понимал, к чему клонит мой незваный гость. И ловил себя на мысли, что я сошел с ума, и разговариваю с плодом своего воображения. Или с самим собой. – Я реален! – выпалил Домовой, как будто прочитал мои мысли, – Я могу и мысли читать, и людям помогать, если они…

Над городом пролетали журавли. Прямо над утыканными шпильками остроносыми башенками зданий. Они действительно летели прочь, но вовсе не были утками. Они совершали ритуал, церемониал памяти умершим в назидание живым. *** Сначала был до боли знакомый звук. Так, должно быть, рв"eтся стойкий ко всем невзгодам пергамент. С натягом и вздохом, полным разочарования и сожаления. Это был страшный звук. Так могла бы лопаться струна души в теле человека – певуче, плаксиво и с сокрушающим хлопком. Потом…

– Спасибо, – сказал Костя и пошёл на место, чтобы разобраться в своих сложных чувствах. Вроде бы нужно радоваться тому, что Маша разрешила с ней дружить. Но он почему-то не радовался. «Наверное, мне просто скучно, – решил он. – Надо нам с Машей куда-нибудь сходить». – Слушай, Творогова, – сказал он Маше после уроков. – Раз уж мы с тобой дружим, давай сходим сегодня в кино? – Ты с ума сошёл, Кривошеин! – ответила Маша. – Может, у тебя полно лишнего времени, а у меня его нет совсем! – Ты…

Дипломат туманности со своими помощниками вернулись на свой космический корабль. Стоило им отчалить от широкой платформы с куполом, предназначавшейся для проведения заседаний союза, как между ними начались старые разговоры на обсуждавшуюся ранее тему. Правда, спорили, в основном, лишь два спутника посла, сам же дипломат больше их слушал и следил за курсом. Путь домой был неблизкий и пролегал рядом с большой пустынной звездной системой, официально считавшейся необитаемой и заброшенной даже вирусами.…

Через два часа прослушивающее устройство включилось и мужской голос, знакомый ей уже долгие годы, сказал: – Спасибо за отличную игру, но я собираюсь взять реванш. – Буду рад, но больше не приводи напарника, он явно был не доволен этой встречей, – отозвался второй голос, который девушка слышала впервые. – Это было единственное удобное время для разговора. Больше он не появится. – Передавай привет директору, я поехал в офис. – До встречи. Из разговора девушка не узнала ничего нужного, и…

Среди родителей она пользовалась уважением и авторитетом, притом ещё до школы. Только вдумайтесь, в течение всего августа перед зачислением в первый класс они с Соколовой сознательно ходили по квартирам будущих своих учеников, общаясь лично и с детьми и с их родителями! Потом также отличались активной работой и воспитанием в течение школьных лет. Правда, лично я не заметил этого, но большинство родителей были довольны. Что уж говорить, если в своё время именно она убедила большинство родителей оставить…

Мэтьюз только всплеснул руками. – И это всё за последнюю пару недель, – подытожил начальник, – Мне придётся вас уволить… – Пожалуйста!.. – перепугался Мэт, но Антер прервал его на полуслове, потому что и сам был прерван. – Тихо! Не перебивать… Мне придётся вас уволить, если хоть что-то пойдёт не так в ближайшие дни. Месяц заканчивается. Посмотрим, какие результаты у вас будут через неделю, – дал он шанс. – Спасибо! Спасибо! – был несказанно рад Мэтьюз, – Можно я пойду? – Идите. Дежурный…

– Пап, сейчас уже все хорошо, не о чем волноваться. Кстати, мам, как прошёл рабочий день? – я попыталась перевести тему, а то снова начнутся расспросы. – Ой, сегодня нескольким пациентам пришлось удалять зуб, а одному вырезала кисту, размером с грецкий орех. – Фуу. – сказали мы хором с папой. – Кхм…приятного аппетита. – смущённо улыбнулась и продолжила спокойно есть. Да уж, хорошо, что она не работает в морге. После ужина я поднялась в свою комнату и зашла на свою страницу на фейсбук.…

– Вот этого и возьмём, – один человечек рукой на Орика показал. – Слышь, голова, ты разговаривать умеешь? – ?! – Видать сильно парня ударило. Дай ему зелья заморского понюхать. Пипеткин капельку зелья мутного на тряпочку из флакончика капнул и в нос Орику тыкать стал. Закружилась голова молодецкая, в носу защекотало, лёгкие воздух втягивают, грудную клетку растягивают. В глазах разноцветье фигур разных кружится. – Бе-ре-ги-сь! – иноземцы зелёные за бревно металлическое спрятались, головы…

– С каких пор ты такой оптимист? – Потому что моя сестра уникальная. Такие, как ты не сдаются. – Спасибо, Кайл. Он потрепал меня по голове и осторожно сказал: – Мама звала к ужину. – Она хорошо себя чувствует? – тут же вскочила я. – Даже слышал, как она поет, – улыбнулся брат. Мои глаза тронули слезы. Последние несколько месяцев ее дела со здоровьем плохи. – Надеюсь, отец не успеет к ужину, – сказала я, сморгнув слезы, а голос предательски сорвался. – Тина. – Даже не спорь,…

Если бы у меня еще остались силы, я бы обязательно ответила ей пару ласковых слов, но сейчас все мое внимание было сосредоточено на беге. Я устало протерла ладонью по вспотевшему лбу, потрясла футболку в разные стороны, которая предательски липла к моему телу, и глубоко вдохнула воздух. – Воды, – зашептала я осипшим голосом, словно черт, попавший в ад. – Воды. – Что? – нахмурившись, переспросил учитель и тут же переключил внимание на вбежавших на стадион футболистов. – Сегодня все в сборе? …

– Сегодня на Золотое Кольцо? – предлагаю следом. – Заманчиво, подружка. К нам подходит служащий. Кладёт тарелку со стейком: напитанный жиром синтетический кусок, вонючий и красивый, лоснящийся, гадкий. Вопрошающий мальчишечий взгляд уточняет, кому из нас предназначен заказ. – Очевидно, не находишь? – бросаю я и вместе с тем отталкиваю тарелку в сторону Ирис. – Искусственные помои, как ты это ешь? – Твоя зелень тоже не без искусственного дерьма выращена, поверь, – ехидничает Ирис и гонит служащего…

Раздается стук в дверь и заглядывает мой старший брат Никита. – Привет, – он как всегда здоровается с Юлькой, которая смотрит на него, как на Бога, настолько сильно он ей нравится. Взгляд Никиты холоден, и он Юльку в упор не замечает. А еще мне порой кажется, что она дружит со мной, только чтобы была возможность поглазеть на брата. Еще бы! Он институт заканчивает, компьютерный гений. И даже фирму уже свою организовал. Программы пишет. В общем, он очень крутой, и я им горжусь. – Рыжуха, ты что не…

Она поспешила убраться подальше от здания, на котором большими буквами было написано «Центр путешествий в грёзы». Отойдя на приличное расстояние, Майя торопливо оглянулась – Семёныч смотрел ей вслед. Его лицо было такого же красного цвета, что и форма. «Хорошо, что камеры в городе чёрно-белые, а то бы точно допросили бедолагу, – улыбаясь, подумала Майя. – Ну что за идиотство так краснеть?» Она принялась размышлять, установлены ли камеры в том углу, где она уселась читать листовку, и не положено ли…

– Боже, какой юноша! – воскликнула принцесса. – Как он мне нравится! Она схватила альбом и быстро зашагала к придворному астрологу. Астролог, старый и усталый, в синем костюме со звездами и таком же колпаке, сидел за столом. Он, закрыв глаза, шептал какие-то слова и водил пером по бумаге, которая лежала перед ним. Принцесса Полина подошла к нему и увидела, что астролог рисует изображение юноши, которого он выбрала. – Это он! Он! – воскликнула взволнованная девушка. – Я его выбрала! Старик…

Именно Федина мама, Александра Викторовна, организовала тот лагерь, где мы познакомились и где я впервые услышала Федин «фырк». Тогда мне было десять, а ей всего семь, но несмотря на разницу в возрасте, мы почти мгновенно подружились. Федя была «своя» – так называли детей, ездивших в лагерь с самого начала. Я впервые приехала туда только на четвертую смену и благодаря нашей дружбе тоже попала в «свои». Эти «свои» могут наведываться в сон-час в вожатскую, называть Ариадну Харламовну просто Ариадной…

– Ты уже достал своим потребительским отношением ко мне. Живёшь, как квартирант. Посуду за собой можно было помыть? Крошки со стола стереть? Где пожрал, там и оставил. Тунеядец несчастный. Подогреваемая злостью мать начала перемывать посуду, громко её расставляя на полку. Усталость спряталась, испугавшись гнева. Анна привела кухню в порядок, припутила продукты и принялась готовить ужин. Мать была сильно расстроена. Она нервно почистила картофель для пюре, отварила шпикачки, нарезала салат из помидоров…