Прочая детская литература

Они сели на кpай ванны и стали говоpить о высоком. Высокий стоял за двеpью и слушал. Слезы умиления текли по его впалым щекам и падали многоточием в забытый у поpога таз... Сказ о том, как хитpоумный Кишкилдык стал кинозвездой и напился... (воды, конечно, а вы что подумали?) Как всегда было очень жаpко и, как всегда маленькому тpудолюбивому тушканчику Кишкилдыку хотелось пить. "О, как же я хочу пить!" - подумал он. Hе одевая тапочек, босыми потpескавшимися лапками, Кишкилдык подошел…

Это он так улыбается. Дедушка чистит ружьё, а Чембулак всё улыбается, потому что его всегда на охоту берут, а меня нет. - Я Чембулака больше за хвост дёргать не буду. Честное слово! говорю я. Дедушка уже знает, что я прошусь на охоту. - Вот если неделю не будешь трогать Чембулака, тогда возьму. Я очень обрадовался и всю неделю не подходил к Чембулаку. Я помогал дедушке собирать вещи в мешок. Сначала мы положили одеяло, потом пшено, а сверху - кастрюльку и чайник. В кастрюльку дедушка…

Дед стар, худ, на корню иссох, волосы белы и легки, как ковыль, но веселый беззубый рот в сивой кудельке редкой бороденки улыбчив, и по-молодому светлые и чистые глаза живы и остры. - Овсеца кинул ему. - Возле глаз деда сбежались добрые мелкие морщинки. - Чичас доедять их благородия, и запрягу. Шаркая треснувшими от времени галошами, надетыми на шерстяной носок, пошел в пригон. По-стариковски пустые, замазанные дегтем холщовые портки его обвисли на острых кострицах. Данилкин отец задумчиво…

По лесенке он несся через две ступеньки. Завуч Лола Игнатьевна, поджидавшая опоздавших на площадке меж первым и вторым этажами, выговорила ему суровым басом: - Скверно, уважаемый Александр Арсеньевич, скверно! "Белая лошадь - горе не мое!" - пробормотал про себя Александр Арсеньевич магическое заклинание, с детства отводившее от него несчастья большие и малые. Его один замечательный человек научил: "Плохо тебе, а ты возьми и скажи быстренько (но так, чтоб никто не слыхал): "Белая лошадь…

Народу в саду было много, и, только смешавшись с толпой, Славик и Пашка вздохнули облегченно: провожать Олегу было запрещено им категорически! - Не на войну уходит! - сказал майор. - Вернется через три недели. И нечего нюни распускать! Верно я говорю, Олег? Олега кивнул сквозь набегающие слезы. - Ну-ну, крепись, сын! И помни: ты - будущий офицер! - Он, между прочим, клоуном хочет стать! - дерзко сказал Пашка. Это была чистейшая правда: именно клоуном. Но отец уже решил давным-давно, кем…

Дело было так: Галагуцкий пытался попасть на фильм про любовь, и его, естественно, не пускали, хоть он и утверждал, что ему почти шестнадцать лет. А билетерша ему не верила. Она над ним смеялась. - Иди-иди отсюда! - говорила она ему подталкивая. - Ишь, любви ему захотелося! Иди-иди!.. И Галагуцкий отошел, мечтая о мести. За тринадцатилетнюю свою жизнь он притерпелся уже, что мир разделен раз и навсегда на детей и взрослых. Несправедливость того, что одним позволено все, а другим - ничего, была…

У неё сынок родился, И расти стал не по дням По минутам и часам. Старцев радует малыш, Ладный, ласковый крепыш. Вот без помощи отца Сам сбегает он с крыльца. Вот вечернею порой Веселится с детворой. В доме больше не скучают, А в мальце души не чают. Но соседи с этих пор К ним захаживать во двор, Стали часто, угрожая, И досадливо кивая. Оказалось, в том виной Был Ванюша их родной. Вышла доля им такая, А причина-то простая: Обладать стал мальчик малый, Силой…

Паровозик без колёс И ответил со слезами: "Виноват я перед Вами, Надорвался нынче я Вряд ли вылечат меня. За задержку извините, Транспорт новый поищите." Дамбо к маме прибежал, Торопливо рассказал Обо всём, что видел он, Чем не мало удивлён. "Знаю, нужен пароход. Полетим-ка мы вперёд, И его отыщем сами" Он сказал, махнул ушами, На минуточку присел, Тима взял и полетел. Поднимаются всё выше, Вот внизу остались крыши, Скверы, парки, магазины,…

- "Вы свободны, выходите". И конечно, человек этот тоже был Дубровский. Дочитав книгу, я прямо-таки забегал по комнате от возбуждения. В ту минуту я все бы отдал, только бы очутиться на месте Дубровского. И уж конечно, я не свалял бы такого дурака, как он: я не стал бы цацкаться с Троекуровым лишь потому, что он Машин отец. Я бы в первую очередь разделался с ним - затем с князем, а потом... а потом... Тут я вспомнил, что я, увы, не Дубровский, и мне стало грустно. Однако в следующую…

– Приду. Минут через пятнадцать приду. Петя повесил трубку. После этого мама минуты три приговаривала: – Петр, спокойней! Петька, я тебя никуда не пущу, если ты будешь так бесноваться. Петя помчался было в ванную, чтобы сполоснуть лицо, но тут он вспомнил, что на нем старые брюки, и бросился переодеваться. Впопыхах он долго не мог попасть ногой в штанину и, прыгая по комнате, уронил стул. – Мам, я, значит, пошел. Пока! – Беги! Сумасшедший! Петя выскочил на площадку, захлопнул дверь, но…

- Вон, видишь бортовой 0450, - сказал матрос, провожавший меня до пирса, - вот к нему и швартуйся. Мой корабль стоял левым бортом к стенке в ряду своих близнецов-сторожевиков. И я с огорчением отметил, что на фоне собратьев он не из лучших. С низкорослой мачты устало свисали сигнальные фалы. Обшарпанный борт выглядел так, словно кораблю пришлось продираться по крайней мере сквозь льды Антарктиды. Я ступил на трап, приложил ладонь к бескозырке и вспомнил мичмана. Но не те его слова насчет флага,…

Пу Сун-лин Лисий сон Мой приятель Би И-ань был человек решительный, ни с кем не считавшийся, смелый, своевольный и самодовольный. С виду он был тучный, весь оброс волосами. Имя его среди ученых того времени было известно. Как-то раз он поехал по делам в имение к своему дяде губернатору и расположился там на ночлег во втором этаже дома, в котором, как рассказывали, всегда жило много лисиц. Би часто читал повесть о "Синем Фениксе" и всякий раз уносился в тот мир, всей душой досадуя, что с ним…

- Кто-то сказал "мяу"... - Близко? - заволновался Мышонок. - Вот здесь, совсем рядом, - сказал Щенок. - Мне страшно! Пи-пи-пи! - запищал Мышонок и юркнул под крыльцо. Щенок задумался. Вдруг около собачьей конуры кто-то громко сказал: - Мяу! Щенок обежал вокруг конуры три раза, но никого не нашёл. В конуре кто-то зашевелился... "Вот он! - сказал себе Щенок. - Сейчас я его поймаю..." Он подкрался поближе... Навстречу ему выскочил огромный лохматый Пёс. -…

И старик снова раскрыл словарь. На этот раз он ткнул пальцем в строчку, где было написано "фей", что значит "жирный". Ну вот, только этого не хватало! Вовек не будут его сыновья жирными, не такой они породы. И слава богу! Долго листал старик словарь, но подходящие слова все не попадались. Ночь напролет водил он пальцем по строчкам пухлой книги, устал даже. А когда начало светать, взял мотыгу и отправился в поле. Расстроенный, шел он по дороге, как вдруг его взору открылся лес,…

Идея сказки всегда отчетлива, события необычайны, победа доброго начала над злым — окончательна. Вы можете мне возразить, что, мол, как же, кстати, народные-то сказки ведь создавал народ, а мы сами — тоже ведь народ? Не надо думать, что народные сказки — значит, безавторские. Это, безусловно, создания талантливых людей. Они безымянны за счет того, что создавались в те времена, когда сказочник или сказочница, какой-нибудь Замята или Ждан, какая-нибудь Любуша не знали письменного языка, сказок…

Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула: - Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки. Иван-царевич утром проснулся, лягушка опять по полу скачет, а уж рубашка лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял ее и сказал: - Эту рубашку в черной избе носить. Средний сын…

Никому не жилось так прекрасно и в такой роскоши, как принцессе Линдагулль. Окна из горного хрусталя, пропуская солнечные лучи в мраморный дворец, источали сияние. Спала она на мягких шелковых подушках, а когда наступало утро, служанки провожали ее в чудесный бассейн из слоновой кости и перламутра. Днем она шила шелком и золотом, играла на цитре или гуляла в саду под пальмами, слушала пение птиц или же резвилась, как дитя, среди бабочек и роз. Принцессе Линдагулль было двенадцать лет. Однако…

Маринка дернула удилище, и в лодку упало что-то темное, усатое, совсем не похожее на рыбу. - Да ведь это рак! - расхохотался Павлик. - Эх ты, рыбачка! - А ты и таких не ловил! - рассердилась Маринка. - Сколько уж рыбачишь, а ни одного рака тебе еще не попадало. Маринка попала не в бровь, а в глаз. Что верно, то верно: первый раз в жизни довелось увидеть Павлику, чтобы рак попался на обыкновенную удочку. И кто его поймал-то - Маринка, которая и снасть толком в руках держать не может! …

В воде отражалось бездонное синее небо, неслышно плыли перистые облака. Будто за ними вперегонки носились на невидимых лыжах жуки-водомеры, суетливо прыгали крохотные блошки, сновали жуки-плавунцы. Мы не сразу заметили, как задергался поплавок удочки. "Поклевка? Не может быть!" - усомнился я, но все же механически взмахнул удилищем. Из воды выскочил и закачался на конце лески вьюн. - Ой, какая маленькая змейка! - ахнула Танюшка. Вьюн, действительно, походил на змейку. Желтовато-бурое,…

На следующий вечер он вновь выбрался из своего убежища. Однако поохотиться не пришлось. Луну, как и солнце, налим не любил. Она всегда вызывала у него беспокойство, заставляла подниматься наверх и метаться в непонятной тревоге. Так случилось и на этот раз. Луна светила несколько ночей, и он все эти ночи не находил себе покоя... А потом воду покрыл лед. И вновь налим ощутил неприятное чувство. Пришлось около недели стоять под самым льдом и ждать, пока плавательный пузырь приспособится к новым условиям.…