Прочее

В «Стихотворениях» Дюкасса, в этом вступлении к книге, которая так и не увидит свет, есть две короткие и хлёсткие фразы, ставшие для сюрреалистов своего рода манифестом: «Поэзия должна твориться всеми. А не одиночками». Показывая, что поэзия – это общественное достояние, принадлежащее любому, кто только захочет прислушаться к своему подсознанию и предпочтёт его «автоматическое послание» (Бретон) вздору разной степени серьёзности, наводняющему жизнь добропорядочных граждан, сюрреализм таким образом…

Мама I В учительской душно. Снизу, от парового отопления, тянет сухим теплом. За окном – четко на голубом небе – верхушка тополя с белыми, будто засахаренными ветками. Завтра ветер стряхнет снег, а сегодня он лежит, и от него в комнате веселее. Светлана укладывала поудобнее тетради в портфель, стараясь делать это неторопливо. Ирина Петровна, завуч, прошла в свой кабинет, высоко подняв узенькие плечи. Они такие сухие и узкие, что кажется, если бы не ватные треугольнички, подложенные под…

Let' be alone together We could tay young forever We'll tay young young young young young Fall Out Boy – Alone Together – Проснись, светлячок, а то заработаешь прогул! – голос Тео заставил Амелию вернуться в реальность. Снова она потерялась в жёлтых страницах книги. – Иду, – встала с холодного пола и лениво направилась в класс. Базарный шум перемены сменился удручающей тишиной урока. Амелия села за парту. «Джейн Эйр» заменил учебник по математике. «Какая же скукотища», – думала…

Лора выразила свое согласие, но не сообразила, что еще добавить про погоду. – Спасибо, – поблагодарила она секретаря, хотя та ничего особенно не сделала, – просто доложила о ее приходе доктору Хикли, а после приема, окончившегося через пятнадцать минут, вновь появилась, чтобы проводить ее на улицу. – Пожалуйста. До свидания, миссис Хаверсток. – До свидания. Сияющая, выкрашенная в черный цвет дверь закрылась за ней. Лора повернулась спиной к фасаду красивого импозантного дома и пошла по тротуару…

На работе его встретил управляющий дешёвого ресторана, где Юта занимал значительную должность, а именно, должность посудомойки, или же – менеджера по мойке посуды. Этот выговор не стал последним, продолжившись замечаниями по поводу недостаточной чистоты тарелок. На просьбу уйти сегодня пораньше управляющий ответил, что больше он может не приходить на работу вообще. – А как же… – начал было Юта. – Нет, – отрезал управляющий. – Закрой дверь с той стороны. Если в первой половине дня Юта ограничивался…

В щель зеленого забора видно: шумливые испанские дети играют с толстым щенком. Плотная мама 56-го размера возится с детьми. Заросший волосами папа в майке ковыряется в машине. А бабушка в черном орудует на летней кухне, из-под навеса которой уже ползет запах жарящейся рыбы. На плите, в сковороде размером с покрышку, желтеет паэлья – народное блюдо (морские продукты с рисом и курицей). Испанцы ни на каких чужих языках говорить особо не расположены, но доброжелательны и вежливы. Чем-то напоминают…

– Член у тебя всё-таки что надо! – усмехнулся Игорь, забрасывая Арсену ноги на плечи. Двадцатью годами ранее то же самое сказал ему Колька. Это он научил Арсена дрочить. В лесополосе за посёлком, под шум проходящего неподалёку шоссе. "Головку-то открой! – громко шептал Колька, вовсю дёргая свой. Он у него был не слишком большой, но аккуратный, с проступающей веной и выкатывающейся головкой. – О! Да у тебя фимоз!" "Что?" "Головка у тебя не вылазит оттуда. Как ебаться-то будешь?" Этому…

Защитник памятников старины, соработник псковских подвижников: иконописцев, музейщиков, архитекторов, реставраторов… Совестливый и благоговейный хранитель огня русской Античности – «деревенской прозы». Ее больше не будет. Потому что ее нельзя подделать. Она ушла вместе с его друзьями. Он замечал изобилие новых ярких и красивых, но будто пластмассовых текстов, и ему не хватало в литературе живой души, трудной глубины, страдания, сострадания. Вспоминаю, как Валентин Яковлевич хрустит на солнечной…

Волк Волк. «Со стертыми клыками…». Знаешь же – куда кусать. С какой силой и… ногами… Лапами – всем наподдать! Рано ж списан ты со счета. Моего. «Их…». Со счетов. Выбирайся же из грота - начинаем с тобой бой! Умерла история… «Умерла история…». В смысле? Еще жива. Конец ее – нескоро… Не слушаю тебя! «Надеешься на лучшее. Про худшее забыв…». А ты меня что, круче? «Черн-серым» все накрыв! Не умерла история. Пока еще – внутри… С тобой. «Могла б поспорить…».…

Слушайте свое сердце, будьте верны себе, не идите по чужому пути. Только если вы заблудились в лесу и нашли чью-то тропинку – только тогда можно по ней пойти. Эллен Дедженерес Когда вы возвращаетесь в грин-рум, вас уже ищет менеджер. Следующий шаг – встречи с ведущими актерскими агентствами, которые умоляют вас подписать контракт. И вот вы уже делаете свое первое сольное шоу. Куда ни кинь – восторженные отзывы, миллионы поклонников подписаны на вас в соцсетях. Вы отправляетесь в тур, выступаете…

«Горностаевым страхом прижат к траве…» Горностаевым страхом прижат к траве, Отстрадав оскорбленья, ползу я в глушь. Если хочешь – сама убедись, проверь, Если хочешь – побег нарушь. Когти дико впиваются в молочай, Зубы точатся о слюну. Если хочешь – на том берегу встречай, — Я обратно не поверну. Не Психея вынудила к тому, Не бастард напугал острием. Если хочешь – останься. Отдашь кому Все добро, все добро свое? Челобитные – слышу – уже звенят: Неугоден побег Творцу. Если…

– Ну все. Теперь я тут, теперь не будет страшно, – немного громче, чем нормально, говорил он вечером и протягивал цветы. Улыбался во весь рот, осматривал небольшую квартиру, заставленную мебелью, полки с книгами изучал. И ее разглядывал – губы не накрашены, платье наглухо до шеи, и глаза, будто вот-вот расплачется, словно сама боится, дышать забывает. – Я сейчас чай заварю! – Я помогу. – Помоги. Надо конфеты достать, я не дотягиваюсь. Ни минуты не переставал думать о том, что будет, как…

«В прошлой жизни, ты помнишь, я была воином…» В прошлой жизни, ты помнишь, я была воином. И когда мне башку проломили копьем, То река из дыры понеслась так упрямо и вольно, Что собою пробила Великий каньон. И когда мне потом возвращаться пришлось в темноту родового припадка, Прикрывая ладошкой в слепой голове незаросший пролом, Разве знала она, из советских сестер повивальная бабка, Как закрыть то, во что ей не верилось в будущем светлом своем. На младенческой лысой моей голове оставались…

Я вышел на площадь. Ограда сквера была завешена покоробившимися фанерными щитами. Диаграммы сулили в недалеком будущем горы мяса, шерсти, яиц и прочих интимностей. Мужчины курили возле автобуса. Женщины шумно рассаживались. Девушка-экскурсовод ела мороженое в тени. Я шагнул к ней: – Давайте познакомимся. – Аврора, – сказала она, протягивая липкую руку. – А я, – говорю, – танкер Дербент. Девушка не обиделась. – Над моим именем все смеются. Я привыкла… Что с вами? Вы красный! – Уверяю…

К осени я оказался в учебном лагере офицеров-пехотинцев в Форт-Ливенворте, успел бросить поэзию и загореться свежей идеей – теперь я сочинял бессмертный роман. Каждый вечер, припрятав блокнот под «Простые задачи для пехоты», я абзац за абзацем переносил на бумагу несколько отретушированную летопись своей жизни и своего воображения. Вчерне были закончены двадцать две главы, четыре из них – в стихах; две главы были готовы полностью; после этого меня засекли и унасекомили. Писать во время учебы стало…

Школу любила мама Ани, ведь «она давала знания, нужные для жизни и работы». Первого дня знаний девочка ждала, как Нового года, ее самого любимого праздника, и мечтала сидеть на первой парте перед учительницей. Если она будет плохо учиться, то ей не светит хорошая жизнь: стабильная работа, преданные друзья, муж и дети. Вот какие были критерии счастья у мамы, и именно эти ценности она транслировала дочери с раннего детства. Но у Ани не получалось хорошо учиться, как бы она ни старалась, поэтому с первой…

Рамиз Аббаслы (Бархударов Рамиз Магомед оглы) – азербайджанский писатель, переводчик художественной литературы, родом из Карабахского региона Азербайджанской Республики – села Паправенд Агдамского района. Учился в сельской школе; особенно любил точные науки, но с большим интересом читал произведения знаменитых писателей. После окончания средней школы поступил в Бакинский университет. Долгое время работал в нефтяной отрасли. Свою первую книгу («Школа семи деревень») опубликовал в 1994…

Память о Ленинграде Моей памяти город — Недосказанных слов многоточия. Не по возрасту молод, он печалей моих средоточие. Я иду вдоль каналов, где мой город назначил мне встречи. В перезвоне бокалов он заботы взвалил мне на плечи. Эта ноша не тяжка, я его понимаю с полслова. Сигареты затяжка — с Петропаловки выстрелы снова. Всё, как прежде, готово вдруг слезой ожидания пролиться. Улыбаются ново незнакомые, юные лица. Мойка так же лениво в оцеплении гранитном плетётся. Невский…

Самый выдающийся дебютный роман за долгие годы, своего рода шотландская версия джойсовского «Улисса». Evening Time   На земле явятся существа, вечно друг с другом противоборствующие, что будет сопровождаться бесчисленными потерями и жертвами со всех сторон. Злобе их не будет предела; мощными руками они повергнут наземь обширные леса земли; насытившись пищей, они начнут насыщать свои желания, сея вокруг смерть и ужас, лишая все живое отдыха и крова; в безмерной гордыне они устремятся к небесам,…

– Магазины – штука ненадежная, не успеешь оглянуться, как они уже куда-то переехали. Все меняется, кроме улиц. – И он вглядывается в темные буквы на табличках из белого мрамора, как будто на каждом углу нас ждут тайные сообщения о том, как найти дорогу домой. Свой дед – Скажи своему деду, что пора ужинать. Всем известно, что когда бабушка зовет его «своим дедом», пора бить тревогу. В хорошем настроении бабушка Катерина бывает почти всегда. Заметьте, почти. А если настроение у нее плохое,…