Прочее

Герман тут же начал развлекать Офри, издавая всякие смешные звуки, и концом своего галстука щекотать ей животик. Офри ему заулыбалась. В этом возрасте, ты же знаешь, улыбки у детей инстинктивные, не настоящие. Но я все же сказал Айелет: «Смотри, как она ему улыбается». И Рут сказала, что дети Германа обожают. Пойми, Офри к кому угодно не пойдет. Даже у бабушки на руках она, еще грудной, плакала. Но когда мы передали ее Рут, она к ней прильнула, положила головку ей на грудь и стала пальчиками играть…

Der Zwerg und die Wunderblume Ein junger, armer Sch"afer au Sittendorf [1] an der "udlichen Seite de Harze [2] in der Goldnen Aue [3] gelegen, trieb ein t am Fu de Kyffh"au er [4] und tieg immer trauriger den Berg hinan. Auf der H"ohe fand er eine wunder ch"one Blume, dergleichen er noch nie ge ehen, pfl"uckte und teckte ie an den Hut, einer Braut ein Ge chenk damit zu machen. Wie er o weiter ging, fand er oben auf der alten Burg ein Gew"olbe [5]  offen tehen,…

Павел Вособа закончил Московский институт управления, после чего преподавал на строительном факультете в Чешском техническом университете в Праге. Затем он стал одним из основателей консультационной компании M.C. Triton. Сегодня Павел совместно с деканом Михаэлем Валашеком читает лекции на тему «Карьера в инженерии» в Чешском техническом университете в Праге. «Я не чувствую себя ни писателем, ни философом. Что, однако, ни в коем случае не мешает мне писать и размышлять о себе и других». …

1813–1816 Пробуждение Мечты, мечты, Где ваша сладость? Где ты, где ты, Ночная радость? Исчезнул он, Веселый сон, И одинокий Во тьме глубокой Я пробужден. Кругом постели Немая ночь. Вмиг охладели, Вмиг улетели Толпою прочь Любви мечтанья. Еще полна Душа желанья И ловит сна Воспоминанья. Любовь, любовь, Внемли моленья: Пошли мне вновь Свои виденья, И поутру, Вновь упоенный, Пускай умру Непробужденный. 1813–1816 К морфею…

– Золотое время, – говорит сосед соседу на старой сомюрской улице, – ни облачка! – Червонцами задождит, – отвечает сосед, рассчитывая барыш по лучу солнечному. Летом в субботу, часов в десять вечера, ни в какой лавке вам не продадут ни на су товару. У каждого купца есть какой-нибудь клочок землицы, виноградник или хоть какой-нибудь огород, и хозяин едет дня на два погостить за городом. Обделав дела свои в городе, покупки, продажу, сладив барыш, купец покоен и выгадывает из двенадцати почти десять…

Непонятно, говорит он всерьез или издевается. Не дождешься прямого слова – сплошной стеб. «Так он писал темно и вяло…» Такая мода была у романтиков, а теперь ее подхватили постмодернисты. Шекспиру, Прусту и Джойсу пора потесниться. В литературный канон теперь входят Сароджини Найду, Арун Колаткар и Оодгероо Ноонуккал. «Все смешалось в доме Облонских» – вероятно, эти господа тоже были постмодернистами. «– Что это такое – постмодернизм? – подозрительно спросил Степа. – Это когда ты делаешь…

Вот и возникает еще один глобальный американский парадокс: нация, склонная в жизни к прагматизму и здоровому практицизму («Почему ты такой бедный, если ты такой умный?»), в литературе, комической во всяком случае, напротив, то и дело «привирает», подменяет правду жизни вымыслом – лишнее свидетельство того, что литература и жизнь вещи разные, нередко прямо противоположные. О том, как соотносятся правда и вымысел, американская действительность и американская литература, убедительнее всего сказано…

Крупнейшие кинофестивали начали исследовать возможности новых иммерсивных форм. Такие кинофестивали, как Sundance и IDFA (International Documentary Fe tival Am terdam), в своих программах New Frontier и DocLab начали внедрять все возможные формы интерактивных, кросс-платформенных проектов еще десять лет назад. С появлением VR AR количество площадок выросло в разы; сначала небольшие фестивали, а потом и кинособытия покрупнее осторожно, но последовательно включают и расширяют программы интерактивных…

Кроме того, как заметил Георгий Иванов по поводу Александра Блока: «Русский читатель никогда не был и, даст Бог, никогда не будет холодным эстетом, равнодушным „ценителем прекрасного“, которому мало дела до личности поэта. Любя стихи, мы тем самым любим их создателя – стремимся понять, разгадать, если надо – оправдать его» [4] . Имя Константина Сомова, безусловно, принадлежит к числу первых имен в русской культуре конца XIX – начала XX века. Из всех мастеров старого, дягилевского, «Мира искусства»…

Киборг становится героем нашего времени, уже заняв, помимо прочего, почётное место в кино. Суперспособности кинематографического супергероя часто обусловлены тем, что он являет собой гибрид человека и техники. Если Джеймс Кэмерон в «Терминаторе» воссоздаёт образ антропоморфного робота, почти во всём схожего с людьми, то в «Робокопе» Пол Верховен центральным персонажем делает уже киборга – технологизированный, механизированный биологический организм. Гибридные образы по-прежнему завораживающи, привлекательны,…

С малых лет Эрнст испытывал чувство одиночества в мире, его преследовали мистические видения. В девять часов вечера мальчика отправляли спать. Со свечой в руке он проходил на цыпочках по пустынным комнатам, быстро скользил мимо зеркал, потому что, если дети, ложась спать, смотрят в зеркало, то им могут присниться страшные рожи. Старая служанка очень часто уверяла его в этом. Лежа в постели, он прислушивался к малейшему шуму: потрескиванию мебели или шороху мыши. С церковных колоколен доносился бой…

Посвящается моему незабвенному другу – Монтикову Тимуру Эдуардовичу. Вечному свету и тоске моей души… «…Книга о Сне первом и последнем…» 1 «Где это я?» – пронёсся, внезапно пронзивший, как кинжал мою голову, вопрос. Вдох наполнил лёгкие зловонным солёным воздухом. Кислорода не хватало, так что несмотря на отвращение, моё дыхание углубилось, участилось, и я растворился в палитре тошнотворных запахов. Со всех сторон меня окружал непроглядный мрак, и понять, закрыты были мои глаза или…

А теперь уже и моя шестнадцатилетняя Розетт слышит голос этого ветра, и я знаю, какой голод испытывает ее душа, дикая, своенравная, изменчивая. Одного порыва этого ветра хватило бы, чтобы ее унести, если бы я не приняла соответствующие меры предосторожности и не привязала ее так же крепко, как привязывают паруса. Но ветер продолжает тревожить наши души, продолжает теребить веревки, которыми мы сами себя связали безопасности ради. Мы по-прежнему слышим его голос, подобный зову сирены. И в нем по-прежнему…

Уйти? Забыть всё? А – потом? Круг замкнутый, в нём нет лазеек. И промолчав, ты, вновь – «с котом», Туда… к началу Жизни всей. И как-то грустно усмехнёшься, Конец, неужто, вот – такой? И с грустью, после – улыбнёшься. С Судьбой в сравнении – не отстой. Они не верили в меня! Они не верили в меня! Пытались под себя построить, На нужный лад меня настроить, Мировоззренье поменять. Мечты мои губили в корне, Стараясь, Жизнь переписать. Стирали образы той доли, Где…

Тут и сказать-то на самом деле больше нечего – разве что «почему?». Но поскольку на этот вопрос ответить очень трудно, стоит, пожалуй, укрыться за словом «как». Осень Монахини проходят мимо, неслышные, как похоть, и пьяные мужчины с трезвыми глазами поют в лобби греческого отеля. Розмари Виллануччи, наша ближайшая соседка, – она живет над кафе, принадлежащем ее отцу, – сидит в «Бьюике» выпуска 1939 года и ест хлеб с маслом. Опустив окно, она высовывается и говорит нам, моей сестре Фриде…

Белорусская мифология сохранила свою версию сотворения мира. Наши предки считали, что сначала повсюду стояла мертвая вода, посреди которой был виден одинокий камень. Именно в него Перун бросил свои стрелы, которые выбили белую, желтую и красную искры. Стоило им попасть на воду, как все вокруг замутилось, затуманилось. А когда прояснилось, вода отделилась от земли. Землю делал Белбог, и она у него получилась красивой, гладенькой. Но Чернобог захотел ему навредить. Он начал царапать землю и горстями…

И то, что вы еще не начали себя выражать в полной мере, хотя бы наедине с собой, то, что вы таите в себе ваши мысли и желание выразить себя, вас медленно разрушает либо создает автоматические реакции на то, что вы уже переживали! Причем, что примечательно. Ни один человек не рождается с эмоциями. В нашем мозге запрограммированы реакции, связанные с прошлым опытом, с выживанием наших предков. Но каждый человек, проживая свою жизнь год за годом, день за днём, формирует цепочки предположений своего…

На перемене мы собрались в своем классе и, вооружившись фломастерами и маркерами, принялись поочередно исписывать друг другу белые рубашки: одни подставляли спины, а другие, как татуировщики в русской тюрьме, нависали сверху и заполняли белое поле всякими сентиментальными гадостями. «Береги себя, мудила», – написал Пол Фокс. «Вонючая рубаха», – вывел Крис Ллойд. А мой лучший друг Мартин Харпер в приливе лирического чувства оставил надпись «Друзья не разлей H 2 O» и пририсовал вполне реалистичный…

Мы сразу смекнули, в чем дело. Дожидаясь отлива, когда будет легче поднять со дна тяжелые сети, китайцы улеглись спать в своих джонках. Это было нам на руку, и мы живо разработали план нападения. – Пусть каждый из твоих ребят прыгнет в джонку, – шепнул мне Ле Грант с речного парусника. – А к третьей джонке пришвартуйся ты сам. Мы поступим точно так же, и провалиться мне на этом месте, если мы не захватим по крайней мере шесть джонок. Мы разделились. Я положил «Северного оленя» на другой галс,…

Заветные слова Молодцы, напрасно не ходите И не зазывайте мне сватов. Золотых червонцев не сулите, Мне любовь важнее всех даров. Не нужны мне жемчуг и кораллы, Мне не нужен перстень золотой. В косу я вплету цветочек алый И пойду босая за тобой. Утренней росой умоюсь в поле И шепну заветные слова. Птицей сизокрылою на воле Долетит и до тебя молва: Не нужны мне жемчуг и кораллы, Мне не нужен перстень золотой. В косу я вплету цветочек алый И пойду босая за тобой. В очи мне твои…