Прочие Детективы

И все же мысли, тревожные, беспокоящие, лезли, липли, и никуда я от них не могла уйти. А подполковник, помахивая куском фанеры, раздувал угли в жаровне и, притопывая ногой, весело напевал украинскую песенку: У сусида хата била, У сусида жинха мила, А у мене, сиротинки, нема хаты, нема жинки … Кончив петь, он сказал: - Каждый день гулял бы на свадьбах и не знал горюшка. Сказал и подмигнул. Подмигнул почему-то Косте. На подполковнике был цветной фартук, на голове - белая…

Но наступает момент, когда глаза открываются сами собой. Я рассматриваю потолок, стены, мебель (а она у меня есть. И даже большой плазменный телевизор) и чувствую, что мне очень плохо. Иногда бывает совсем уже не плохо. Иногда не очень. Но чтобы совсем не было плохо, такого не бывает. И я уже не могу представить, чтобы, проснувшись, я почувствовал себя хорошо. А поэтому, хотя мне было привычно плохо, но это было вполне нормально. Я даже не особенно огорчался. Я выполз на кухню. Вообще-то я вышел,…

- Вот шутники, - и Пауло запустил самолетик. И вот, как будто ночь наступила, а потом, он открыл глаза и увидел, что летит на самолёте. Впереди штурман самолета, какой-то человек, одетый в красный костюм. Сзади на спине было написано «проводник в пятое измерение». Пауло посмотрел в окно самолёта, в котором было только два пассажира - он и этот пилот, и внизу он увидел землю. Мы летим, - подумал Пауло, но ка и спросил пилота где я. - Мы летим в пятое измерение, в страну алхимиков. - Зачем?…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

— А ты можешь? Ну, продолжай свой рассказ, а я посмотрю, действительно ли ты видишь. — Спасибо. Доктор Лоос предложил старику уйти из дома — хотя бы надолго отделиться от семьи, чтобы посмотреть, не улучшится ли его состояние. Но старик был просто в ярости. Он считает совершенно невероятным, чтобы кто-то из членов его семьи хотел его убить. Он даже отказался пройти какие-либо тесты, которые могли бы выявить яд, и ругал доктора за то, что тот пытается замаскировать собственную некомпетентность,…

Я внимательно прочитал набранный витиеватыми буквами текст и все равно ничего не понял. С таким же успехом Козлинский мог назвать себя начальником вселенной или генералом микрорайона. — Крайне странно, что вы не знаете меня, — снова фыркнул Григорий Акимович и многозначительно добавил: — Зато я знаю вас. Вы, — он величественно кивнул в сторону Гены, — Геннадий Валентинович Кирпичников, директор частного детективного агентства «Феникс», в свое время работали в уголовном розыске, были там на хорошем…

– А второй вариант? – быстро спросил старший товарищ. – А второй вариант такой, что помимо подделки была ещё настоящая банкнота, которую они успели спрятать. И мне кажется, что нам стоило бы копнуть этого Тихомирова… – Креститься надо, когда кажется! – недовольно перебил майор. – Что за бабский лексикон, понимаешь, «кажется»! В общем, так. Ты больше никому свои казалки не озвучивал? – Никак нет, товарищ майор. – Вот и молчи. Никому ни слова, Алёша, понятно? – Так точно, товарищ майор! …

— Расслабь плечи, я же вижу, что ты опять на грани, — Дмитрий Григорьевич отложил лист бумаги. — Снова плохо спала? В следующий раз размазывай крем под глазами тщательней, моя дорогая. Руки опять трясутся, не доверяешь себе, снова начался тремор? Я зло посмотрела на пожилого доктора, возомнившего себя детективом, откидываясь на спинку стула. Он совершенно прав. Повышенный пульс, давление, дрожь в руках, провалы, путаница, бессонница. Все, как всегда, но я этого не помнила. Где-то на подкорке сознания…

Уже поздно… и с наступлением ночи на меня нисходит ложное чувство покоя. Вдалеке кто-то сердито кричит – на кого-то или просто в пустоту, – но крик постепенно стихает. Где-то звякают бутылки, но тихо и нечасто. Время от времени по эстакаде проносятся машины, убаюкивая меня своим рокотом. И я не слышу их приближения – либо задремала, либо они крадутся… возможно, как раз потому, что я задремала, а они крадутся. И вдруг они уже рядом, по обе стороны от моего автомобиля. Серые лица с запавшими щеками…

– Привет, Элл! Я поворачиваюсь, приклеив к лицу свою самую ослепительную улыбку, но она тут же гаснет, когда я вижу Элл Клэрмон и узнаю ее только по родинке возле губ. Она разодета в пух и прах – обалденное коктейльное платье и алые туфли на высоких каблуках, а ее недавно покрашенные платиновые волосы волнами ниспадают на правое плечо. Она старше меня всего на четыре года, но учеба в Лондонском колледже моды превратила ее во что-то вроде модели с пухлыми губами и такими белыми зубами, что она вполне…

- Да хотя бы я сам, - ответил Требизонд. - Вы не жулик. - Зато я предприниматель. Грабитель хотел ответить, но передумал. - Надо будет дознаться, как звать того звездочета, - пробормотал он. - Так я и сделаю, вот только выберусь отсюда. - Если выберетесь, - уточнил Требизонд. И добавил: - Живым. Подбородок грабителя едва заметно дрогнул. Требизонд усмехнулся, и грабителю показалось, что черное дуло револьвера при этом сделалось шире. - Нацелили бы вы эту штуку куда-нибудь еще,…

Он спросил: – У вас какая-то особая руда? Капитан нахмурился и ответил: – Хром и марганец. – Вот как?.. На вашем месте я бы сменил трубопровод Дженнера. – Он виноват в неполадках? – Нет. Но он очень изношен. Вы рискуете еще одной поломкой на ближайшем миллионе миль. И так как ваш корабль все равно здесь… – Ладно, замените его. Но выясните причину перебоев. – Стараюсь, капитан. Последняя реплика капитана была достаточно резка, чтобы смутить и Вернадски. Он некоторое время работал молча, потом…

* * * Из истории блужданий моей души Человеческий разум – тихое, теплое, мутное болотце, в котором мельтешат головастики – мысли. Отвратительный беспорядок! Такой же беспорядок царит в мире обыденности. Дремучий, темный лес. По-хорошему, мои письма к тебе следовало бы назвать «Из истории блужданий моей души в мире обыденности». Однако я остановлюсь на слове «души», потому что оно способно и сбить тебя с толку и в то же время наставить на путь истинный. Это слово – первый шаг к разгадке…

Лёля. Июль, 1999 Говорят, люди чувствуют беду заранее. Однако у Лёли не было никаких дурных предчувствий, и беда обрушилась на нее внезапно, как снежная лавина. А еще говорят, если боги хотят погубить человека, они лишают его разума. Что верно, то верно. Вряд ли хоть один из ее поступков за последние полгода можно назвать разумным. Скорей всего она вела себя как истинная сумасшедшая, но подлинное безумие ждало ее впереди. И она ничего, ничего не предчувствовала до самого последнего момента! …

Поезд мчался как вихрь среди ночной тишины и глубокой тьмы. Убаюканный мирным стуком и непрерывным рядом мягких толчков, я начинал дремать. Нити воспоминаний путались, и мысли сменялись образами. Передо мной была Ольга, грустная и безмолвная. На исхудавшем, но хорошо знакомом лице ее я читал укор. Она как будто хотела сказать: «Зачем ты покинул меня? Зачем не подал руки, когда я протягивала тебе свою так искренно? Вот я теперь далеко от тебя и несчастна. А ты? По-прежнему одинок – бездомный и бесприютный…

– По всему видно, судьей ты еще не стала, – монотонно твердила гадалка. – Молодая еще, да и неопытная. На прокурора ты тоже не тянешь. Цепкости во взгляде нет, да и не колючая ты. Вон, душа-то какая, чистая, словно лилия. Адвокат ты, и без документов видно, что адвокат. Цыганка угадала ее профессию, хотя Лиза не была уверена, стоит ли воспринимать слова гадалки как комплимент. Где вы видели адвокатов с чистыми, как лилия, душами? И вообще, нужен ли кому-нибудь такой адвокат? Защитник должен быть…

– Пошла ты в задницу, – лучезарно улыбнулся Софин, и его «дарлинг» так же лучезарно улыбнулась в ответ. Он вернулся в кабинет, пребывая по-прежнему в скверном расположении духа, сел за компьютер, проверил почту и замер. Вот оно! – письмо, которого он так страстно ждал! Софин торопливо прочитал текст, щелкнул по вложенному файлу – на экране монитора появилось фото, и Майкл на мгновение задохнулся от нахлынувших чувств. ОНА… Она была соткана из бликов северного сияния и млечного света звезд… Боже,…

– Ну идем, идем, – протянула Милославская, теребя шерсть собаки, начавшей скребсти когтями входную дверь. Яна достала ключи и, сделав два оборота в каждом из замков, очутилась в родных пенатах. На нее сразу пахнуло чем-то знакомым, но непривычно безжизненным. Полы и мебель покрылись заметным слоем пыли, листья цветов поникли, хотя, уезжая, Милославская и создала им влажную атмосферу и водоподпитку согласно книжным рекомендациям. Женщина сразу прошла к окнам и раздвинула затемняющие шторы. Солнце,…

– Ну убей меня чайником, – предложила я с полным ртом. Мама подошла близко и мазнула зубной щеткой по моей щеке. Я отталкивала ее руку и уворачивалась, стараясь не подавиться и спасти бутерброд от остатков краски на щетинке. – Почему ты своей щеткой не красилась?! Почему моей?.. – она завелась не на шутку, глаза потемнели, испуг в них испарился от колбасного духа. Мы потолкались в кухне у подоконника. Потом мама села за стол, взяла сухарик, посмотрела на меня оценивающе и спросила: –…

И вот 1 Мая, вместо того чтобы загрузиться в машину со мной, мясом и шампурами, Юра был вынужден сопровождать важную делегацию из Англии. Застегнутые на все пуговицы иностранцы сквозь зубы обсуждали вопросы отравления Литвиненко в Великобритании и свободы слова в России. Не понравилась им и намеченная культурная программа. Большой театр на реконструкции? В Алмазном фонде выходной день? Почему? Потому что 1 Мая – важный дачно-шашлычный праздник? Где же иностранцам искать русскую культуру? На Арбате?…