Прочие Детективы

Я окинула горестным взглядом скромную стопку глаженого белья, лежащую слева от меня, и перевела глаза на Эверест справа, который вовсе не стремился уменьшиться до размеров горы Цзинь, будь они неладны. Виталий с утра увез Мишку в «Лес». Нет, я не имею в виду природу, хотя в настоящем лесу мы тоже любим гулять семьей, когда позволяет погода. Но сейчас мои мужчины отправились в специально оборудованную игровую зону в Доме культуры «ГЭС–2». Ее нам посоветовала Сашка. Она как-то по заказу делала в…

«Мы все можем ей объяснить, она истерики не устраивает», – с гордостью говорил Никита, и это была правда. Сейчас Лиза и Никита объясняли дочери, почему нельзя носить золотой комплект. – Леночка, это очень дорогие вещи. Сережки, цепочка, подвеска тяжелые, золота много. Подрастешь – станешь носить. А пока пусть полежат в футляре. В итоге ребенка удалось уговорить. С той поры футляр стоял на полке, за стеклом. Леночке нравилось подходить, брать его в руки, открывать и любоваться своим богатством.…

Всегда думала, что деньги должны приходить так же легко, как уходят. Правда, в Норидже, откуда я родом, это не получается почти ни у кого. Серьезно, даже местному наркодилеру приходится попотеть, чтобы заработать косарь-другой, и пусть это связано с тем, что он сам торчит, все равно выходит какое-то говно. Поэтому после того, как университет Вестминстера торжественно пнул меня под зад с дипломом в руке, я не захотела возвращаться домой и осталась в Лондоне. Чем решила зарабатывать? Отличный вопрос.…

— Извините, Вольский. Не мой профиль. Я не копаюсь в бытовухе. Если у полиции есть отпечатки и мотив, вам нужен хороший юрист, а не я. Я ищу то, что спрятано. А у вас, похоже, всё лежит на поверхности. Он ожидал торга. Уговоров. Шелеста купюр. Но адвокат молчал. Пауза затянулась, стала тяжёлой, и Глеб, раздражённый, снова повернулся к нему. Вольский смотрел на него не с просьбой, а с упрямым, аналитическим прищуром. — В том-то и дело, детектив. Ничего не на поверхности. Версия следствия логична,…

Он убеждал себя, что его место здесь. На обочине. Невидимым. Забытым. Он был угрозой для любого, кто к нему приблизится. Его прошлое висело на нём, как свинцовый груз. Он хотел исчезнуть. Найти покой. Но внутри него тлел уголёк. Маленький. Болезненный. Но всё ещё живой. Он не позволял ему полностью отпустить. Заставлял его руки, даже дрожащие от боли, инстинктивно сжиматься. Словно готовясь к схватке. Он одновременно хотел исчезнуть и искал хоть какую-то зацепку. Чтобы доказать себе, что он ещё…

Он вытащил его. В нос ударил запах оружейной смазки и старой кожи. Запах той, другой жизни. Он не чувствовал ни сожаления, ни страха. Только холодная, плотная тяжесть в животе. Будто проглотил кусок бетона. Он уже был там. В той жизни. Возвращение началось. Сцена 2. Возвращение в Долг Вывеска гласила: «Ветеринарная помощь 24 7». Внутри пахло не больными животными. Пахло едким антисептиком, дешёвым турецким табаком и чем-то ещё. Старым, едва уловимым. Запекшейся кровью. …

Раздался короткий, мерзкий хруст. Крик Кемаля был высоким и пронзительным. Он ударился о стены и умер, сменившись сдавленным всхлипом. Боль была абсолютной, всепоглощающей. Не цифровой. — Адрес, — повторил Хавьер. Тон его голоса не изменился ничуть. Кемаль заскулил, качая головой. — Я… я не знаю имени! Клянусь! Контакт был анонимным! — Тогда отследи его. Мне нужен IP, с которого ей отправили последнее сообщение. Место. Дрожащей правой рукой, всхлипывая, Кемаль повернулся к клавиатуре.…

Дымов выдвинул самый крайний, ближайший к Карамазову стул, сел, положил папку перед собой. – Я отправил разбираться с таможней Никитину. У нее там уже связи налажены. Уверен, что сегодня же всю партию растаможат. – Давай документы. Дымов протянул Карамазову папку, тот надел очки в тонкой позолоченной оправе, положил папку перед собой, начал просматривать каждый лист. Через несколько минут поднял глаза на Дымова. – Хорошо! Можешь быть свободен. И держи меня в курсе. – Обязательно! …

Хавьер похолодел. Он проверял замок трижды. Двойной оборот, цепочка. Цепочка с тихим звоном упала внутрь. Дверь медленно, без скрипа, начала открываться. В проёме показался человек. Один. Невысокий, в простом тёмном свитере и джинсах. Никакого спецназовского обмундирования, никакого оружия наизготовку. Он шагнул внутрь и закрыл за собой дверь так же тихо, как и открыл. Его движения были плавными, экономичными, с какой-то балетной, неестественной грацией. Он не посмотрел на Хавьера, хотя не мог…

Профессор взял стакан глинтвейна, обменялся с Аникой парой дежурных фраз и устроился за дальним столом. Отхлебнув горячего ароматного вина, он почувствовал покой и умиротворение. Впрочем, уже в следующую секунду он вспомнил о своем новом приобретении и расстегнул портфель – ему не терпелось взглянуть на редкое издание. Осторожно раскрыв книгу, профессор увидел одну из гравюр и помещенное напротив нее латинское стихотворение. За пятьсот лет, прошедших с года издания книги, плотная шероховатая…

– Телефон, как вы говорите, выключен? – Да, конечно. Лежал у него в комнате, на столе. – И вы его включили? – Я его не включала. А надо бы включить? Женщина впервые задала Аврааму хоть какой-то вопрос. Ее пальцы сжали сумку, в голосе будто послышалось оживление. Словно он сказал, что вот включи она мобильник – и он тут же зазвонит, и ее сын скажет, что уже на пути к дому. – Да вот не знаю. В любом случае советую включить его, как только вернетесь домой. – Я как увидела этот мобильник,…

Он бы сказал что-нибудь простое, например: «Энн-Мэри, пожалуйста, перезвони. Прошу, поговори со мной. Пожалуйста, дай мне шанс объяснить». А означало бы это что-то вроде: «Энн-Мэри, прости, что наша дочь застала меня с твоей сестрой у нас в спальне полгода назад, когда ты навещала друзей за городом, а Сорока должна была находиться в школе, но вместо этого прогуляла третий урок, чтобы залезть в твой прикроватный столик за нашей травкой и накуриться вместе с Эллисон, а потом съесть четыре…

Она села на постели. Отбросила ногами смятые простыни (и провела рукой по спутанным волосам), подползла к окну и посмотрела вниз. И она стояла там. Светловолосая, плохо одетая женщина-почтальон наклонилась над почтовым ящиком и засовывала туда пачку конвертов. Джунипер почему-то была почти уверена, что среди них будет тот самый конверт. Она выбежала из своей комнаты. Пробежала по коридору мимо детской младшей сестры и спальни, в которой спали родители, их ноги и руки переплелись, как ветки деревьев,…

До дома Саймона и Кейт в Вортингтон-Вэлли было совсем недалеко от кладбища, да и в любом случае не было мыслей устроить поминки в доме Лили и Харрисона, где она умерла. Отец Кейт не возвращался туда с той ночи, когда он обнаружил мертвое тело жены. Когда они подъехали к дому, Кейт поспешила к парадной двери, опередив всех остальных. Ей хотелось заглянуть к дочери до того, как в дом войдут люди. Она быстро поднялась по лестнице на второй этаж. Саймон и Кейт согласились, что их дочурку, робкую пятилетнюю…

— Дурак ты! Ножки ему! Думать надо было! Почему сразу мне не позвонил? — Так ведь ночь… Боялся, ругаться будешь. Помнишь, как ты меня на прошлой неделе за витраж вычитал? — Ну и опять дурак! Это же за витраж… — Извини, пап… — Извини… — бурча, передразнил сына Владлен Никитович. — Отвёз бы её в больницу, прошёл как свидетель. А теперь… Уверен, что никто и ничего? — Пап, ни одной живой души не было! — Живой… А не живой? — скорее по инерции, чем желая услышать ответ, уточнил Владлен Никитович.…

Деревянное весло плавало рядом, и я смотрела на него, пытаясь унять дрожь. Крепко держа ребенка под мышкой, я принялась грести одной рукой, пока не поравнялась с веслом. Выловив его из воды, я еще крепче прижала к себе малыша и направилась к берегу, по-прежнему орудуя одной рукой. Со стороны это наверняка выглядело довольно неуклюже, но зато лодка уверенно продвигалась вперед. Не успела я переступить порог дома, как зазвонил телефон. Два коротких пронзительных звука свидетельствовали о том,…

* * * Слишком долго я тратила свою жизнь на то, чтобы разобраться в твоих странностях, и страдала от твоих поступков, которые раз за разом словно ножом рассекали зарубцевавшиеся раны. Но хватит! Я больше не собираюсь отказываться от себя самой ради твоего счастья, потому что это дорога привела нас в ад. Слишком долго я искала твоего расположения. Слишком многим жертвовала из страха перед тобой. Когда я начинаю вспоминать упущенные возможности, мне хочется опуститься на четвереньки, уползти в дальний…

Кто посылает открытки? Зачем? Шантаж, желание досадить, месть? Возможно, этот человек, каким-то чудом узнавший об обстоятельствах исчезновения Инги, не вполне представляет себе, что произошло на самом деле. Он считает, что у него на руках сильный козырь. Но ведь это был просто несчастный случай, ничего больше. Тут нечем шантажировать, не за что мстить. Толя Быков ни в чем не виноват, по крайней мере с точки зрения закона и здравого смысла. Убедившись, что руки больше не дрожат, Анатолий Игоревич…

– Ничего не надо отменять. Я купила Гоше билеты в соседнем с твоим купе и забронировала ему одноместный номер напротив твоего. Никакого вмешательства в твою личную жизнь не будет. Зато вы останетесь под присмотром друг друга. Я все сказала. Допивай свой кофе и пошли. У меня совершенно нет времени. Мой самолет уже через три часа. Наташа швырнула салфетку на стол, сунула деньги в стакан со счетом, встала и пошла к выходу. Все мужские головы, как по щелчку, поворачивались в ее сторону. Наташа…

Мак-Элпайн перевел взгляд с Харлоу на Даннета, по этому взгляду нельзя было понять о чем он в этот момент думает. А думал он о том, что его теория распространяется и на Харлоу, весь его теперешний вид был тому подтверждением. Харлоу за свою карьеру автогонщика трижды попадал в аварии. Последняя из них случилась два года назад и чуть не стала для него роковой: тогда, почти в агонии, он улыбался, когда его носилки загружали в санитарный самолет, чтобы доставить в Лондон, и левая его рука была тверда,…