Прочие Детективы

Именно в тот момент, когда он представляет себе Наполеона, его воспаленное воображение изобретает то самое объяснение, которое позже будет напечатано в газетах: «Я украл картину, чтобы вернуть ее на родину». Тогда он превратится из безродного иммигранта в патриота и героя. Уже более уверенно, сосредоточенно и целеустремленно он движется по следующей, узкой галерее. Он всем покажет, кто он такой. В малой галерее Квадратного салона он едва различает силуэты картин Тициана и Корреджо и мерцающий…

Муратов, конечно, отметил, что Миха изменился за те три года, что они не виделись. За счёт очень прямой спины и развёрнутых плеч он казался выше ростом. Носогубные складки, рассекавшие впалые щеки, стали глубже, их сходство с надрезами усилилось. Осунувшееся лицо приобрело нездоровую костистость, характерную для «тубиков» [3] или язвенников. Раньше он не носил усов, а теперь обзавёлся небольшими, аккуратно подстриженными. Карие глаза переполняла усталость, от былых озорных бесенят в них не осталось…

Всё оказывается намного хуже. Охранник замечает на скамейке старую жестяную банку, до краёв наполненную окурками, вытряхивает их прямо на хорошо выметенную дорожку двора и наливает туда коньяк. – Пей! Перед моим лицом оказывается вонючая жижа, с плавающим поверх мусором. – Я не пью. – Пей. Иначе это окажется у тебя на башке. Я беру из его рук банку и выплёскиваю содержимое на траву. Рука с бутылкой взметается вверх. Я зажмуриваюсь, но вместо ожидаемого удара ощущаю, как на макушку льётся…

Очень неплохой, хотя пена могла бы быть и поплотнее. – Клиент непростой – Александр Иванович Шишов. – Критиковать свои же идеи Слава не стал. – А! Мебельный король? – Знаешь этого типа? – Слышала что-то. – А в курсе, что у него есть бзик? – Слава разгорячился и начал выпутываться из черепашьего пледа. – Он фанатеет от Трои… – От гомеровской «Илиады»? – удивилась я. – От голливудского фильма! Считает себя новым воплощением Ахиллеса! – Он что, похож на Брэда Питта?! – Вот теперь я заинтересовалась.…

Она вошла в море между левым пирсом и сеткой, и теперь, сделав широкую дугу, плыла вокруг длинной бетонной полосы, на которой стояло три шезлонга, сплетенных из ивовых прутьев. Раньше Женя видела такие только в кино, и они своими круглыми оголовьями напоминали ей саркофаги египетских мумий. Вчера ей довелось посидеть в одном – очень удобно, можно развернуть его так, чтобы верх полностью защищал голову от солнца, а тело загорало. Перевернувшись на спину, она раскинула руки и зажмурила глаза. Море…

Молодая женщина лежала ко мне головой, мне были видны ее худенькие плечи, маленькие крепкие ягодицы с полоской красного бикини между ними, худенькие ножки, с плохо развитыми, как у девочки-подростка, икрами, маленькие ступни. Я тоже стал бросать на свою соседку по пляжу заинтересованные взгляды. Вообще-то я не отъявленный бабник, но женщин люблю, причем довольно часто и многих, и ничуть этого не стыжусь, потому что мне романы можно заводить – я холостяк. Когда наши глаза в очередной раз встретились…

Девушка взвизгнула: – Не бей меня! – Ты будешь сидеть на цепи, пока не полюбишь меня! – утробным голосом произнесло балахонное чучело. – Но учти, мне не нужны фальшивые чувства! – Ну, отпусти меня… – заканючила «цепная» девушка. Лезвие приготовленного ножа отсвечивает стылым холодом. Тебе абсолютно не жалко худосочную жертву мужчины в пурпуре, даже когда он бросает перед девушкой эмалированный тазик, в котором почему-то лежат несколько луковиц, потом ставит ведро с водой. Тебе жутко интересно…

Девушка подошла, взяла фотографию и положила ее изображением вниз. Марина подумала, что как же хорошо, что ни папа, ни Артем не видят ее такой, как сейчас – бледной, худой, потной, с растрепанными волосами, потрескавшимися от жара губами и трясущимися от страха и волнения руками. Пусть они запомнят ее такой, как на этом фото – красивой, цветущей и радостной. Марина решила, что ей нужно умереть, еще неделю назад. Именно тогда она поняла, что другого выхода из создавшейся ситуации у нее нет. Она…

– Девонте, что ты здесь делаешь? Мама дорогая. Неужели она слышала, как он закрывал комод? Не теряя ни секунды, он распластался на животе – иголки на спине вздыбились, – пошарил рукой под комодом и проворчал: – И здесь ее нет. – Девонте, я к тебе обращаюсь. – А, это ты, мам. – Дэйв поднялся с пола, сделав вид, будто только что ее заметил, и повернулся к маме, задней правой лапой поправляя половичок. – Да это, искал расческу для молодых иголок. Что-то рано линять начал, вроде только весна…

Мужчина был самый настоящий – крепкий, широкоплечий, и пахло от него потом и гамбургерами. Мила мигом пришла в себя – какая уж тут декорация – и пошла к выходу, ловко увернувшись от двери, которую этот тип и не подумал придержать. По дороге она увидела дверь ресторана и посмотрела на часы. Павлик обычно возвращался к семи, у нее есть больше двух часов, не зря она отпросилась пораньше. Но, с другой стороны, если она потратит эти два часа на приготовление ужина, то встретит Павлика замотанной и уставшей.…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

Через минуту няня и Марк снова шли по площади. В сумочке у девушки лежал флакончин духов, а малыш крепко сжимал в руке пистолет. Они уносили с собой "любовь и "смелость", подаренные щедрой Ягг. Однако эти приятные сами по себе дары не гарантировали (к нашему огромному сожалению) им счатья до конца дней. Народ все прибывал и прибывал на ярмарочную площадь. Один за другим Грета внимала с полок свои подарки. Денег с покупателей она, как любая уважающая себя волшебница, не брала, чем вызывала у одних…

– Все в порядке, шеф, – бодро отрапортовал он, – Подъезжаю к конторе. – Вот и молодец, – похвалил Солюс, ничуть не удивившись тому, что Франсуа почти на рабочем месте в полшестого утра. У всех полицейских было свое особое представление о том, чем следовало заниматься в то время, когда остальные нормальные граждане в кровати собираются продирать глаза. – У нас убийство в шестом округе. Дуй туда, малыш. Твой любовничек Басель уже там. Он введет тебя в курс дела. Сон откладывался на неопределенный…

– Понял, – вторично подтвердил усвоение полученной информации Алексей, прерывая разговор и готовясь к выезду. Поскольку Подлужный, как это обычно и бывает на дежурстве, спал полуодетым, то сборы заключались в том, что он надел туфли, поверх рубашки набросил лёгкую курточку, поставил следственный чемодан к входной двери служебного помещения и присел на стул у окна, поджидая оперативную машину. Спохватившись, он бросил взгляд в изголовье дивана: там лежала «самиздатовская» 1 книга об опальном поэте-тунеядце…

Местные власти относятся к попаданцам с философским смирением. Мир Кеалмэ развивается магически, а не технологически, так что особого интереса наши новинки не представляют. Что-то, конечно, забирают для изучения, но не постоянно. Я как физик в отдаленном прошлом пользовалась интересом с неделю. Потом выяснилось, что ничего нового я рассказать не могу, тем более что курс физики у меня в голове двадцатилетней давности, и пользы от меня в целом мало – в итоге пристроили уборщицей в Академию. Впрочем,…

Аня смутилась: – У нас он до сих пор числится главой этого участка… – Я посмотрю, возможно, не сделали какого-то обновления, – пообещал Соммерс. – При передаче полномочий всё так сумбурно, могли за чем-то не уследить… – Ладно, это не горит, – остановила его Аня. – Кто у вас теперь за главного? – Я, – искренне рассмеялся Соммерс. – Удивлена? Думаешь не справлюсь? – мужчина надел куртку, которая до этого была зажата у него под мышкой, показывая, что готов двигаться. – Нет, что ты, – уже…

Через зал к его столику приближалась высокая светловолосая женщина в платье такого же, как у Лены, темно-красного цвета. В первый момент ему даже показалось, что она чем-то похожа на его жену, и Георгий улыбнулся. Только потом понял свою ошибку и стер улыбку с лица. Незнакомка подошла к его столу, отодвинула стул и проговорила: – Ты не скучал без меня, дорогой? – Простите? – Георгий недоуменно взглянул на женщину. – Что вы сказали? – Ты не скучал без меня, дорогой? – повторила она, усаживаясь…

Чисто русская деревня, – подумала Саша. Словно и не в Тоскане! – Ох, какие романы расцветали в то время! Многие до старости так вместе и прожили. Какое время было! Обычно я храню давние воспоминания в коробке с надписью «Древности. Не открывать», вот тут, – он постучал себя по темечку. – Но приходит время, когда без этого не обойтись. – И какую же тайну хранит ваша… э… коробка? – Однажды во время сенокоса я встретил свою жену, Эрнестину. Нам было семнадцать, когда мы влюбились. Поженились в…

– С удовольствием, – кивнул Крымов и выполнил просьбу хозяина загородного домишка с улицы Дачной тишайшего поселка Яблоневый. Они чокнулись и выпили. Закусили мочеными яблоками и пирожками. – Сыскари не дураки, тоже задались этим вопросом. Вскоре дознались, что главным наследником всех этих покойных господ является только один человек, и живет он в Австрии, в роскошном шале в Альпах. Даже не он, а она – Маргарита Николаевна Маковская. Она должна была стать тринадцатой гостьей, но не сложилось.…