Прочие Детективы

– Девочки, мойте руки! Обед на столе! И правда, когда мы заходим в кухню, обед уже стоит. И не просто обед, а как в кино показывают. Вот если, к примеру, у нас борщ на обед, то к нему обязательно маленькие булочки, перемазанные чесноком и укропом. Я, вообще не люблю чеснок и укроп терпеть не могу, но эти булочки вприкуску с борщом очень люблю. Да, борща бы я сейчас съела. В животе заурчало, и голова начала кружиться, наверное, от голода. Но я подумала, что надо Ленку дождаться, а то какой я друг,…

– Отлично, – обрадовалась «мама», – забирай дурынду. Давно хотим ее замуж выдать. У нас дом в селе, тридцать соток картошки, огурцы, теплица, сарай покосился, сортир набок завалился, крыша протекает. Работы! О! Рина провела ребром ладони по горлу. – И вот везуха, Гоша, что ты жениться решил. Надя! Возьми Роки, отдай Таньке кота! Домработница мигом произвела рокировку. Мужик опешил. – Ну… типа я только хотел… э… э… в гости ее позвать. Насчет семейной жизни… ну, не сразу же… – Почему…

– Дефективная я, что ли? – с огорчением думала Динка и переворачивалась, как блин на сковородке. Эффект наступил под утро. В комнате домашнего отеля. Ближе к рассвету сгоревшая кожа Килиной начала пузыриться и пульсировать. От малейшего прикосновения к воспаленному телу хотелось лечь и умереть. Но даже лечь было невозможно, поэтому два тягостных дня Динка стояла под тентом во дворе, глупо улыбалась хозяевам и ждала, когда полегчает. Ирка делала вылазки в сувенирные лавки и на базар, чтобы чем-нибудь…

– Да, нелегко вам, девоньки мои, со мной живётся. Полковник аккуратно сложил документы в стопочку, подвинул на край стола и откинулся в кресле. “До совещания ещё десять минут. Пусть глаза немного передохнут”, – решил Лемехов и оглядел свой кабинет. Нет, так называемым кабинетным червём его нельзя было назвать. Но кабинет свой он любил. Света и воздуха много. Да и жена помогала обустраивать нехитрый ментовский быт, занавески сама сшила. Правда, генерал тогда слегка его пожурил, что не по уставу.…

– Простите за поздний визит, Петр Ильич, – первой прервала затянувшееся молчание гостья. – Вы позволите войти? – О да! Да, прошу прощения, входите. Я… Одну минуту… – суетливо сбрасывая с себя старую шаль, поправляя пиджак и приглаживая волосы, бормотал Чайковский. – Садитесь, прошу вас, – указывая на единственное имевшееся в комнате кресло, предложил он. – Благодарю вас. – Голос дамы звучал мелодично, как будто чья-то рука нежно коснулась струн арфы. – Простите, сударыня, мы знакомы? – завороженно…

Лабораторию Мытарева оснащают всем, что ему необходимо, а доноров для операции содержат в огромном подвале – политзаключенных, маньяков, приговоренных к расстрелу. Не обремененный нормами этики и морали, Мытарев на операционном столе отнимал у них как парные органы, без которых можно жить – руки, ноги, уши – так и жизненно важные – сердце, печень, почки. Огромный сад вокруг дома-лаборатории превращается в кладбище доноров. Во время войны с фашистами бесчеловечные опыты младшего Мытарева снова нашли…

В такие дни и продавцы магазина частенько наведывались на фасовку, чтобы полакомиться нахаляву сладостями от «Красного Октября». Выбор фабрик в 80-х был невелик. Даже заведующая Полина Петровна в своем огромном, как парусник, и накрахмаленном до металлического звука колпаке садилась на мешки с мукой, с удовольствием разворачивала пару-тройку конфет и рассказывала, как ей казалось, очень смешные истории из своей институтской молодости. Маринка с девчонками смеялись. А как иначе? Начальство же! …

17 августа в 7 часов утра в аэроклуб в Борске под Петербургом группа из четырех вооруженных лиц прибыла на аэродром с целью захвата двенадцатиместного самолета и последующего использования его для совершения террористического акта – аварии на АЭС. Вся группа в момент высадки из джипа уничтожена снайперами спецназа ФСБ, за исключением одного из них, получившего тяжелое, но не смертельное ранение. Практически во всех случаях жесткого пресечения этих преступлений одного из выживших соучастников правоохранительные…

– Рокси, сидеть, – скомандовал мужчина, после чего сам медленно опустился на колени. *** Как и положено руководителю, знающему, что для решения текущих вопросов существуют подчиненные, начальник следственного управления по Среднегорской области генерал-майор Хованский дремал. Возможно, самому Хованскому данное утверждение показалось бы чрезмерным и оскорбительным, возможно даже чрезмерно оскорбительным, а оскорблять представителей государственной власти, как известно, негоже, да и к тому же уголовно…

Но не для работы сборщиком мебели я закончил в прошлом году Плехановский институт. И по диплому я, вообще-то, квалифицированный маркетолог. Но каким бы квалифицированным я ни был, работал я на сборке мебели, иначе бы помер с голоду и не дожил до сегодняшнего дня. Теперь я твердо решил устроиться по профессии: я прекрасно знал ту область, в которой хотел работать. За последнюю неделю я побывал на трех собеседованиях, и все они шли по типу: «Нам нужен молодой специалист с высшим образованием с опытом…

– Что же делать? – произнесла Коржикова, опустившись на стул. Эмма Сергеевна села рядом. – А зачем вам эти оценки? Наташка рассказала. Архивариус сопереживающе покачала головой. Действительно, делать-то что? Коржик тяжело вздохнула и поднялась. Эмма Сергеевна испугалась, что она сейчас уйдет. А женщина не хотела оставаться одна. Только не сегодня. Дело в том, что у Эммы Сергеевны случился день рождения. 68-й по счету. Утром ей пришли поздравительные смс от банка и социальной сети «Одноклассники».…

На следующий день я уже ехала на Проспект Мира в офис этого агентства, где мне назначили встречу. Ехать ужасно не хотелось, но я подумала, что поскольку сама не могу ни на что решиться, возможно это собеседование даст мне необходимый толчок. – Очень рада, что Вы так быстро согласились приехать, – улыбнулась она, занимая место напротив. – Легко нас нашли? Я сказала, что почти сразу, а сама подумала, что эти слова она говорит каждому кандидату, такая форма вежливости, и у меня это вызвало раздражение…

Далее шли алкоголики более матерые. Они все время где-то работали, что-то зарабатывали, могли по неделе, а то и по две не пить, но при этом нередко пропивали всю получку, по много раз вылетали с работы. Нередко они по пьяной лавочке и умирали от перепоя, замерзнув на улице и так далее. Еще чаще они переходили в следующую стадию – пьяница пропащий. Эти пили все, что горит, работать особо не желали, занимаясь воровством, мелкими калымами, которые чаще всего пропивали, а больше всего любили поудобнее…

Комната была какая-то странная – очень знакомая и все-таки чужая. И люди в ней были смутно знакомые. Кажется, один из них – ее муж. А остальные кто? Чудно все выглядело: то ли нарушение пропорций, то ли искривление пространства… Ну да, конечно! Это оттого, что она смотрит на них сверху. И не с потолка даже, а с какой-то небывалой высоты. И эта женщина на диване, с залитым кровью лицом, – она. И комната – ее собственная. С ней что-то случилось, и, кажется, совсем недавно. Почему они так…

Были, конечно, и другие цели. Аполлоныч после институтской практики в Англии, слегка тронулся рассудком и частенько вслух мечтал жениться на еврейке, чтобы по пути в Израиль застрять в каком-нибудь Лондоне или Париже. Вадим Севрюгин, доведённый до отчаянья кухонным уединением, несколько раз порывался податься в районные главврачи и даже дважды выезжал осматривать квартиры, которые ему там могли предоставить, но печное отопление и клозет на огороде загоняли его обратно в Минск. Я же из своих командировочных…

– Когда же мы научимся быть европейцами! – громко сказала Ирина первую пришедшую в голову фразу, ничего не имея в виду, а просто желая поскорее плюхнуться вон на то синее сиденье в углу у окна. Что она и сделала, иначе потеряла бы сознание. Беременность всё-таки тяжело ей давалась: третий месяц начался. – Разрешите, я покажу, как пользоваться оборудованием… – это льстиво говорила проводница, а Милана властно оборвала её: – Мы сами знаем! Не первый раз едем. – Попозже! Я сама у вас позже спрошу! –…

Как мы уже упоминали, подчиненных у майора было всего трое. Кроме исчезнувшего Сергея Шаронова, в отделе служили еще два капитана, как в хорошем советском (в лучшем смысле слова) романе. Правда, фамилии у них были несколько неблагозвучные по нынешним временам: невысокий и крепкий шатен Василий Захарчук и тощий, зато жилистый брюнет Роман Фукс. Два антипода, способные в течение получаса насмерть разругаться и снова поклясться друг другу в вечной дружбе. Бывший боксер Вася и разочаровавшийся в своих…

Аня перевела взгляд с воющей соседки на Григория Андреевича. Теткин муж серьезно и основательно обгладывал куриную ногу. Он вообще все делал серьезно и основательно. Появившись в Макеевке пару лет назад новый участковый подошел к вопросу брака с пониманием, и вскоре покорил теткино сердце. Когда Галина, смущаясь и запинаясь, сообщила по телефону, что выходит замуж, Аня искренне обрадовалась за нее. Она внезапно осознала, что в последний раз видела сестру живой год назад на теткиной скромной свадьбе,…

Снова скрип двери, теперь на пороге стоит седой человек, который секунду посмотрев на меня, делает несколько уверенных шагов в мою сторону, пододвигает к моей кровати стул, который прежде я и не замечал, садится и, достав блокнотик с ручкой – обращается ко мне: – Как себя чувствуете, пациент? – Если не считать того, что я толком не могу встать и ничего не могу вспомнить, то неплохо. – Ожидаемо. А вы помните, как вас зовут? – Да, это я помню. – И как, если не секрет? – А-а-а… Артём.…

Если подумать, она держала и не такие удары судьбы. Она не опустила руки и не опустилась сама после внезапной смерти родителей. Её не сломило известие о болезни сестры. Пять лет она не сдавалась и не давала опустить руки сестре Тане в борьбе с ужасной болезнью, за каждый новый день жизни. Так неужели этот гнусный ублюдок Угольщик, сломает её сейчас? Заставит подставить ему свой зад? Никогда в жизни! Сколько бы там её не осталось. Виктория осклабилась в страшной кровавой, беззубой улыбке.…