Прочие приключения

Хорнблауэр постучал по оттиску карандашом и чертыхнулся от досады. Глупые, бессмысленные ругательства сорвались с его языка. Но он старался произносить их тихо – за двустворчатой дверью дремала в спальне Мария, будить ее не хотелось. Мария подозревала, что беременна (хотя определенно говорить было еще рано), и ее докучная нежность уже встала Хорнблауэру поперек горла. При мысли о Марии раздражение усилилось: его злил берег, необходимость набирать команду, душная гостиная, утрата вошедшей уже в привычку…

Часть первая. Клуб «Койво» Глава 1 Разные бывают двери. За одними нас ждут теплота и уют родного дома. За другими – радостная встреча с друзьями. Есть двери в магазины, за которыми мы ожидаем увидеть заветную игрушку или вожделенный стаканчик мороженного, а то и вкуснейшую ромовую бабу, пропитанную насквозь сладким сиропом и с белой шапочкой глазури наверху. Высоченные и широченные двери вокзалов обещают нам дальние странствия в неизведанный еще мир. А вот дверь в кабинет директора школы…

– Не надо откладывать ничего на потом. – Отрицательно закачала та головой. – Мне все нравится. Пусть ее нарекут именно так. – Да примут Боги нового члена нашего клана. – Подняла жрица вверх глаза. – Да примут! – Вторили ей присутствующие. С того памятного утра прошло девять лет. За это время поселение клана лис, раскинувшееся на высоком берегу полноводного Крага, выросло еще на несколько десятков дворов. Теперь оно заняло всю равнину Колонтек, ширясь по обе стороны от дороги, рассекавшей местность…

Какой портрет! Какая женщина! Какой ребенок! Какая роза! Какой кот! Все это было довольно дурно намалевано. Однако ж тут была видна какая-то грубая простота, имевшая свою приятность. В этой безобразной картине можно было узнать добрую, веселую и счастливую женщину; и все в ней, даже этот толстый мальчишка, красный как роза, казалось, дышало счастьем и радостью. Над картиной висел старательно прикрепленный гвоздем совершенно увядший и засохший венок из васильков. Матросы, утомленные жарой, ушли,…

Далее, у нас живут еще двое детей дяди Сэмюэля, усыновленных Иеремией, – их было трое, но один умер, – и их гувернантка, красавица-брюнетка с долей индусской крови в жилах. Кроме них у нас есть трое слуг и старик-грум. Группа, как видите, выходит не маленькая. Но это не мешает мне, дорогой Гуго, умирать от желания увидать симпатичное лицо и получить приятного сердцу собеседника. Я сильно увлекаюсь теперь химией и потому не буду мешать вам в ваших занятиях. Отвечайте же скорее. Ваш…

Наконец, ювелир выдал свой вердикт: – Несомненно, это изделие изготовил в начале XX века большой ювелирный мастер. Судя по оттиску пробы, использовано золото высшей пробы, а также натуральный чистый африканский рубин. Я оцениваю его в 25 тысяч долларов, готов выкупить у Вас его за 20 тысяч. Мишель вспомнил оценку Эммы, подумал: «Неплохо. Похоже, без обмана, – мелькнула мысль. – А что если попробовать надавить на старика, может еще раскошелиться?» – и изрек: – Я кольцо до Вас давал на оценку…

– Мать моя! – воскликнул Савчук. – Сколько всего! – Здесь золото Хазарского каганата, часть царской казны хранившейся в монастыре, императорские подарки, различные подарки и пожертвования богатеев местным церковникам, а также церковное золото, драгоценности, украшения и безделушки всякие, – пояснил хозяин кабинета. – На них целую армию можно вооружить, – бросил мужчина в кожанке. Савчук шагнул к чемоданам, наклонился, взял руку украшение типа стилизованной короны и спросил: – Что это…

– За последний месяц пропали четверо, – вздохнул мельник. – Всего полторы дюжины. Мы уже и сами пробовали в лес, милостивый сударь… – Ничего себе! – Марта толкнула Милу локтем в бок. – Этот, оказывается, еще и из благородных… – И, разумеется, ничего там не нашли, – отозвался незнакомец. – Неудивительно. Укусы, рваные раны на шее – вампира в первую очередь следует искать на кладбище. Ох и странный же у него оказался голос… Спокойный, мягкий – но Миле вдруг почему-то стало не по себе. Даже Конрад…

Вот …! Седалище предпочло примоститься аккурат на мешок с мукой. Я оглядела изрядно побелевшую комнатку и махнула на уборку рукой. Какая уборка, когда меня муж любит?! А для семейного счастья чистота в доме вовсе даже и не главное. Главное… ну, муж заботливый. Жена сытая. И кот. С котом, положим, не сложилось – муж не выдержал сию метящую территорию животину. Зато с заботливым повезло. Да и не у каждой бабы муженёк – … ШКРУП-ШКРУП… Помстилось? ШКРУП-ШКРУП… – настойчиво повторил дверной…

– Не так. – Тьфу на тебя, – говорит варка и пыхтит трубкой. Парень кладет на тарелку обглоданную кость, задумчиво облизывает пальцы. – Этот, – варка небрежно кивает на него, – малоумный, штоль? – Нет. Просто дичок, – взгляд рыжебородого перебегает дальше, на дверь, на окно, на другие столы. Зал понемногу наполняется людьми, хотя время утреннее, самое что ни на есть рабочее. На закуток, отгороженный с двух сторон низкими ширмами, люди поглядывают с любопытством. Они грязны и плохо одеты,…

Несколько мужчин подошли навстречу, чтобы поздороваться за руку, остальные – моложе и, по-видимому, рангом пониже – осмелились только устно поприветствовать; на них, впрочем, он не обратил внимания. Вошедший, не замедляя шага, здоровался с окружающими, своим взглядом пронзая и сканируя их. Разговоров он ни с кем не заводил, и остальные, зная его привычку не решать рабочие вопросы на ходу, не заговаривали. По поведению окружающих чувствовалось, что вошел не просто человек: в стеклянную дверь офиса…

– Ты меня разлюбил? – строго спросил голос. И тут же, смеясь, продолжил монолог. – То есть ты хочешь вытащить меня куда-то за город, где землю не покрывает асфальт и всюду эта, как там её? А, грязь под ногами? И, подожди, нету туалетика? А, и душа нет! Алё, ты всё ещё тут? – Ну да, получается, что так, это я тебе и предлагаю. Мне кажется, прикольно будет, и я тут посмотрел – на выходных обещают солнечные дни. – Ты сам посмотрел прогноз погоды? – прозвучал вопрос, лишенный всяких человеческих…

Поселок никогда не спал. Круглые сутки шла работа в шахтах. Круглые сутки работала столовая. День и ночь хлопала дверь рудокопской лавчонки. И все-таки люди были здесь всегда сонными, вялыми – через силу двигали ногами в резиновых сапогах. На них было тоскливо смотреть, и Билькинс избегал глядеть в сторону Шпицбергенской резиденции губернатора. Когда Лисий ледник обрушивался на глазах Билькинса и нельзя было надеяться, что в ту же ночь увидишь повторение этой ледяной феерии, американец поворачивался…

Тьфу!.. Понятное дело, вы обрыдаетесь и даже захотите дать ему денег. Не вздумайте!!! Одежду он не сменит, а деньги пустит на что-нибудь сомнительное. И непременно незаконное – тоже делюсь личным опытом… Жалкое зрелище эти мамуки. Настолько жалкое, что так и подмывает ободрить, сказать теплые слова. Черную дыру вам в задницу, если вы сделаете это! Никогда не заговаривайте с мамуком. Мамук посмотрит на вас в упор, и если выдержите выжигающий ваши мозги рубиновый взгляд, то я весьма удивлюсь. Ах,…

– Гляди, телефонную трубку не хочет отпускать! – удивленно проговорил второй. – А нервный-то какой, нервный, – добавил первый, – такой нервный, что даже сам себе фингал на лбу поставил. – Он снова дернул Шаткова к себе, но Шатков спружинил, откинулся спиной назад, отбил руку старшого. Тот изумленно глянул на Шаткова. – Ты гляди, действительно не хочет вылезать, – второй громко захохотал, он, похоже, не верил тому, что видел, хлопнул себя ладонью по животу, представление доставляло ему удовольствие. –…

Между прочим, Клаус отметил, что девчонка сунулась к служебному пропускнику. Вот недотепа! Она явно не могла иметь отношения к обслуживающему персоналу вверенной ему станции. Наверняка, была из членов экспедиции. Какой-нибудь волонтер, судя по юному возрасту. Ее же сейчас должны были завернуть назад, к галдящим ученым и провожающим их семьям. А значит, снова некой падающей звездой промчалась бы мимо них. Надо было от нее поберечься. Но от этой мысли его отвлекла мать, что-то там начала внушать о…

Когда они, наконец, ступили на твердую землю, оказалось, что под ногами болото, что уже темнеет и надо становиться на ночлег. Каждые десять-пятнадцать шагов Анин останавливался и сверялся с компасом. Тайга, завалы, мочажины, гарь ели и молодого пихтача заставляли отклоняться и в маршрут постоянно приходилось вносить коррективы. Тайга темная, глухая. «Черневая»! Уж если здесь потеряешься, ни с какого самолета не разыщут. А день кончается. А надо идти. Стиснув зубы и подтянув пояс. Идти. Вроде и немного…

Я чувствовала его боль. Что-то внутри меня умирало вместе с ним. Моя кожа словно сжалась, стала малой для меня, и пекла будто огонь горел под кожей. Отец присоединился ко мне, сотворил огненное заклинание и бросил его прямо на мою постель. Та загорелась как поднесенная к огню спичка. – Пап! Ты жжешь наш замок! – выкрикнула я. – Так они не смогут нас отследить, – ответил он, послал еще несколько сгустков пламени и закрыл проход. Стало темно, холодно, зябко и мокро. Пришлось воспользоваться…

Остудин застыл, глядя на красный телефонный аппарат. Александр был единственным сыном его заместителя Константина Павловича Кузьмина. У Кузьмина болело сердце, и он сразу подумал, что эта страшная весть убьет и его. Поэтому переспросил: – А военком не ошибся? – и посмотрел Батурину прямо в глаза. – Две недели назад я Сашу Кузьмина вот как вас видел. Он приезжал в Таежное на побывку. У него есть невеста, дочь бурового мастера Лена Федякина. – Еще и невеста. – Батурин провел пальцами по воротнику…

А всё – проклятая родильная лихорадка, одинаково равнодушно отнимающая жизни как в убогих саклях, так и во дворцах. Сам прославленный лекарь, знаменитый Аслан-бей, признанный миром новым Абу-ибн-Синой-Авиценной, примчался в тот роковой день в ТопКапы по зову Повелителя, но даже он, седобородый и всезнающий, не смог отогнать от умирающей Ту, что Разрушает дворцы и Разгоняет собрания. Случись иначе по воле Аллаха – и она успела бы стать второй женой Баязеда, матерью ещё одних наследников. Разве Айше…