Юмористическая фантастика

На жизнь себе сам рано начала зарабатывать. Причем не сникерсами торговал, или машины мыл, а, как настоящий еврей, работал своей головой. Мне всегда легко давались иностранные языки, вот я и подрабатывал уже с восьмого-девятого класса переводами. Серия "для чайников", переводил продвинутым ламерам с английского на русский самые разные "полезные" книжки. Платили не много, но я был всегда экономным мальчиком, и постепенно собиралась серьезная сумма. Я и на других работах работал.…

Тетя Хильда, несмотря на свои сорок с большим гаком лет умудрилась таки родить дяде Юлиусу наследников в количестве трех штук разом, и теперь Эдмунд, Эдуард и Эдгар (старшие Эды, как их называл Сванте потом, когда закончил университет) занимали чету Иенсенов настолько, что воспитывать окружающих ни у дяди Юлиуса, ни у тети Хильды просто не оставалось сил. Времени, пожалуй, тоже. Сванте унаследовал квартиру родителей, когда те уехали жить в деревню, после смерти бабушки. У папы тогда уже была солидная…

Одним словом, я воспринял это, уж никак не обыденное явление, с олимпийским спокойствием, словно чуть ли не каждый день мне приходилось сталкиваться с нечистой силой. Я лишь немного приподнял голову и вяло произнес: — Ты черт? Рогато-хвостатый мой гость в ответ вытянулся в полный рост, залихватски цокнул правым копытом по полу, щелкнул хвостом, как кнутом, и отрекомендовался: — Альфред фон Бурбурмуло, дьявол-искуситель восьмой категории. В ноздри мне ударил резкий запах серных испарений. Я откинулся…

Акт 2 Акт второй начинается, как ни странно, с увертюры — Дэвидсон снова дразнит нью-йоркский критический истеблишмент, особенно Кармина Гесса, этот придирчивый столп традиции, который тоже метил — а кто не метил? — на пост исполнительного дирижера Гринвичской консерватории. Взбираясь по музыкальной лестнице, Дэвидсон нажил бесчисленных врагов. Знаменитую «фирменную» прелюдию — ля-бемоль, ля-бемоль, соль [4] и звучание субдоминанты тональности ми мажор на десять полных тактов — сменяет pre…

В темной зале, казалось, никого нет. Сквозь теряющийся в густом сумраке свод просвечивали рубиновые сполохи неба Красного мира. – Подойди. – Рокот этого голоса всегда вызывал трепет в его сердце. – Да, князь. – Элекзил высоко поднял голову, ни на мгновение не желая показать ему свой страх и свою покорность. Князь Рубин всегда говорил, что рабское смирение вызывает у него чувство брезгливости, его не должно быть у рыцарей смерти, ибо тот, кто впустил в себя эту дрянь, перестает быть истинным…

Пятьдесят шагов – «Только бы не споткнуться…» – пули всё ещё рвали тело сверху. Сорок шагов – «Когда ж у него лента закончиться…» – но Меф стал ощущать нервозность стрелка, пули все чаще впивались в землю у его ног. Тридцать шагов – «Надеюсь, кто-то побежал за мной…» – очередь прошла мимо. Меф отбросил в сторону истерзанный труп и понесся к стене. – Двадцать шагов, – «Все, я в мертвой зоне…» – Десять шагов, – «Почему замолк стрелок…» – Пять… – Три… – Два… Стена, спасительная стена. Меф…

— Понятно — сказал ИВС: — Тэперь ви, товарыщ Берия. — А что я? Сами понимаете, товарищ Сталин, если только следователей нужно около полумиллиона человек, то, что я могу сделать? Мы уже и так ночами не спим, перевели всю работу на конвейер — один бьет… э, применяет специальные меры допроса, другой дает психиатрическое заключение, третий допрашивает — и все равно не успеваем. Они ж как грибы растут, каждый день по полусотне вылавливаем. А если учесть еще тайгу и тундру — вообще черт знает, что творится…

Кирилл Андреев, как обычно, проснулся в пять утра, пока его родители спали. Не успев выбросить из головы остатки странного сна о лилипутах и девочке Элли, он мельком пробежал по липкому полу на кухню, перехватил на ходу что-то похожее на докторскую колбасу и, быстро умывшись ледяной водой, побежал одеваться. Худощавый юноша невысокого роста с мертвенно-белым цветом кожи, надел свой любимый зелёный свитер, синие джинсы, оранжевые кроссовки, фиолетовую куртку и жёлтую шапку-ушанку. Про тёплый розовый…

— Ого!? — протянул Корнеев, засунув руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок. — У-Янус зря говорить не будет — все-таки ему ведомо будущее… Интересно, что за всем этим скрывается? Кстати, ты не знаешь, что на этот раз задумал наш гениальный умник? Я пожал плечами. — Ну ладно, иди, ищи своего светилу. Я поднялся на шестой этаж и заглянул в лабораторию Выбегаллы, которого, впрочем, там не оказалось. Но зато в дальнем углу я заметил Эдика, о чем-то весело беседующего со Стеллочкой. …

Но не идти же с жалобой — некогда. Что положили в набор, из того робота и собрал. Время у меня ограничено — не до красивостей. Того и гляди прибегут наемные убийцы от Льва Константиновича и лишат меня бренной оболочки. Да, между прочим, Лев — мой босс, а я — его очередной заместитель. И намек на такое развитие событий я получил от него лично: «Кто много знает — долго не живет». Вот такая философия. Как это ни смешно, а я действительно много знаю. Слишком много. Например, о перепродажах личностных…

Спряталась за шпротину Федоскина. Идет гневная надкусанная Чанская, руками шарит. Схватила вилку и воткнула в шпротину. Рыба скукожилась, а Федоскина, разоблаченная, метнулась дальше и спряталась за склерозную бляшку. Чанская нашарила ее рукой и стала душить, – ненавязчиво, впрочем. Захрипела Федоскина, глядит, а рядом десять пачек фарша с белковым наполнителем. Изловчилась Федоскина и сунула пару в рот Чанской, а потом скрылась. 2. Как Потекокова стала немножко не секси, немного не блондинко…

Барт покачал головой, — не слишком-то верилось в такие случайности, — и принялся листать распечатку со сведениями за последние несколько суток. Так: одиннадцатого — четыре убийства, двенадцатого — три, тринадцатого — опять четыре, четырнадцатого — двенадцать, — Барт вспомнил, — сцепились две уличные банды и устроили побоище со стрельбой, пятнадцатого — шесть убийств, шестнадцатого, позавчера — ноль, как отрезало, семнадцатого — опять прочерк. В остальном все было по-прежнему: в городе крали, мошенничали,…

До тверди осталось метра два, он готов был уже соскочить, как вдруг из-за усадьбы вылетели два здоровенных пса - то ли бульдоги, то ли доги, то ли собаки-водолазы. Псы вздыбились и едва не вцепились Ерофею в кроссовки, но Ерофей успел подтянуться на руках выше и завис, качаясь над беснующимися страшилищами. - Бер! Цер! - послышался приятный голос, и из ворот вышла молодая черноволосая женщина, чем-то похожая на Изольду с параллельного курса, которую Ерофей неделю назад осмелился позвать в кино,…

- Вы ошибаться, приятель, - вдруг сказал пришелец приятным баритоном с заметным иностранным акцентом. - Я вы не казаться, я самый дело существовать. Ерофей резко затряс головой и перекрестился: «Чур меня, чур! Уж и слуховые галлюцинации начались! Мамочка моя, так и в психушку недолго попасть!» - Что есть - «психушка»? - осведомился незнакомец. - Я направляться вы, а не психушка. Ерофей оторвал руки от глаз и в ужасе, однако с надеждой, воззрился на порог. Может, пропадёт этот ночной кошмар, и…

Солдаты двинулись в лес. Из кабины грузовика выпрыгнул человек в штатском и подошел к офицеру. — Думаю, что все это поможет нам, как мертвому припарки. В этом лесу его не найти. — Вы думаете, он прорвется в город? — Уверен в этом. Там и нужно будет его искать. — Мы не сможем сделать этого, не привлекая ничьего внимания. Штатский вытащил новую пачку «Мальборо» и затянулся сигаретой. — Я думаю, сможем. Нужно сформировать команду из надежных людей. Существо пробиралось через лес, быстро удаляясь…

  В ответ молча киваю на дом.   - Скажите Марья Ивановна, сколько лет строению ?   - Да кто ж его знает, мы когда сюда в пятидесятом поселились, он уже старым был. А что? Думаешь тут клад есть?   - Все может быть, Марья Ивановна. Вы разрешите пройти? Я вам все объясню.   - Отчего же не пройти? Проходи, только вот тапочки одень. - Старуха отодвигается, пропуская меня - половина дела сделана.   Переступаю порог, прислушиваясь к истеричному скрипу половиц под ногами. Аккуратно снимаю ботинки…

-Чего? Э-э-э... Позавчера,-соврал монстр, заикаясь и пятясь задом. -Сапожной ваксой, что ли, чистил?-напирал ведьмак,-А уши у тебя правильно подрезаны? Хвост купирован? Лишаев нет? Монстр окончательно стушевался, но внезапно вдруг взорвался от ярости и обиды: -А твое какое дело?! Приперся тут и обзывается, зараза!-он швырнул в ведьмака горсть свежевычесанных блох,-Розы прет с теткиного куста, я все видел! -Не приперся, а пришел в гости,-назидательно сообщил ведьмак,-А ты с разинутой пастью…

Ничего при мне лишнего, ничего занимательного. Пошамать -- два ящика банок железных, свежачок в морозилке, хрустящих пачек в столе навалом. Вода из крана, чайник электровозный да штабель чайницких коробочек с разными этикетками; рассматриваешь этикеточки -- восторгаешься: до чего обширную планету ухайдакали, маньяки! Сумели все же. Ничто не тормознет взбесившихся сапиенсов. Издержки затворничества: начисто отсутствует принять перед сном (тьфу! вот привычка въелась! спать, как же! фигушки! приговоренному…

— Вы меня удивляете, дорогой друг, — Епископ остановился и пристально взглянул в глаза Графу, машинально перебирая четки, — не впадаете ли Вы в ересь? — Ни в коем случае, — ответил Граф, перекрестившись, — просто я хочу навести среди колдунов порядок, в том виде, в каком он уже есть во всех прочих ремеслах. — У всех еретических сект, которые на моей памяти были отправлены на костер, — Епископ сплюнул, — тоже был порядок. Но это не был порядок, угодный Господу. — Мэтр? — Герцог подал знак третьему…

— И как же мы теперь будем жить? — Даже не знаю, Лера. Тебе решать. Ты пойми, я все время буду опаздывать, не успевать, поскальзываться и ломать ногу, как в прошлом году, и так далее. Это математически точно. Неудачник я. И буду добросовестно тянуть тебя назад. Но решать тебе, — закончил признания Сергеев. Надо же, геройствует, рыцаря из себя корчит, слушать тошно. Мне, мол, решать… А может, все к лучшему. Само складывается. — Я устала, пойду спать. Ты, если со стола убирать будешь, осторожнее,…