Книги из серии "Квадрат"

– Говорит, хочет купить сапоги. А из аэропорта сможет вернуться в семь, не раньше. Администратор посмотрел на Джиггса. – Летчик? – Ага, – сказал Джиггс. – Слушайте, пусть он задержится. К семи я вернусь. Мне они понадобятся сегодня вечером. Взгляд администратора спустился к ногам Джиггса. – Может, стоило бы взять их сейчас? На это Джиггс не ответил. Только сказал: – Что ж, видно, придется обождать до завтра. – Если не сможете вернуться до шести, – уточнил…

Мы не знаем, действительно ли обломки дерева, которые нашла Елена, были Истинным Крестом. То, что они могли сохраниться, не должно вызывать особых сомнений: ведь Елену отделяет от смерти Христа не больший промежуток времени, чем нас — от эпохи короля Карла I. Однако если считать эти остатки подлинными, то придется, мне кажется, допустить, что в их обретении и опознании присутствовал некий элемент чуда. Мы знаем, что большинство частиц Истинного Креста, которые сейчас служат предметом почитания в…

Милорд, факты таковы. Как только садится солнце, или чуть раньше, когда солнце скрывается за горой Волд, на этой горе, с левой стороны (в это время года), начинает звучать музыка. Похоже, играют на свирели, и одну и ту же мелодию, однако она неизвестна местным жителям, во всяком случае, насколько мне удалось установить. Я слышал ее чуть ли не каждый вечер весной и подряд все десять вечеров в июне. Впервые, как мне показалось, что-то похожее я услышал зимой, поздно ночью, однако теперь у меня нет…

Объясни мне, душа моя, отчего я все еще вздыхаю, вспоминая вероломного Эдуарда, и почему не могу сдержать слез при виде его невесты, ведь наверняка в этом все дело. Мои друзья тревожатся обо мне: они обеспокоены моим угасающим здоровьем, сетуют на мой упадок духа и опасаются пагубных последствий того и другого. В надежде развеять мою меланхолию и направить мои мысли на иные предметы, они пригласили друзей провести с нами Рождество. Леди Бриджет Даквуд и ее сводная сестра должны приехать в пятницу,…

«Дорогая Элоиза, — начала я, — охота тебе убиваться из-за таких пустяков. — (Чтобы ее утешить, я сделала вид, что не придаю случившемуся особого значения.) — Прошу тебя, не думай о том, что произошло. Видишь, даже я ничуть не раздосадована — а ведь больше всего досталось именно мне: теперь мне не только придется съесть все, что я наготовила, но и, если только Генри поправится (на что, впрочем, надежды мало), начинать жарить и парить сызнова. Если же он умрет (что, скорее всего,…

«Нет!» — вопит, воет что-то во мне, не хочу вспоминать, не хочу обмакивать — вместо пирожных «мадленок», которые в наших скудных краях даже как дефицит неизвестны, — скажем, печенье «Домашнее» и чай из пакетиков «Garzon filter»; хотя в то же время я, конечно, хочу вспоминать, но, хочу или не хочу, выхода у меня нет: если я пишу, я вспоминаю, должен вспоминать, хотя не знаю, почему должен: наверное, ради знания, ведь воспоминание — знание, мы затем и живем, чтобы помнить о том, что мы знаем,…

Отвечая на вопрос своей юной собеседницы, наслышанной о достоинствах Пойнтона, миссис Герет начала было что-то рассказывать, но, заслышав неподалеку голоса, осеклась. Уже в следующее мгновение она поднялась, и Фледа могла с уверенностью сказать, что от увиденного тревога ее новой знакомой нисколько не улеглась. Позади того места, где сидели дамы, земля круто шла под уклон, и по этому длинному травяному склону карабкались вверх, помогая друг другу, приодетые для выхода в церковь и сами над своим нарядом…

ГЛАВА 1 Невесело жилось Монктонам в Уинкотском аббатстве — они почти ни с кем не знались в нашем графстве. Никогда ни к кому не ездили они в гости и, кроме моего отца и еще одной дамы с дочерью, чье имение находилось неподалеку, никого у себя не принимали. Разумеется, они были гордецы, однако не гордость, а страх заставляли их сторониться соседей. Страдая на протяжении многих поколений тягчайшим умственным расстройством, они не желали выставлять его на всеобщее обозрение, чего было не избежать,…

Такое внезапное появление и стремительный отъезд повергли бесхитростных поселян в смятение. Малыш принялся реветь. Серебряную монетку, которую ему дал незнакомец, пустили по рукам. Поднялся спор. Больше всех возмущался трактирщик. Он пришел в ярость оттого, что незнакомец не соизволил даже остановиться у его трактира, чтобы осушить кувшин. Он призывал бить во все колокола, чтобы предупредить соседние деревни и успеть затравить его. Вскоре пошли слухи, будто незнакомец, утверждавший, что принадлежит…

Для установления истины были приглашены три медицинских эксперта: доктора Декло и Дервье и профессор Бальтазар. Господину Коэн-Абресту, директору токсикологической лаборатории, было поручено провести дополнительную экспертизу. И тогда оказалось, что в груди Жана Гальмо не хватало сердца! По всей вероятности, оно так и осталось в Гвиане. «Сердце мое никогда не покинет вас!» — так заявлял Жан Гальмо своим гвианским избирателям в одном из тех зажигательных воззваний, цену которым…

III Херманн был задумчив в тот июньский вечер. — Анна, — говорил он дочери, — уже давно моя голова белее снега; стоит только этому кладбищенскому узору украсить ее, как следом выпадают волосы, а потом приходит пора умереть; время подумать о твоем замужестве, Дитя мое. Смерть, — продолжал Херманн, — подобна грозе: сначала, сколько ни смотри в лучезарное небо, видишь там только ослепительно сияющее солнце и разве что крохотное черное пятнышко, ничто, безобидное темное облачко, но мало-помалу…

Последнее утешение Мартена Кретуа 1 Опять цыпленок с зеленым горошком! Ну да, стоило Мартену Кретуа дважды похвалить это блюдо, как она стала подавать по воскресеньям только его. Из милосердия он не отважился признаться сестре, что в красные дни календаря предпочел бы меню поразнообразнее. Но Гортензия не отличалась кулинарными талантами. Когда он перебирал в памяти аппетитные блюда, что подавала на стол Аделина, это усугубляло его скорбь о кончине супруги — скоропостижной, пять лет назад,…

Но «Путешествие в Ад» не было подражанием известным образцам. Этот ранний текст отмечен глубоко личным характером. В нем тринадцатилетний автор впервые строит повествование от первого лица, впервые он представляет себя одиноким созерцателем, каким явится перед читателями в более поздних автобиографических произведениях. В 1835 году Флобер уже осознает себя художником. Он полон творческих идей: обдумывает вариации на тему «Дон Кихота», пишет комедии в духе Мольера, увлеченно работает над романом об…

Для европейской словесности классический образец такого сюжета составляла первая эклога Вергилия, которую юный Гюстав Флобер наверняка читал, изучая латынь в Руанском коллеже. Беседующие в ней два пастуха сделались устойчивыми поэтическими фигурами «странствователя и домоседа», если вспомнить название написанного в этой традиции произведения К. Н. Батюшкова. Сюжет о двух персонажах, один из которых живет вдали от столиц, а другой пытается утверждать себя в столичном свете, разрабатывался в романах…

Один из парочки в передниках заносчиво крикнул бледному мальчонке: — Ты что здесь делаешь? Чего тебе надо? Когда тот не ответил и лишь печально посмотрел на него, второй близнец, заложив руки за спину и выпятив обтянутый передником живот, шагнул поближе и нагло осведомился: — Да, чего ты тут ждешь? — Я жду свою матушку! — на сей раз ответил мальчонка, уже не уверенный, вправе ли он стоять здесь. Противник же, сухо и презрительно, как взрослый, обронил: — Та-ак,…

Ангела он все-таки закончил и теперь готовился писать Деву. Строгий пост, ночные бдения и молитвы привели его в ажитированное состояние, и он часами лежал, распростершись на полу в холодной церкви, вознося молитвы и призывая Пресвятую Деву явиться хоть на мгновение и открыть ему свой небесный лик. Но Дева не являлась, и Ботвид полагал себя покуда недостойным изъяснять красками и кистью небесные тайны людям, много более набожным, нежели он сам. Его душа слишком была занята земными вещами, в особенности…

Между тем кобальтовый дьявол, куда более мрачный и могущественный, выжидал, пока Адамова печаль, исчерпав себя, не отступит, как прежде отступали все прочие горести Белаквы, оставляя его в неприятнейшем состоянии обезоруженности. Великое Забвение с его дерзкими, как солнечные отсветы на грозовом облаке, каденциями, обладало для него странной привлекательностью. Нестрашно, если разум тонет в печали или, из уважения к ней, слепнет куриной слепотой; и, разумеется, затемнение и погребение разума тем…

Озеро небольшое — всего несколько туннландов [2] , но берега его являют глазу столь великое многообразие мысов, бухточек, заливов, что каждый миг примечаешь новое. Вот высокая корабельная сосна затеняет береговую кручу, вот склоняется к кувшинкам белая береза, вот ольховая бухточка, заросшая камышом, а за нею — кочковатое болото с крушиною и росянками и даже с островком посредине. Очарование безмятежного водоема еще усиливается, когда, глядя на верхушки деревьев и облака, осознаешь, что лежит…