Книги из серии "Огнем и мечом"

Обратимся к началу борьбы между Пруссией и Австрией. Первый сигнал к ней подал Фридрих Великий, который отхватил Силезию под предлогом прав, выведенных при помощи натяжек. Затеялась война, окончившаяся тем, что Силезия перешла к пруссакам в 1742 г. и, несмотря на последующие войны, осталась за ними. Из этих войн остановлюсь на кампании 1757 г., интересной потому, что она представляет во многих отношениях весьма большую аналогию с последней кампанией. Та же конфигурация театра войны, разграниченная…

— Страшно не страшно, а захочу — приду. — Днем, конечно, придешь. — Хоть днем, хоть когда. А черт дорогу заступит, рога обломаю. — Эх, Богун, Богун! — Ой, Горпына, Горпына! За меня не бойся. Приберет меня дьявол, не приберет — не твоя забота, тебе же я одно скажу: водись сколько влезет со своими чертями, лишь бы княжна горя не знала; если с нею что станется, ни черти, ни дьяволы тебе не помогут. — Однажды уже топили меня, еще когда мы с братом на Дону жили, в другой раз заплечный мастер в Ямполе…

19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 Девет Х.Р Война буров с Англией Третий не прикуривает. Почему? Когда первый англичанин зажигает спичку, бур хватает…

Однако в зиму ту шумливые птицы не устремлялись к Речи Посполитой. В степи было даже тише обычного. К началу повествования нашего солнце уже садилось, и красноватые лучи его озаряли округу, пустынную совершенно. По северному краю Дикого Поля, по всему Омельнику до самого его устья наизорчайший взгляд не углядел бы ни живой души, ни даже малейшего движения в темном, сохлом и поникшем бурьяне. Солнце теперь только половиною круга своего виднелось над горизонтом. Небо меркло, отчего и степь помалу погружалась…

Все лауданцы служили в хоругви старого Гераклиуша Биллевича: кто побогаче — товарищами одвуконь, кто победнее — об один конь, а самые бедные — простыми солдатами. Всегда это была воинственная шляхта, особенно любившая рыцарское свое искусство. Зато в тех делах, которыми обычно занимались сеймики, она мало разбиралась. Знала, что король — в Варшаве, Радзивилл и пан Глебович, староста [9] , — в Жмуди, а пан Биллевич — в Водоктах на Лауде. Этого с нее было довольно, и голосовала она так, как учил…

«Пригодились бы сейчас, шельмецы! — подумал он. — За одну ночь мы бы шесть пушек взорвали». Сжалось тут его сердце от чувства одиночества, но лишь на одно короткое мгновение. Он тотчас вспомнил свою Оленьку. С небывалою силой пробудилась в нем любовь. Он растрогался. Если бы Оленька могла его увидеть, как возрадовалось бы ее сердце! Она, может, все еще думает, что он служит шведам. Вот как он им служит! Такое сейчас сотворит, что не поздоровится им! Что-то будет, как дознается она обо всех его дерзких…

Друзья Володыёвского говорили, что это добрый знак, и все как один предсказывали ему скорую свадьбу, но судьба решила иначе. ГЛАВА I Однажды в чудный осенний день пан Анджей Кмициц сидел под тенистой крышей беседки и, попивая послеобеденный мед, поглядывал сквозь обвитые хмелем прутья на жену, которая прохаживалась в саду по чисто выметенной дорожке. Была она женщиной редкой красоты, светловолосая, с кротким, ангельским лицом. Исполненная покоя и благодати, она ступала медленно и осторожно.…