Книги из серии "Рассказы"

— Вот что, дочка. Нельзя тебе пока замуж. — О-о-о, — даже не нашлась я со словами от счастья. — О чём ты, милая? Это же позор такой! Нашей дочке второй век пошёл, а всё одна летает, — не принял сказанного батюшка. От гнева у него из ноздрей огнём запыхало. — Нет, нельзя, — упёрлась матушка. — Как ты не понимаешь? Ведь если она яйцо отложит, то это мне его с тобой на пару высиживать придётся! От столь разумной мысли батюшка сразу присмирел, а я поддакнула: — Да-да, я же такая безответственная.…

— Главное, дорогу перетерпеть! — убеждал Кондаков. — Лишь бы ветра не было! — Да уж! — Слыхал я про одного престижиатора! У него фокус имелся с роялем, струны, значит, рвутся, а он играет… Так вот — ре-диез — ему аккурат в глаз угодил! — Что за мерзость! — Да представляете, встает, а у него — струна торчит! — продолжал Кондаков. — Да вы не серчайте! Бабель покачал головой. — Лучше такого не слышать. Компанийцев вышел из подъезда, прищурился на солнце и закурил. Бабель спрыгнул с телеги,…

К ней на деревянное крыльцо спустилась коллега и близкая подруга Рута. Вместе они каждые выходные ходили в небольшой ресторан-бар, где заказывали стейки из свинины и выпивали по три пинты пива, за которыми обсуждали бредовые вопросы: почему сопли липкие; почему говорят только выключатель света, ведь он же ещё и включает свет; что нашёл Андрей Болконский в Наташе Ростовой и тому подобное. — Я с тобой останусь, чтобы помочь, — легко и быстро вылетали слова у Руты, — Жалко на тебя смотреть! — девушка…

Маркус: — Почему ты так возбужденно говоришь? Хлоя: — Я слишком много обходилась без драки. Я жажду честного боя. Маркус: —Кровавая Роза пошлет тысячу человек! Хлоя: — Да, честный бой! Олан: — Всем сосредоточиться! Нам нужен план. Маркус, каковы были твои инструкции, если никто не придет забрать пленницу? Маркус: — Никаких инструкций. Мы должны ждать их здесь, если не получим иного сообщения. Олан: — Контакт опаздывает. Мы не можем торчать здесь вечно, с этой безумной убийцей под одной…

Уэверли быстро перелез через подоконник. Стало понятно, что номер представлял собой крошечную каморку с низким потолком. Вся обстановка, похоже, сводилась к смутно различимой койке у дальней стены. Оттуда изящно помахали рукой, и Уэверли двинулся в том направлении. — Молекулярный дизассоциатор у вас при себе? — требовательно справился мелодичный голосок. — Времени осталось в обрез. — Кхе… Боюсь, что нет. Я… — Они собираются запихнуть меня в мой собственный твилфер, установить варператор на…

— Если засвежеет — дайте знать… Впрочем, навряд-ли засвежеет. Барометр поднимается. II В то самое время, как наверху посвистывал ветер и усталые, измокшие под дождем вахтенные матросы мечтали о смене, подвахтенные отдыхали внизу. Время было послеобеденное, и матросы безмятежно спали. Все пространство кубрика [5] и нижней палубы, все укромные местечки около мачт и трубы были заняты лежащими в растяжку людьми. Несмотря на парусинные «виндзейли» [6] , пропущенные сверху в открытые люки…

— Нездоров Матвей Иваныч? — Не должно быть… Кушали за обедом, как следует… исправно… И с виду не оказывает… А только стал этто он после обеда перебирать какие-то старые письма, что ли, и… вовсе заскучил… Так к чаю и не притронулся… Уж вы разгуляйте барина, вашескобродие… Другие, вон, в адмиралы повыходили, а он, голубчик-то, за свою праведность… Тьфу! Егоров сердито сплюнул и отворил мне дверь в комнаты. По пахучему мату, смолистый приятный запах которого напоминал запах корабельной палубы,…

Уж не попал ли в какую-нибудь историю этот Липецкий? Он, кажется, того… крайних мнений. Хоть и не высказывается, а все-таки видно… Эта мысль, явившаяся в голову Кузьмина внезапно, без каких бы то ни было оснований, как единственно возможное объяснение столь необычайного приглашения к директору маленького чиновника без связей и протекции, вызвала в «Юсе» невольное чувство участия к молодому человеку. Липецкий ему нравился. Он был отличный работник и, казалось, порядочный, добрый человек. Не даром…

ДАЧНИКИ По дачной платформе взад и вперед прогуливалась парочка недавно поженившихся супругов. Он держал ее за талию, а она жалась к нему, и оба были счастливы. Из-за облачных обрывков глядела на них луна и хмурилась: вероятно, ей было завидно и досадно на свое скучное, никому не нужное девство. Неподвижный воздух был густо насыщен запахом сирени и черемухи. Где-то, по ту сторону рельсов, кричал коростель… – Как хорошо, Саша, как хорошо! – говорила жена. – Право, можно подумать, что все это…

Дромадерова нашла, что все это очень скучно, и заговорила о сыне-поручике. Перед обедом явились соседки — девицы Клянчины с maman. Они сели за рояль и запели любимую песню Зазубрина. Сели обедать. — Отличный редис! — заметил профессор. — Где вы такой покупаете? — Он теперь в Одессе… с этой женщиной! — ответила Лидия Егоровна. — Что-с? — Ах… Я не о том! Не знаю, где повар берет… Что это со мной? И Лидия Егоровна, закинув назад голову, захохотала над своей рассеянностью… После обеда пришла…

— Ишь ты… А вы полечились бы! — Лечился, не помогает… Ограничиваюсь только тем, что занедодго до припадка предупреждаю знакомых и домашних, чтоб уходили, а леченье давно уже бросил… — Пссс… Каких только на свете нет болезней! И чума, и холера, и припадки разные… Полковник покачал головой и задумался. Наступило молчание. «Почитаю-ка ему свое произведение, — надумал Зельтерский. — Там у меня где-то роман валяется, в гимназии еще писал… Авось службу сослужит…» — Ах, кстати, — перебил Зельтерский…

— Хорошие успехи могут быть только при внимании и прилежании, — продолжает Жевузем, — а вы невнимательны… Если еще будут продолжаться жалобы, то я принуждена буду наказать вас… Стыдно! «Не слушай, ангел, эту сухую лимонную корку, — думает Дырявин. — Нисколько не стыдно… Ты гораздо лучше всех нас вместе взятых». — Ступайте! — строго говорит Жевузем. Пальцева делает реверанс и выходит. — Ну что? Всмотрелись теперь? — спрашивает Жевузем. Дырявин не слышит её вопроса и всё ещё думает. …

Ландо остановилось возле подъезда Брындиных. 1883 Комментарии Впервые напечатано в журнале «Осколки», 1883, № 39, 24 сентября. Подпись: А. Чехонте. Смерть И. С. Тургенева (3 сентября 1883 г.) вызвала широкий отклик на страницах печати. 19 сентября 1883 г. Чехов писал издателю Н. А. Лейкину: «Посылаю Вам „В ландо“, где дело идет о Тургеневе». 1 октября 1883 г. Лейкин сообщил Чехову, что он изменил конец рассказа: «Простите также, что в рассказе Вашем „В ландо“ я урезал конец.…

«Нарочно не дам вам места! — пошутил он, милостиво хлопая по моему животу. — И зачем вам, университетскому, так хочется служить в нашем обществе? Поступали бы, ей-богу, на казенную службу!» — «Я и без вас знаю про казенное место. Но дайте мне его!» С третьим твоим письмом я отправился к твоему куму Халатову в правление Живодеро-Хамской железной дороги. Тут произошло нечто мерзопакостное, перещеголявшее и Бабкова и Шмаковича, обоих разом. Повторяю: ну тебя к чёрту! Тошно мне до безобразия, и виноват…

Но любить по-настоящему, как я, она не могла, так как была холодна и уже достаточно испорчена. В ней уже сидел бес, который день и ночь шептал ей, что она очаровательна, божественна, и она, определенно не знавшая, для чего, собственно, она создана и для чего ей дана жизнь, воображала себя в будущем не иначе, как очень богатою и знатною, ей грезились балы, скачки, ливреи, роскошная гостиная, свой alon и целый рой графов, князей, посланников, знаменитых художников и артистов, и всё это поклоняется…

Комик Иван Акимович Воробьев-Соколов заложил руки в карманы своих широких панталон, повернулся к окну и устремил свои ленивые глаза на окно противоположного дома. Прошло минут пять в молчании… — Ску-ка! — зевнула ingenue [1] Марья Андреевна. — Что же вы молчите, Иван Акимыч? Коли пришли и помешали зубрить роль, то хоть разговаривайте! Несносный вы, право… — Гм… Собираюсь сказать вам одну штуку, да как-то неловко… Скажешь вам спроста, без деликатесов… по-мужицки, а вы сейчас и осудите, на смех…

И за сим последовал вздох. Алеша поднял вверх лицо и увидел плечи в ситцевом халате с большими цветами и сухие, жилистые пальцы. На плечах торчала маленькая седовласая головка в ночном колпаке, а пальцы грозили… Старец сидел у окна и не отрывал глаз от котов. Его глазки светились вожделением и были полны масла, точно балет глядели. Алеша разинул рот, побледнел и улыбнулся… — Почивать изволите, ваше-ство? — спросил он ни к селу ни к городу. — Нехорошо-с, милостисдарь! Вы идете против природы,…

— Всяк злак на пользу человека, ваше-ство! — рискнул вставить Везувиев. — Ну да, понятно… Как ты сказал? Где злак? Ну, идите себе… с богом… Или нет… Вы были уже у Никиты Прохорыча? Не были еще? Отлично. Я дам вам книги… отнесите к нему… Он дал мне почитать «Странник» за два года… Так вот его надо отнести… Пойдемте, я вам дам… Скиньте шубы! Чиновники сняли шубы и пошли за Велелептовым. Сначала они вошли в приемную, а потом в большую, роскошно убранную залу, где за круглым столом сидела сама генеральша.…