Книги из серии "Секретные материалы"

— Ни хрена! Сажусь как в пламя! Ты постарался с подсветкой, «Шерман», спасибо! Высота двести… сто пятьдесят… сто… — Вижу тебя. Высота сто. Ветер девять узлов, восток. — Понял, «Шерман». Ну, лови меня… Пятьдесят… десять… касание! — Есть посадка! Давай сюда «Скорую»! — Пошла уже, родимая… — Ага, вижу! — Что у вас?! — Переохлаждение! Без сознания, пульс восемьдесят шесть, давление семьдесят на сорок пять, температура девяносто шесть. — Взяли! На счет три! Есть! — Довезите его, понятно!…

Не сможет. Следовало что-то делать. Так нельзя. Так — опасно… Он колебался, он не решался признаться в своей слабости никому и тем более начальству… и была еще одна операция, в которой ему стрелять не пришлось, и теперь — вот… Он ведь уже почти решился сегодня утром… уже набрал текст прошения об отставке, но тут вдруг начисто отказал принтер. И Хэнке решил, что это рука судьбы и ему откуда-то сверху рекомендуют повременить. Если бы знать, что так обернется, он десять раз написал бы злосчастную…

«В Нью-Мексико произошло землетрясение силой шесть баллов по шкале Рихтера. Подземные толчки до сих пор ощущаются». И — уже не страшно. Потому что ясно. Солнце встало, мрак рассеян. Фантомные ночные страхи на то и фантомные, чтобы проявляться лишь в темноте. И Эрик с беззаботностью и непосредственностью, присущей крайней молодости, первым — из-за стола, дожевывая гамбургер на ходу. Спешит он, па! Спешит он, дед! Совершенно разучилась уважать обычай предков нынешняя молодежь. А ведь этот — еще…

Вот пришли… В мирный дом Алберта Хо-стина. Пришли — мягко сказано. А пришли жестко — ввалилась орава командос… — Никому не двигаться! На колени! Руки за голову! Всем! Кому всем? Тут нет никого. Только старец Алберт Хостин и сын Алберта Хостина, он же отец Эрика Хостина. Ах да, и сам Эрик Хостин, вброшенный в комнату внушительным пинком — замри, малец, не двигайся, на колени, руки за голову! Кто тут у вас старший, чурки?! С кого спрашивать?! Ты, что ли, вождь краснорожих?! Ты сказал, бледнолицый……

— Неважно. — Как это — неважно?! Сама соображаешь, что говоришь?! Доктор — и неважно! Дэйн? — Для меня важней не то, что он сказал, а то, что я ему сказала. Под гипнозом. — Ой, ты была под гипнозом?! Как интересно! А что ты сказала?! — Мелисс, извини… Я сейчас немного не в своей тарелке… Ох! Что я говорю!.. — Дэйн, что ты говоришь?! — Не телефонный разговор, Мелисс… — Слушай, я сейчас к тебе приеду! Ты — дома, так? — Да. — Примешь? — Да. — Всё! Скоро буду! — Как скоро? — Очень скоро.…

— Даже великие герои иногда проигрывают, — злобно проскрипел игровой автомат. — Ты проиграл! Джек развернулся к худощавому, чувствуя, как подымается к горлу злость. Под руку сказал, гад! В самый неподходящий момент. — Это больше не твой автомат, и ты здесь больше не играешь. Понятно? — он хлопнул по кнопке, начиная новую игру. — Эй, мужик, ты не понял? Это моя игра, — щуплый стоял вплотную, он едва доставал Хьюмонду до плеча. Рядышком появился еще один парень, повыше, но узкоплечий и с намечающимся…

Итак, я смотрел, как Манито сдувает пылинки с черепка, и тут-то все и началось. Завопил, кажется, Пако. Он орал, как укушенный, и размахивал руками, призывая все племя. Поначалу я и решил, что его действительно укусил скорпион, и только потом сообразил, что для скорпионов и прочей подобной мерзости на дворе слишком холодно. Впрочем, орал Пако по-испански, и это означало, что мне тоже стоит подойти и обратить внимание. Я протолкался сквозь галдящую толпу. — No debemo irno у dejarlo en paz. Debemo…

Карл обвел скальпелем фигурку милашки, отделил от фона. Жаль, что портрет поясной и круглых коленей не видно. Зато наливающуюся грудь старина Ларсен заметил и сумел посадить малышку перед объективом так, что… Карл сглотнул тягучую слюну, отложил вырезку в сторону. Потом достал из черного конверта несколько собственных фотографий, принялся прикладывать вырезку к ним, то прищелкивая языком, то недовольно мыча. И вдруг замер. Даже дыхание затаил. Вот оно! Красота и сила! Юная женственность и…

Фэнли грустно покачал головой. — Вы видите, — сказал он прихожанам, — в наше время перестают верить даже дети… А сбившиеся с истинного пути и попавшие в объятья сатаны все смелее проповедуют ложь, прикрывая ее словами о научном познании. Он выдержал паузу. — Но я уверил девочку, что чудеса существуют. Я сказал ей: «Чудеса, дитя мое, это то, что не должно истолковываться и оправдываться как-то рационально». Ведь тот, кто истинно верует в Господа нашего, свидетельствует о чудесах его без всяких…

Девчонки трепались о своем, девичьем. — Моя мама мне всю плешь проела, — с досадой говорила Терри. — «Потерпи до свадьбы» да «Потерпи до свадьбы»! — Моя то же самое твердит, — отозвалась Марджи. — Терпи, мол, нечего без чувств парням отдаваться. Вот и дотёрпелись!.. — Ага, дотёрпелись.,. Не сегодня-завтра сатанисты поймают. И только потому, что ты — девственница, принесут в жертву. — Терри всплеснула руками. — Боже мой! Бум слушал девчонок вполуха и опять думал о Бруно. — Интересно, — сказала…

А здесь и сейчас — как раз «рисунок». Дюжина сосредоточенных парней вполне богемной наружности за этюдниками. Шаркающий шорох — угольным карандашом, сепией, сангиной по бумаге. В остальном — тишина. Непременный атрибут творческого процесса. У нас получается? Получается! Опять художники дурачатся? Не дурачатся, а творят! Квалификацию повышают. И — получается. У всех по разному (сколько творцов, столько манер, не так ли?), но «современный Адонис» таки все явственней и явственней прорисовывается на…

– Батискаф готов! Опустили гак лебедки, зацепили его за подъемную скобу, и вот уже желтый мини-батискаф повис в воздухе. Стрела лебедки повернулась. Прыгнули в воду два аквалангиста, которые будут сопровождать Готье до глубины в сорок метров. Дальше он пойдет в полном одиночестве. – Майна! Воды коснулись ноги с привешенным балластом, пояс с грузами поменьше, руки, шлем… Погружение началось. Получасом позже Стало явно холоднее, и Готье включил обогрев. Динамик тут же отозвался…

Пусто и холодно, как в необжитом доме. Нет — в заброшенном. Стены которого уже подъела плесень. По комнатам гуляет сквозняк и шуршит мусором на полу. А за окном не прекращается дождь. Женщина в деловом костюме заглянула в бумаги через его плечо. От нее пахло дорогими духами. Тоже подарок Шерон. Она любит делать подарки. Приходит с загадочным видом и сует сверток. Адвокат Джейн Кессель сама себе напоминала мамашу, пытающуюся впихнуть в упрямое чадо порцию овсяных хлопьев на завтрак. Чадо упиралось…

— Между прочим, этот закон относится и к homo apien ! — в Фарадее вскипели остатки самолюбия. Он понимал. Что поступает жалко и нелепо, что глупо размахивать кулаками после драки, но остановиться уже не мог и продолжал зло выкрикивать вслед уходящему наглецу: — Нельзя поворачиваться спиной к природе, Бэйли! Нельзя!! Иначе когда-нибудь она отплатит вам тем же! И тогда вы пожалеете! Да, вы пожалеете, но будет поздно! Уильям Бэйли даже не замедлил шага. Джип стоял в стороне от берега, на более или…

Словно за компанию, хозяин аптеки сам расплылся в широчайшей белозубой улыбке и поднял фотоаппарат. Мэри тоже улыбнулась, подавив в себе внезапное желание сделать книксен. Щелчок затвора. Аптекарь отложил фотоаппарат. — Ну, вот и все. Пять минут — и фотография будет готова. Едете за границу? — Да так, ничего особенного… Вот, паспорт понадобился. — Внезапно Мэри очень захотелось быстро отдать деньги и поскорее смыться отсюда. Она даже оглянулась на витрину — не маячит ли перед аптекой полицейская…

2 «Ничейная» земля Хоум, Пенсильвания — Ну что, играем? Раз, два, три, давай!.. К сожалению, ни одному европейцу (за исключением, пожалуй, англичан), ни русскому, ни тем более китайцу не оценить по достоинству всех прелестей истинно американской игры — бейсбола. Но о проблемах всех перечисленных народностей ничего не знают, да и не хотят знать шестеро подростков, собравшихся одним ясным теплым утром в середине августа на «ничейной» земле вблизи фермы Пиклоков. Заводилой был светловолосый…

Тереза обратилась к его соседу: — Простите, сэр, а где пассажир, который сидел рядом с вами? — Кажется, он пошел в туалет. Тереза кивнула и направилась в нос самолета, туда, где размещались туалеты первого класса. В проходе между салонами ей попался еще один бродяга, однако не тот, которого она искала: он был одет в дешевую цветастую рубашку и джинсы и, судя по лицу, принадлежал к моей или бобо note 2 . — Пожалуйста, займите свое место, сэр. Сейчас мы будем приземляться, — предупредила…

Двое оперативников с автоматами, в бронежилетах, глубоких касках и очках на поллица, делавших их похожими то ли на марсиан, то ли на роящихся тяжело вооруженных насекомых, оглушительно топоча по доскам пола, пробежали дальше по узкому коридору. Молдер остановился и, почему-то помедлив мгновение, нерешительно глянул в сторону. Туда тоже уходил короткий, сейчас совсем безлюдный коридор; стихия, бывшая работой Молдера, выдула из него всех, разметала их по более темным и укромных углам многочисленных…