Книги из серии "Секретные материалы"

Охотник зарычал и снова ударил. Он почувствовал, как его нож рассек шкуру противника, но странное дело — ни костей, ни мышц под шкурой не ощущалось. Впечатление было такое, что нож вязнет в теле врага. Первобытный человек ухнул и рывком высвободил нож. Но, к несчастью, при этом он слишком резко дернулся. В следующее мгновение он потерял равновесие и упал, а тварь, придавив его к земле, вцепилась когтями ему в бедро. Нож отлетел в сторону. Прежде чем человек успел до него дотянуться, на пол пещеры…

Сияющий конус света, вырывавшегося из фонаря, проникал сквозь туман в глубь лабиринта накренившихся перекладин, обугленных деревянных брусьев и обвалившихся потолочных балок. Лаборатория «ДайМар» более всего напоминала декорацию из старомодного фильма ужасов, и Верной воочию представлял себе фигуры целлулоидных монстров, выходящих из руин, в которых они прятались. После пожара участок обнесли сетчатым забором, и Верной увидел, что входные ворота приоткрыты. Неподвижный воздух всколыхнуло легкое…

Сон никак не шел к ней. Но у Дэйны был отменный способ борьбы с бессонницей — чтение дешевых любовных романов. Взяв в руки недавно купленную в придорожном магазинчике книжку в глянцевом переплете, Скалли погрузилась в мир "Сладких обещаний" — именно так называлось это произведение искусства. Постепенно буквы стали менее чёткими, всё расплылось, и Скалли одолел глубокий сон… Тем временем, совсем недалеко от городишки Блэквилл, в большом хвойном лесу, творилось нечто неладное… * * * …

— Ух ты! — Дана покачала головой. Заправив рыжий локон за ухо, она открыла досье. Зрачки зелёных глаз резко расширились. …- Ничего себе… — она начала читать. — «Джон Кайл Уинд, 1960-го года рождения, причастен к пяти убийствам — официально… по его словам, ещё к семи. Наблюдаются признаки психоза, не исключены галлюцинации. Явно невменяем. Утверждает, что своими жертвами видел некоего Вацлава Гэверна. Орудия убийства — садовый инвентарь: лопаты, косилки…» Вообщем, всё, что под руку попадётся. —…

- Хорошо, делайте, как считаете нужным. В конце концов, мне не привыкать брать на себя всю ответственность... - Спасибо... - одними губами, почти неслышно выдохнула Дана. Она уже было приготовилась к новой схватке, сжалась для отражения ударов и словесных пикировок, и внезапно - такая поблажка, помощь... В тот момент она действительно была благодарна начальнику, доверие к которому всё же теплилось в глубине её мыслей, несмотря на все интриги - потому что он снял ещё и этот груз с её плеч... …

А начинался вечер вполне безобидно: пяток сердечных приступов, два-три легких ножевых и огнестрельных ранения (в такую-то рань!) да несколько пациентов с респираторными заболеваниями, украдкой попыхивающих сигаретами под кислородными масками. И вдруг — этот звонок. Катастрофа на крупной автомагистрали, десять человек в критическом состоянии, еще, как минимум, два десятка — в тяжелом. Работники всех отделений, не занятые неотложными операциями, были тут же вызваны в приемную реанимации. С этого…

— Ну что вы на меня уставились? — беззлобно проворчала она. Энни вздрогнула: — Что? Извини, пожалуйста. Просто задумалась. — Она опустила глаза. — Почему-то сегодня я вдруг почувствовала себя старой. Страдальчески закатив глаза — О Господи, только не это! — Сильвия вернулась в дом готовить обед. Энни в душе поблагодарила Сильвию за то, что та не стала выслушивать ее стоны и жалобы. Хотя, откровенно говоря, жаловаться ей не приходится: для своих шестидесяти она еще очень недурна — тонкие черты…

Но главной достопримечательностью Кситаклана была, конечно, величественная ступенчатая пирамида Кукулькана, грозно возвышавшаяся над центром города. Покрытая сверху донизу травами, мхами, ползучими растениями и кустарниками, она тем не менее прекрасно сохранилась. Своей архитектурой пирамида напоминала замечательные зиккураты [4] в Чичен-Ице, Тикале и Теотихуакане [5] , но она единственная из всех осталась неповрежденной. Наводящие ужас туземные суеверия до сих пор защищали ее от любопытных глаз.…

— Правильнее называть их привидениями. — Называй как хочешь. Малдер, у меня подарки не завернуты. А завтра, ровно в шесть часов, семейный сбор под елкой. — Скалли хотела было уйти, даже потянулась открыть дверцу… — Ничего, мы быстро, — торопливо сказал Малдер. — Только сначала я все же введу тебя в курс дела. Итак, Рождество 1917 года — смутное, страшное время. Американские солдаты гибнут в Европе на полях сражений Первой Мировой войны. А в Америке ужасная эпидемия вирусного гриппа, смерть…

- Это бригада лесорубов, тридцать один человек, - сообщил он, словно обращался не к напарнице, а размышлял вслух. - Они работали в компании "Шиф и Ламбер", штат Вашингтон. Заготавливали лес в национальном заповеднике "Олимпик". Смею тебя заверить, Скалли, что все они не были изнеженны городским комфортом и подались в дикие леса отнюдь не спасаясь от трудностей жизни. - А что же ты предлагаешь искать на этой фотографии? - глядя на экран, недоуменно спросила Скалли. - Ты видишь в ней что-нибудь странное…

Цветные мониторы четырех терминалов, подключенных к суперкомпьютеру, высвечивали ход его мысли. В доли секунды послушные его воле машины проворачивали в своем электронном мозгу бесчисленные виртуальные эксперименты и миллиарды итераций. Доктор Грэгори всегда работал в халате — без него он не чувствовал себя ученым. Если бы он сидел в уличной одежде и стучал целый день по клавиатуре, чем бы Эмил Грэгори отличался от рядового бухгалтера? А ведь он видный конструктор ядерного оружия в крупнейшей научно-исследовательской…

Если не считать портрет Президента на стене и Скиннера (в своем роде тоже ставшего принадлежностью кабинета) в комнате находился темноволосый и голубоглазый молодой человек. Он поспешно встал, когда Скалли вошла в комнату. Дана мимоходом скользнула взглядом по бейджу на его груди. Агент Николас Дивайс. Это имя ей ничего не говорило. Скиннер предложил Скалли сесть, и она осторожно, дабы не помять кремовый брючный костюм, опустилась в неудобное казенное кресло рядом с Дивайсом. Агент отшатнулся.…

Несмотря на различие в цвете флагов, основных лозунгах и названиях, все существовавшие в XX веке и существующие поныне тоталитарные государства и партии применяли и применяет для формирования своей молодежной политики достаточно единообразную схему. В нее в обязательном порядке входят создание организации для молодежи, по возможности — изменение системы образования, а затем — перестройка всего воспитания молодого поколения, внедрение новых идеалов и ценностей. Рассматривать эту схему удобнее всего…

Словосочетание «гитлеровский социализм» в названии книги указывает на стремление автора как можно более сузить политическую историю нацистского режима и свести ее к социальной истории, хотя вовсе избежать политики, конечно, при этом невозможно. Ведь от политики в условиях нацистского тоталитарного режима зависели все без исключения сферы общественной жизни. Автор та же не ставил перед собой задачу систематического изложения истории нацизма в строго хронологическом порядке и сознательно ограничился…

— Да? Он знал, кто и зачем к нему пришел. Через узкую для него дверь — для него все двери были узки — в кабинет неторопливо и грузно продавился старший охранник отделения смертников Кэлверт Хоуп. Его фамилия при его-то работе была в стиле «нарочно не придумаешь». Сэм Бакли знал, что заключенные меж собой называют Кэлверта «Ласт хоуп» — «Последняя надежда»; обычно именно он сопровождал приговоренных в помещение, где жил электрический стул, и его лицо было последним человеческим лицом, которое…

— Правда? А я верю в перемены. Верю, что, как бы ни было худо, все может измениться к лучшему. — В глубине души я тоже как бы в это верю, — она нервно вцепилась в висевшую у нее на шее дешевую безделушку-амулетик и принялась вертеть его в холодных, коротких, влажных от волнения пальцах, — но… честно говоря, я была почему-то уверена, что как только ты увидишь меня, так тебе сразу расхочется иметь со мною дело. — Почему? — мягко спросил он, сверху вниз глядя ей в лицо. — Н-ну… — она нерешительно…

— Они вам мешают? — спросил он пану Хойнингена. — Они мне мешают, но вызывать полицию я вас все равно не попрошу, — сказал мистер Хойнинген, кося глазами в сторону шумных спорщиков. — Мы живем в свободной стране… Тем временем младшая дочка, Марта, наклонилась к уху сестры и прошептала: — Видишь нашего соседа? Рядом с этой блондинкой? У него под пиджаком пистолет. Сестра присмотрелась и кивнула; — Может быть, он хочет угнать самолет к Кастро? — Зачем? — Кастро нужны самолеты. — Тогда…

— Вышли на позиции. По счету пять — атакуем. Невысокая женщина в распахнутом плаще, отталкивая офицера, пыталась прорваться через полицейское ограждение. Зеваки, толпившиеся — как при всяком другом инциденте — у ограждения, с любопытством глядели на нее. — Простите, сюда нельзя, — пытался удержать женщину полицейский. — Но это мой дом, — с горячностью выкрикивала та, не оставляя попыток. — Ладно, пусть идет, — нехотя разрешил второй полицейский. Женщина в плаще побежала через улицу к дому. Но…