Книги из серии "Секретные материалы"

— Самоубийство? — предположила Скалли. Коултон открыл кейс, достал из него бумагу и протянул ей через стол. Скалли взяла документ и взглянула на шапку. Это была копия протокола вскрытия. Один абзац отчеркнут бледно-зеленым маркером. — У каждой из жертв была удалена печень, — сказал Коултон. — И, как утверждают эксперты, без помощи каких бы то ни было режущих инструментов. — Как, прямо руками? — Скалли покачала головой. — Тогда все это действительно начинает напоминать секретные материалы... …

Ужасное предчувствие заставляет Дарлен Моррис подняться и, спотыкаясь и падая, броситься к двери. Быстрее, наружу, к детям! Путь к выходу оказывается вдруг удивительно длинным. Грохот и сияние все нарастают. Нарастает и зарождающийся где-то в глубине сознания ужас. Не только за детей, не только за себя — первобытный ужас загнанного зверя. Скорее! Руби! Кевин! Кто это кричит? Я? Защитить, спасти! Внезапно воцаряются тишина и темнота. Как будто выключили зрение и слух. И землетрясение обрывается,…

И так и застыл в неудобной позе, затылком почувствовав чей-то взгляд. Здесь это знакомое и надоедливое городское ощущение показалось до того жутким, что Хэл даже не сразу рискнул повернуться. А когда повернулся, естественно, ничего не увидел. «Нервы», — подумал он и стал выбираться обратно к машине, тщательно освещая дорогу. Дети уже заснули, утомленные бурно проведенным днем, жена тоже дремала. Хэл постучал в стекло и, наклонившись, сказал: — Посвети, пожалуйста, — показывая на фонарик. Продолжение…

Лорен осторожно сняла со стены большую обрамленную и застекленную фотографию. Как он улыбается на снимке, как полон жизни! Невозможно поверить, что он… Дверь кабинета внезапно распахнулась. Хорошо, что Лорен стояла лицом к стене! Не оборачиваясь, она суетливо сунула трофей в коробку, прикрыла первой попавшейся под руку папкой и лишь после этого оглянулась. Оказалось, это всего лишь Джейн. В каждой конторе, в каждом отделе есть такая вот Джейн — обо всех заботящаяся, во всем принимающая участие…

Домой. Мою «Машину» ты не получишь. ДРЕЙК: Ну вот. Покричал, поскандалил — и ушел с треском. Вундеркинд, Звезда мировой кибернетики. Истерик безмозглый. И черт с тобой, если не понимаешь элементарных вещей. Видит бог, я не хотел. Я пытался по-хорошему, по-дружески. Я тебе тысячу раз объяснял: хочешь играть в дорогие игрушки — зарабатывай столько, чтобы на них хватало. Но тебе, видите ли, неинтересно. То есть на мои интересы тебе плевать. Значит, и на Компанию — тоже. Хватит. Можешь обижаться…

Пса пугали темнота и тишина. Он привык к негромкому рокоту генератора, к свету ламп, к голосам людей, к их смеху и окрикам. Несколько дней назад все это словно испарилось. Больше всего псу не нравились запахи. Привычные — солярки и смазки, нагретого металла и горячей еды, резкая вонь химикатов и аромат теплой человеческой кожи — все они исчезли. Сейчас воздух был стылым и в нем пахло Болью и Смертью. И стоял еще один тяжелый остро-терпкий запах, от которого у пса поднималась дыбом шерсть. …

— Боже правый, что это такое? — Капитан, — обеспокоенный голос напарника. — Как у вас там дела? — Здесь… здесь, кажется, что-то есть… — Капитан, повторите, пожалуйста. Что у вас случилось? На иллюминатор скафандра падает тень. — Оно… оно летит на меня! Боже мой! Кажется, оно живое! — Капитан, что у вас случилось? Капитан, сейчас я выхожу на помощь! — Отставить. Нет, Дик, у меня все в полном порядке… Центр управления полетом Хьюстон, штат Техас Ноябрь 1993 года — Мыс Канаверал,…

«Надо убираться отсюда!» — в тревоге подумал Райт. Вернуться к машине, попытаться все-таки вызвать помощь. Если понадобится, выехать на окраину Таунсенда. Позвонить по телефону из ближайшего дома. Любой вариант лучше, чем блуждание в одиночестве. Чернокожий остановился. Кажется, хрустнул сучок где-то сзади. И, кажется, совсем недалеко. Райт резко обернулся и едва устоял на ногах. Сердце, как ошалелая мышь, металось между ребрами. И вдруг что-то неясное, представляющее собой прозрачное сгущение…

День второй — …Нет, Фокс, ты только послушай. Смерть от практически полной потери крови! — Дана Скалли — миниатюрная рыжеволосая женщина с приятными, но не более того, чертами лица, в которой только больное воображение способно было угадать специалиста по патологической медицине и одного из лучших стрелков ФБР, — шмякнула на стол пухлый том отчета с места происшествия. Покойный потерял более семидесяти пяти процентов крови. Получается, четыре с лишним литра! — Ну что ж, пересох колодец, —…

— Доброе утро, Джайлс. — Доброе утро, сэр, прекрасное утро. Десять десятков проворных пальцев, не останавливаясь ни на секунду, окапывали» расправляли, разрыхляли, прореживали… Сад был ухожен идеально. Сэлли любила живые Цветы, и сэр Томас позаботился, чтобы они окружали ее ежеминутно. «Боже, да она и сама похожа на цветок — робкая и нежная, как хризантема… Гхм…» — Лоутрэм гордился своей способностью видеть поэзию в окружающем мире, но сейчас ему нужно было настроиться на рабочий лад. — Доброе…

— Ладно, Мэгги, — с притворной суровостью сказал Уильям, — поехали. Миссис Скалли подняла брови. — Хорошо, поехали, — ответила она и повернулась к дочери. — Спасибо за приём. Обед был очень вкусный, как обычно. Дана обняла мать, прижалась щекой к её лицу. Потом отстранилась и подошла к отцу. — Счастливого плавания, Ахав, — козырнув, негромко сказала она. Уильям Скалли широко улыбнулся и обнял её. — Спокойной ночи, Старбак, — произнёс он, слегка похлопав дочь по спине. Маргарет Скалли…

Настойчивая незнакомка завладела его ру­кой. Молодой человек хотел было одернуть нахалку, но вдруг понял, что наглости в ее движениях вовсе нет, а есть чувственность и страсть, и эта самая нежная настойчивость, с которой женщина ласкала его руку — тыль­ную сторону ладони, ложбинку между указательным и большим пальцами, — стремитель­но туманила голову сильнее любого спиртно­го. Незнакомка, не переставая гладить уже дрожащую мужскую руку, чуть заметно кач­нула головой. Парень неуверенно улыбнулся и…

— Успокойся, все идет как обычна, — вполголоса проговорила она. — Банк закрывается через пять минут! — Уиллис вертелся на месте, как разъяренный барс. — Ты уверен, что твоя наводка точна? И это не розыгрыш или дезинформация? — Нет, все точно. Я достаточно долго гоняюсь за этой парочкой. Они должны объявится, я чувствую. Я им буквально в голову могу забраться! — Главное, чтобы ты сам при этом голову не потерял. Джек улыбнулся, глубоко вздохнул и постарался успокоиться. — Ну что ж, агент…

Он окинул помещение хозяйским взглядом. Скалли тоже огляделась. «Ребята» были заняты привычной суетой начавшегося расследования. Кто-то обрабатывал порошком витрину с драгоценностями — наверняка она было захватана так, что потребуется сто лет на проверку всех зафиксированных отпечатков (следов преступника среди них, как водится, не будет и в помине). Кто-то целеустремленно черкал в блокноте, время от времени задавая вопросы свидетелю. На этот раз — для разнообразия — свидетелем оказалась свидетельница,…

…их было шестеро, а он один перед ними. — Громче, велел Сайд, — повторяй: я — сын предателя и шлюхи, ну? — и тогда возникло вот это покалывание, взгляд сам собой оторвался от земли, от босых ног противников и растоптанного в пыли желтого платка, приподнялся на уровень лиц и потом чуть выше… там тянулся белый след пролетевшего самолета, он выходил из-за одной крыши и уходил за другую… Пять. …и они расступались, давая дорогу ему, а Сайд ворочался и дергался у них под ногами, и рубашка его была мокрая…

Высокопарные слова легко и естественно слетали с губ ребенка. Он без колебаний, без тени смущения или страха возложил руки на мертвеца, не переставая говорить. Издалека заметив непорядок, подбежал начальник пожарной службы с бранью: — Эй, ты что делаешь? Ты чего труп лапаешь? — Поднимись и прими чудо, которое послал нам Господь… — продолжал мальчик. — Ты что, не понял? Это же покойник. Мужчина в черном костюме загородил пожарному дорогу, не позволяя перебить ребенка: — Это ты ничего не…

Паутина ночи порвана болезненным криком. Кровь из перекушенной артерии вырывается фонтанчиком, черными струйками стекает по короткой шерсти. В грязь. Шорох. Тихо шепчутся деревья, покачивая голыми кронами. Ветер колышет занавеску на окне. Трогает позеленевший от времени шифер, насвистывает траурную мелодию, подыгрывая себе на чугуне печной трубы. Ветру все равно, его нельзя укусить, даже если кусать не больно… Джим Паркер пил чай. Свой обычный, настоянный на чабреце, иссопе и мяте чай. Медленно…

— Это бригада лесорубов, тридцать один человек, — сообщил он, словно обращался не к напарнице, а размышлял вслух. — Они работали в компании «Шиф и Ламбер», штат Вашингтон. Заготавливали лес в национальном заповеднике «Олимпик». Смею тебя заверить, Скалли, что все они не были изнежены городским комфортом и подались в дикие леса, отнюдь не спасаясь от трудностей жизни. — А что же ты предлагаешь искать на этой фотографии? — глядя на экран, недоуменно спросила Скалли. — Ты видишь в ней что-нибудь странное…