Книги из серии "Школьная библиотека"

В дни Великой Отечественной войны погиб командир той же бронелетучки Григорий Антонович Томчук, герой рассказов «Заповеди солдата революции», «Как царя свергали» и ряда других. Юная телеграфистка Тося Кочеткова (из рассказа «Как царя свергали») живет по-прежнему в городе Дно Псковской области. Правда, ей теперь не семнадцать лет и фамилия у нее новая, по мужу, Голашевская. Она рассказала много интересного, что связано с отречением от престола последнего русского царя Николая Романова. Старый…

— А тут и брать некому, — быстро ответил Коська и подобрал ноги, поудобней усаживаясь против него. — И моргнуть не успеешь, как свистнут, — буркнул Лука Лукич, не открывая глаз. — Проживешь с мое — узнаешь… Но рассказать более подробно, что узнает Коська, когда вырастет, он не успел, так как нижняя губа его чуть-чуть отвалилась и он негромко, но внушительно захрапел. Спал он крепко, домовито, словно под ним были не жесткие доски, а пуховая перина. Коська попробовал…

Бывало, выйдет Павел в воскресный день на улицу, сядет на завалинку и уткнётся в книжку. Вокруг него всегда люди собирались. — А ну, Павлуша, прочти ещё разок то место, где крестьянская дочь Малайка о земле тоскует. Брата не приходилось долго упрашивать. Он находит нужную страницу, читает: — «Какая ты роскошная, земля, — думала Малайка. — Весело засевать тебя хлебом, украшать зеленью, убирать цветами. Весело обрабатывать тебя. Только тем ты нехороша, что не держишься бедняков.…

Вторую полку внизу занимал средних лет человек, как потом выяснилось — инженер-металлург. Он сразу же достал из портфеля журнал и углубился в чтение. Ещё не скрылся перрон, ещё звучат напутствия Лёниной жены, ещё стоит в ушах вокзальная сутолока, но уже захватывает тебя то трудно объяснимое ощущение, которое неизбежно появляется, когда трогается наконец дальний поезд. И всё только что прошедшее перед глазами — и покидаемый город, и оставшиеся там люди — кажется далеким, нереальным. Начинается…

Щука вздрогнула, ударила по воздуху хвостом и снова затихла. Фу, до чего она тяжелая! Хорошо бы отдохнуть. Не ночевать же здесь… Если бы хоть кто-нибудь из его друзей вышел сейчас на улицу, любой из них сказал бы: «Вот это да!» А Волли сделал бы вид, что не понимает, чему это они удивляются. Потом вот так кивнул бы головой на щуку: «Это вы о ней? Подумаешь! Тут и не такие водятся!» А если бы сейчас встретился Андрес, Волли сказал бы: «И куда ты сегодня делся?! Смотри сюда!» Андрес взглянул бы…

Гриша и Вася, конечно, не могли обо всём этом мечтать, потому что ещё ни разу в жизни не были в пионерском лагере. Но слыхать-то они слыхали — и о походах, и о ночёвках в лесу, и о кострах, и о рыбной ловле… Об этом им рассказывал Ильюшка Чекрыжев, знакомый пионер, который жил с ними на одном дворе и не раз побывал в лагере. И, хотя Гриша в первую минуту скорее испугался, чем обрадовался предстоящему отъезду, теперь он вместе с Васей принялся поспешно готовиться к своему первому лагерному лету.…

— Отстань! — хладнокровно ответил Володя, дорезывая булку. — Емельянов. Гладков, не волнуйтесь — вот что я вам советую. Невольно все рассмеялись. Хороший совет, только не всегда легко ему следовать! Борис Ключарев, высокий и тоненький, как прутик, подросток, комсорг 7-го «Б», озабоченно спросил: — Сегодняшнюю газету успели прочесть? Там как раз международный обзор. Неужели не успели? Из толпы вынырнул рыжеватый чубик Лени Пыжова: — В таком случае, прослушайте лекцию,…

- Ах, Клементи, Клементи, - говорит мама. - Счастье играть Клементи! - Клементи, Клементи! - говорит папа. - Прекрасная сонатина Клементи! Я в детстве играл сонатину Клементи. Папа мой - музыкант. Он даже сам сочиняет музыку. Зато раньше он был военный. Он был командиром конников. Он скакал на коне совсем рядом с Чапаевым. Он носил папаху со звездой. Я видел папину шашку. Она здесь, у нас в сундуке. Эта шашка такая огромная! И такая тяжёлая! Её даже трудно в руках держать, не то что…

Через вторую щёлку забора виднелся соседский двор. В обыкновенные дни там было шумно и носилось много кур, уток и гусей. Но сегодня соседский двор был неузнаваем. Куры, утки и гуси сидели в сарайчике, и было слышно оттуда их недовольное бормотанье. А под самой ветвистой яблонькой — был накрыт праздничный стол. Чего-чего только не было на этом столе! «Гостей после демонстрации ждут!» — подумал Петя. А на третьей стороне забора, кроме большой щели, была доска, которая едва-едва держалась на одном…

Тут ему стало не хватать воздуха, он несколько раз судорожно вздохнул и заревел. И тогда станция, платформа, люди — все куда-то поплыло, потонуло в слезах. Когда Лёнька уже собирался перейти на тихий, безутешный плач, перед ним из тумана вырос отец — огромный, в телогрейке, с небритыми щеками и воспаленными глазами. Вокруг собралась толпа. Люди сочувственно качали головой, пожимали плечами, давали разные советы. Пропала бабка — такое не часто случалось. У отца на лбу выступили капельки пота.…

Ребята догрызли жмых, и пир кончился. Девочка в шубке и в огромных валенках выбежала на середину комнаты и крикнула: — Теперь будет бал! Теперь надо танцевать! — И она закружилась по комнате, шаркая валенками. И все, кто как умел, стали тоже кружиться, топать и подпрыгивать. А Варя — так звали девочку — объясняла, продолжая кружиться: — Всегда так. Сначала пир, а потом бал — и у буржуев и у королей всяких. Я читала «Кота в сапогах» — там тоже был пир, а потом стали танцевать.…

На другой день решил я «газиком» своим как следует подзаняться. Из рейса трудного всё-таки, да и потом давно уже срок техобслуживания минул. Прошприцевать, масло в моторе сменить… Пришёл в гараж, а там меня уже телефонограмма ждёт: к десяти утра явиться в полной боевой за путевым листом. Рейс опять предстоит: из предгорьев Алтая сено прессованное везти. В оба конца — девятьсот километров. Я к завгару: — Только что из поездки, ты же знаешь. Меня не жалеешь — машину пожалей. Где же ей с…

Куда же, как не на родину, в эту вот деревеньку Лыковку, в темниковские леса. Тишина, покой, воздух — сосновый настой. Отец давно собирался навестить своего брата, да и мне хотел показать родные края. Но я собирался вместе с отрядом в наш первый пионерский лагерь. И заупрямился — не поеду! Но тут вожатый, узнав об этом, сказал мне: — Напрасно, Вася. А я хотел тебе дать поручение. Ответственное. Произвести разведку, как живут деревенские ребята. Растёт ли и там наша молодая красная сила.…

Я решил всё-таки дождаться Павлика и присел на скамейку у их подъезда. Хотя, говоря откровенно, ждать я ужасно не люблю. Павлик, должно быть, почувствовал это и пришёл довольно скоро. Сиял он, как медный таз под солнцем. Я сразу догадался, что чудодейственные таблетки найдены. — Вот они! — воскликнул Павлик и потряс маленькой коробочкой. — Объедайся теперь чем хочешь. — Не придётся мне объедаться, — возразил я и рассказал Павлику, что произошло. — Не горюй!.. —…

Юра жил в большой и дружной семье. Все в этой семье работали. Только один Юра не работал. Ему всего пять лет было. Один раз поехала Юрина семья рыбу ловить и уху варить. Много рыбы поймали и всю бабушке отдали. Юра тоже одну рыбку поймал. Ерша. И тоже бабушке отдал. Для ухи. Сварила бабушка уху. Вся семья на берегу вокруг котелка уселась и давай уху нахваливать: — Оттого наша уха вкусна, что Юра большущего ерша поймал. Потому наша уха жирна да навариста, что ершище жирнее сома. А Юра…

Вася Весёлкин Когда снег весной сбежал в реку (мы живём на Москве-реке), на тёмную горячую землю везде в селе вышли белые куры. — Вставай, Жулька! — приказал я. И она подошла ко мне, моя любимая молодая собака, белый сеттер в частых чёрных пятнышках. Я пристегнул карабинчиком к ошейнику длинный поводок, намотанный на катушку, и начал Жульку учить охоте (натаскивать) сначала по курам. Учение это состоит в том, чтобы собака стояла и смотрела на кур, но не пыталась бы курицу…

Но человеческое общество, как это всем известно, также постоянно изменяется. Великая Октябрьская революция на деле опровергла лживые поповские измышления. Она принесла освобождение угнетенным и гибель угнетателям на целой шестой части Земли. Она воочию убедила всех, что общественная жизнь коренным образом перестраивается. Победившее в нашей стране социалистическое общество непрестанно и неуклонно развивается дальше, и теперь СССР вступил уже « в новую полосу развития, в полосу завершения строительства…

— Ладно, культуристы. Надеюсь, бицепсы вам не понадобятся. Я по-быстрому, — улыбнулся Жорик, водружая планер на скамейку. — Можешь не торопиться. Мы его будем изо всех сил охранять, — заверил его Женька. Жорик ушёл, и друзья принялись охранять планер изо всех сил, но вскоре Женька понял, что делать это не так-то просто, а точнее — совсем не просто, потому что охранять его было решительно не от кого. Это было непредвиденное осложнение. Подумать только, охранять планер по поручению…