Книги из серии "Золотая серия поэзии"

«Любовь покоряет обманно…» Любовь покоряет обманно Напевом простым, неискусным. Еще так недавно-странно Ты не был седым и грустным. И когда она улыбалась В садах твоих, в доме, в поле, Повсюду тебе казалось, Что вольный ты и на воле. Был светел ты, взятый ею И пивший ее отравы. Ведь звезды были крупнее, Ведь пахли иначе травы. Осенние травы. «Сжала руки под темной вуалью…» Сжала руки под темной вуалью… «Отчего ты сегодня бледна?»… – Оттого что я терпкой печалью…

В 1924 году Тушновы переехали на улицу Миславского. Двор их дома соприкасался с территорией цирка. Утром Вероника «просыпалась от великолепного, важного, грозного рыка львиного», потихоньку пробиралась в этот мир чудес. Спустя много лет она в рисунках запечатлеет своих друзей: клоуна, зверей, птиц. В доме Тушновых, кроме кота, жил верный дог – «Я с детства зверей любила…». Привязанности к животным, как и любви к цветам, В. Тушнова остается верна всю жизнь. «По-прежнему вожусь с цветами и люблю…

И даже в неоконченной сказке, где, вроде бы, скабрезностям и места нет, медведица говорит своим малым детушкам: Становитесь, хоронитесь за меня, Уж как я вас мужику не выдам И сама мужику…. выем. Традиция, связанная со сказкой в стихах, заложенная А.С. Пушкиным, как и прочие заложенные им традиции, прижилась. И теперь об этом жанре, известном и ранее, судят по «Сказке о попе и о работнике его Балде», а то и по сказке «Царь Никита и сорок его дочерей». Традиция эта оказалась сильней…

Молодого Юрия Кублановского поразили эти стихи, так о советской армии еще не писали. Величанскому понравились стихи Юрия, так подружились… Все они не печатались, судьба их тогда была темна, неустроенна… В семье Величанских была пишущая портативная машинка Олимпия, которую отец привез из США. На ней поэт печатал свои стихи, потом подшивал в общую коленкоровую тетрадь двумя цыганскими иглами. Так возникали самиздатовские сборники, по 10-15 экземпляров. Сборники эти расходились по рукам… В одном…

А будет это так А будет это так: заплачет ночь дискантом И ржавый ломкий лист зацепит за луну, И белый-белый снег падет с небес десантом, Чтоб черным городам придать голубизну. И тучи набегут, созвездьями гонимы. Поднимем воротник, как парус декабря, И старый-старый пес с глазами пилигрима Закинет морду вверх при желтых фонарях. Друзья мои, друзья, начать бы все сначала, На влажных берегах разбить свои шатры, Валяться б на досках нагретого причала И видеть, как дымят далекие костры.…

В краю, не знающем печали * * * Жизнь – океан, волнуемый скорбями, Но ты всегда не робкий был пловец, Ты скован был вселенскими цепями, Но лучших чувств ты был всегда певец! Пусть бьют ключом шампанское и старка! Я верю в то – ты мне не прекословь! — Что нет на свете лучшего подарка, Чем в день рожденья общая любовь! Деревенские ночи Ветер под окошками, тихий, как мечтание, А за огородами в сумерках полей Крики перепёлок, ранних звезд мерцание, Ржание…

Отца я помню на Лебяжьем переулке. Он был человек больших знаний. И большой скромности. Он окончил еще до революции два факультета университета. Он знал медицину, математику, философию, классические языки. Он приучил меня к кабинетной работе. Все эти десятки тысяч строк, которые впрок или не впрок я перевел, это, так сказать, его волей переведено, систематической работой. Но поэзия, сочинение стихов – ни в коем случае не профессия. И может быть, я и переводил так много, потому что хотел защитить…

* * * Мне тридцать лет, а я не замужем. Как говорят, не первой свежести. А в сердце чувств такие залежи, Такой запас любви и нежности! Моим богатством нерастраченным Так поделиться с кем-то хочется. «Да на тебе венец безбрачия», — Сказала мне соседка-склочница. Молчала б лучше, грымза старая, Да помогла б мне с этим справиться. Все говорят, я девка статная, И не дурна, хоть не красавица. Как вкусно я варю варение, Как жарю кур с румяной корочкой! И кто б мне сделал предложение,…

Они все его по очереди померили и взяли потом на память – мои новые подружки, пять аварийных девчонок, уже переживших, уже настрадавшихся, ожидающих и надеющихся. На прощание я им сказала: «Главное, дождаться мая. А потом само покатит». Света иногда звонит мне, и я знаю, что УЗИ показало, что у нее будет мальчик, что токсикоз очень измучил и Игорь за нее и будущего сына очень волнуется. Конечно, хорошо, что сынок, а если б девочка была, она бы назвала ее Лариской. Правда, имя сейчас не модное,…

17.02.2013 Как всегда, улетаю с трудом, Позвонивши и сестрам, и брату, И, как старый солдат Розенбом, Восхожу молчаливо по трапу. Но, похоже, скажу наконец Свое слово, угрюмо и прямо. Что Израиль? Мой мощный отец. Что Москва? Моя бедная мама. 20.02.2013 Не стихотворно, не стихотворенно — Она сама плела себе судьбу. Моя Марьфедна, мертвая царевна, Лежала в красном маленьком гробу. Была она никчемный богомолец — Но книжная пречистая душа. Флобер, Бальзак, «Московский…

1962 Правда ведь, обидно Правда ведь, обидно – если завязал, А товарищ продал, падла, и за все сказал: За давнишнее, за драку – все сказал Сашок, — Двое в синем, двое в штатском, черный воронок… До свиданья, Таня, а может быть – прощай! До свиданья, Таня, если можешь – не серчай! Но все-таки обидно, чтоб за просто так Выкинуть из жизни напрочь цельный четвертак! На суде судья сказал: «Двадцать пять! До встречи!» Раньше б горло я порвал за такие речи! А теперь – терплю обиду,…

И этот труд, связанный с подлинной литературой и с ее самой таинственной и незащищенной областью – поэзией, – приносит не только радость, но и совершенствует человеческую натуру. В последние месяцы я написал много новых стихов, некоторую часть которых включил в эту книгу. И, хотя «Избранное» предполагает уже отмеченные временем произведения, я все-таки рискнул предложить вашему вниманию и новые стихи, ибо они о нашей жизни, которая в любом своем периоде всегда была для меня «избранной». Андрей…

…Вечером я пришел в райком, а утром мама провожала меня с небольшим рюкзачком на плечах к райкомовскому грузовику, где меня ожидала группа таких же безусых добровольцев, полных решимости сражаться с врагом до конца. Мама несла в руке букетик гвоздик. Но так и забыла в волнении, прощаясь, протянуть их мне. И до сих пор, как тогда из машины, вижу ее одинокую, чуть ссутулившуюся от горя фигурку на углу Кропоткинской улицы возле Дома ученых с забытым букетом в руке… Летом 1941 года под Москвой формировались…

IV. «Как ты там поживаешь, над рекой Сереной…» Как ты там поживаешь, над рекой Сереной, карасями заселенной, облаками засоренной? Как ты там поживаешь в своем скворешнике, примостившемся на берегу, где полки молодого орешника на бегу согнулись в дугу, где в тине, зеленой и темной, перепутались рыбьи следы, где ивы, упрямо и томно, перелистывают книгу воды?.. А когда осенний дождичек частый бубнит, как столетний дед, кому ты выносишь в пригоршнях счастье, …

1947 Апрель 1944 г. Четвертый Украинский фронт. Командир батареи гвардии-лейтенант Эдуард Асадов за месяц до ранения в боях за освобождение Севастополя Доверчивый супруг Лет с десяток замужем пробыв, Стали вы скучны и деловиты И, все чаще ласку отстранив, Цедите, зевая нарочито: — Поцелуи? Ты прости, мой свет, Если я иронии не скрою. Только глупо в тридцать с лишним лет Нам влюбленным подражать порою. Может быть, я сердцем постарела,…

БЕЗУМНАЯ ДЖЕЙН ГОВОРИТ С ЕПИСКОПОМ В НЕПОГОДУ КОЛЫБЕЛЬНАЯ «Я РОДОМ ИЗ ИРЛАНДИИ» ТОМ-СУМАСШЕДШИЙ МОЛИТВА СТАРИКА ПУСТЫННИК РИБХ О НЕДОСТАТОЧНОСТИ ХРИСТИАНСКОЙ ЛЮБВИ (Перевод А.С.) ЛЯПИС-ЛАЗУРЬ ТРИ КУСТА КЛОЧЕК ЛУЖАЙКИ ПРОКЛЯТИЕ КРОМВЕЛЯ ПЕСНЯ ПАРНЕЛЛИТОВ БУЙНЫЙ СТАРЫЙ ГРЕХОВОДНИК ВОДОМЕРКА ШПОРЫ ПЬЯНЫЙ ВОСХВАЛЯЕТ ТРЕЗВОСТЬ (Перевод А.С.) ДЖОН КИНСЕЛЛА ПЬЕТ ЗА УПОКОЙ МЭРИ МОР ВЫСОКИЙ СЛОГ ПРИВИДЕНИЯ (Перевод А.С.) ПАРАД-АЛЛЕ ЧЕРНАЯ БАШНЯ В ТЕНИ БЕН-БАЛБЕНА…