026

— Тактика труса. Ничего другого от вируса ждать не стоило, — проговорил пес.

— Трус? О, нет! Нет. Разве можно назвать трусостью обычный механизм защиты, прописанный программой? Я лишь выполняю поставленную задачу, — пробулькал Лийч. — Пока все эти воспоминания хранятся внутри меня, твой товарищ и пальцем не сможет пошевелить в сторону людишек!

— Кто твой хозяин?

— Ты серьезно считаешь, что я тебе отвечу, глупая дворняга?!

— Нет, но попытка — не пытка, — развел руками Спайк. — В любом случае, ты не оставляешь мне шанса. Выход тут только один.

— Как минимум два, — пропела пиявка, скорчив средний и указательный палец. — Первое: оставить меня в покое и разрешить немного задержаться в этом прекрасном городке. Ну или второе: уничтожить со всем моим содержимым. Что тебе важнее, пес: жизнь друга или его прошлое?

— Ответ очевиден, — сказал Спайк, выдернув оружие из стеклянного асфальта.

— Не думаю. Ты, видимо, не понимаешь, что значат эти фрагменты для Двадцать Шестого, и какую роль играют в его существовании.

— Память о былом не всегда бывает полезна. Она, как заточенное с двух сторон лезвие: дарит опыт и учит не повторять совершенные ошибки, но также выступает и своего рода якорем, который тянет на дно, если сильно акцентировать на ней внимание. Исходя из того, что твориться с Ти, я готов взять на себя ответственность и покончить с этим грузом давно прошедших дней, который мешает ему нормально функционировать и подвергает его жизнь опасности!

Без лишних слов, лишь мельком ухмыльнувшись, Лийч резко оттолкнулся и помчал на Спайка, выпустив щупальца с заостренными концами вперед себя. Стоя на месте и не шевелясь, пес крутанул серпом и разрезал летевшие в него соплянистые копья. Даже нет защитного поля, подумал Спайк, глядя на разлетевшиеся ошметки, и моментально прыгнул вверх, на крышу зеленого здания справа. Лийч раскинул свои конечности и пополз следом за жертвой по стене, разнося в труху кирпич и окна с изображениями. Его смолянистая жижа, формировавшая лицо, растеклась по телу, оголив белесые осколки, которые снова собрались в лунный диск. Издав писклявый стон, паразит выпустил тепловой луч сконцентрированного света. Словно среагировав на атаку, серповидное лезвие на орудии Спайка блеснуло лазурной искрой. Из надписи «Memento Mori» вырвался ответный удар, схлестнувшийся и поглотивший луч противника. Лийч, будто не замечая провала нападения, ускорил ход и за долю секунды оказался близ Спайка, взмыв над его головой. Свернувшись в воздухе калачиком, он, тяжелым ядром, поддавшись гравитации виртуального мира, пустился в свободное падение, выпустив под собой острые иголки.

— Воспоминания или жизнь…Прости, Ти, — с этой мыслью в голове, Спайк отскочил в сторону на соседнее, синее сооружение, прямо в тот момент, когда игольчатый шар рухнул на крышу и пролетел вниз до самого фундамента, разрушив все до основания. Под мешаниной зеленых и серых камней с деревяшками, послышался привычный, булькающий смех:

— Вот как. Многим ты готов пожертвовать в этом бою, пес?!

— Если моя теория верна, то все должно быть в порядке, — спокойно сказал Спайк.

От такого ответа, обломки разлетелись в стороны, и в глубокой яме, образовавшейся от удара, показался червь, облепленный фрагментами зацикленных видео и записей. Смолянистая поверхность Лийча тут же поглотила их внутрь. Уши Спайка упали назад от осознания ошибочности собственных суждений. Ему думалось, что паразит может повредить воспоминания Двадцать Шестого лишь в том случае, если непосредственно высасывает их из зданий щупальцами, но, как оказалось, все его тело способно поглощать информацию при контакте, делая ее заложником своей чернильной туши.

Бегать нет смысла, подумал Спайк, иначе он уничтожит всю память Ти. Только прямая атака в лоб и больше никак.

— Чего задумался, песик? — издевательски прокричал Лийч. — Не ожидал такого поворота?

— Надеялся, что он невозможен, но, как всегда, ожидания не соответствуют действительности.

— И что теперь?

— Я больше не могу позволить себе затягивать этот бой. Ты слишком опасен для внутреннего мира Ти, — Спайк поник головой и закрыл глаза.

— Моя цель — не уничтожение этого места, пес. Жаль, что ты не понял.

— Тогда в чем она состоит?

— В вашем Отряде 42 все такие идиоты? — рассмеялся Лийч, развернулся и пополз к своему гнезду. — На что ты надеешься, задавая мне эти вопросы? На раскрытие тайны, планов, задач? Ты ведь солдат и должен понимать, что воин, попавший в плен, всеми данными ему силами обязан сохранить информацию любым способом, даже ценой своей жизни. Но, проблема в том, что сейчас в заложниках нахожусь вовсе не я, — проговорил он, вскарабкавшись на два, параллельно стоящих друг к другу, красных небоскреба. — Ты проиграл, псина, ровно в тот момент, как коснулся лапами земли, и этот город станет тюрьмой для твоего сознания. Потому что я, и только я здесь хозяин. Не Двадцать Шестой, нет! Уже нет! Все под моим контролем!

— Я могу бесконечно извиняться перед тобой, Ти…, - с досадой проговорил Спайк, — …но выбора нет. Хотя, ты ведь сам разрешил мне не сдерживаться, — слегка успокоив себя, подумал он. Пес глянул в противоположную от Лийча сторону, в то место, где был барьер, охраняемый Луной и ограждавший гнездо паразита от остальных районов подсознания Двадцать Шестого. Весь квартал, перед которым находился Спайк, занимал довольно небольшую площадь; абсолютно каждое здание в нем было одного единственного цвета — красного, и все они вмещали в себя исключительно память о людях и времени, проведенном с ними. За пределами этого района, по мнению Спайка, находилась та часть сознания, хранившая старые и более новые воспоминания: о работе, досуге, последних миссиях и событиях. Цвета домов разнились от тех же красных, до зеленых и синих. Не исключено, что они не менее важны.

«Прошлое должно оставаться в прошлом, — рассуждал Спайк. — На него стоит оглядываться, если решаешь без сомнений идти в будущее. Но память о людях, лишь тормозит Ти двигаться вперед. Если бы не это, подобная ситуация с ошибкой не возникла. Не пришлось бы копошиться в мозгах и вести бой в виртуальном пространстве; Лийчу просто нечего было бы усиливать!»

Наконец, пес открыл глаза. В его светло-бежевых механических хрусталиках блеснул огонек надежды, что он принимает верное решение, делает выбор, который спасет Двадцать Шестого от самого себя. Спайк положил косу у своих ног, присел рядом в позе лотоса и соединил ладони. Весь собачий корпус, от кончиков ушей до пят, покрылся ярким, бирюзовым свечением и орудие тут же раскололось пополам. Перед ним, на месте испарившихся осколков, возникли две размытые, идентичные ему, фигуры с золотой и серебряной мордами шакалов. На лбу одного из них появилось слово «Оставь», над глазами другого — «Надежду». И как только на голове самого Спайка тонкой фиолетовой линией прорезалось — «Навсегда», призраки, сидящие напротив, обрели четкие контуры и закрепили свою форму в пространстве.

— Приступим к выполнению поставленной задачи, — поднявшись, сказал Спайк. — Керб и Гарм! Вы — частицы моего разума, его главное оружие и продолжение меня. Запомните, с это дня, мы — стражи мира Двадцать Шестого. Каждому, кто сюда сунется, лучше оставить надежду навсегда. — Псы-близнецы молчаливо кивнули и Спайк продолжил: — Керб! Лийч за тобой. Гарм! Ты установишь барьер вокруг этого района вместе со мной. Оцепим все здания, все сооружения в радиусе, как минимум, километра вокруг паразита. Защиту не снимать ни в коем случае, чтобы ни случилось. По завершению операции, вы оба останетесь здесь: Керб — внутри, и Гарм — снаружи. Я, в свою очередь, вернусь в реальность.

Шакалы снова согласились. Им нечего было добавить или возразить. Сомневаться бессмысленно. Успех гарантирован, и они это прекрасно знали, особенно Керб, на плечи которого была погружена самая важная часть.

Спайк согнул руку в локте, как прилежный первоклассник на уроке, желающий внимания, и дернул ладонью, подав сигнал к началу операции. Все трое спрыгнули с крыши и мягко приземлились на зеркальный асфальт. Гарм незамедлительно побежал влево. Недолго думая, Спайк рванул к зданиям по правую сторону. Керб остался один и бесшумно побрел на кусок смолы, висящей на небоскребах. Лийч зашевелился. Не воспринимая Спайка, как равного, или превосходящего по силе врага, он совсем потерял бдительность, занимаясь своим единственным делом — усилением воспоминаний Двадцать Шестого.

— Это ты — местный божок? — спросил Керб.

— Как же ты мне надоел, тупая шавка! — всколыхнувшись всей массой, устало простонал Лийч. — Что на этот раз? Решил взять меня количеством? Пора бы уже запомнить! Неважно, сколько вас: трое, пятеро или сотня! Я тут главный, и вам меня не одолеть. Вы даже не представляете на кого решили нарваться! — щупальца открепились от стекол здания и паразит упал на пол. Его лунная морда раскрылась и выблевала струю черной жижи. Налив под себя знатную лужу, Лийч принялся кататься по ней колбаской из стороны в сторону. Когда на асфальте не осталось и следа от разлитой субстанции, тело червя застыло и покрылось толстой коркой. Небоскребы задрожали и накренились в разные стороны, образовав подобие рогатки. Раздался бой стекла, и из окон потянулись провода, с материнской заботой укутавшие кокон и поднявшие его посередине V-образной конструкции.