100 shades of black and white
Шрифт:
Вижу все.
Она смеется и плачет одновременно, прижимая Хакса к себе. Закусывает губы, захлебываясь от рыданий.
— Так что просто заставь меня забыться. Пожалуйста.
И он делает так, как она просила. Он делает все, что хочет Рей, пока страх ожидания в ее глазах не сменяется темным огнем. И когда она стонет и дрожит в его объятиях, содрогаясь от наслаждения, она еще больше напоминает ему ураган. Бурю, разрушившую все кругом, но еще больше всего искорежившую саму себя изнутри.
А Хакс наконец знает, каково это — быть унесенным ею.
====== Safest place (Хакс/Рей) ======
Комментарий
Когда он встречает ее впервые, то почти не обращает внимания. Слишком много всего навалилось, и ему слегка не до разглядывания людей в шумном кафе-баре.
— Два латте, пожалуйста. И без сахара, будьте добры, — монотонно бубнит Рен, уставившись в телефон и одновременно с этим протягивая карточку. — Ты представляешь, этот придурок Митака… ну, я тебе говорил о нем. Он додумался взять и…
В голове вертятся сплошные формулы для предстоящего проекта, как назло перепутанные, а на ухо недовольно зудит Кайло, отвлекая его почем зря. Хотя если сосредоточиться на собственном дыхании, гул на заднем плане понемногу затихает.
— Хакс, — шипит Рен, — эй! — и толкает в плечо, заставляя вернуться из состояния прострации.
— А? Чего? — Хакс моргает, подслеповато щурясь. Хреновая наследственность сказывается, что ли, но зрение совсем садится. Так что Кайло Ренов перед ним почему-то двое, и они как-то странно расплываются.
— Воу, — Хакс закрывает глаза и на всякий случай вцепляется в свою папку. Не хватало еще выронить ее сейчас, и тогда все файлы совсем перепутаются.
Ноги подкашиваются, пока он сражается со своим телом за шаткое равновесие, и в ушах противно звенит. Это смесь музыки, чужих голосов и его собственного дыхания.
— Хакс! Эй, ты что… — слышится словно сквозь пелену.
— Я… — Хакс пытается открыть рот, но язык слишком тяжелый, мягкий, и вместо слов выходит что-то непонятное.
— Вам плохо? О, черт! — слышится где-то впереди чужой голос. Громкий, даже слишком громкий, с четкими нотками британского акцента, и за эту несуразицу — откуда в захудалой кафешке на окраине Орландо англичанка — он цепляется как за свой единственный шанс. Иначе точно грохнется.
— Вашему другу совсем нехорошо, — женский голос приближается, и среди размытых очертаний того, кто, скорее всего, является Кайло Реном, появляется новый силуэт. — Быстрее, его нужно усадить вон там.
Остальное Хакс помнит слабо. Папку с драгоценными документами у него все же забирают, а потом его кто-то тащит в сторону, опуская на сидение.
— Сейчас, — та самая девушка тянет к нему руку, в которой что-то белеет, и на лоб ложится мокрая салфетка.
Ощущение холода на разгоряченном лбу настолько прекрасно, что Хаксу не мешают капли воды, стекающие по шее за воротник рубашки. Не мешает чужой голос, пытающийся с ним говорить, чтобы удержать в сознании.
А потом зрение возвращается. В ушах перестает звенеть, и Хакс моргает, оказываясь слишком близко к незнакомой девушке.
Она стоит, склонившись над ним, вглядываясь в его лицо, и от этого ему совсем неуютно.
— Ох, — это все, что он может выдавить из себя в такой ситуации. Отодвигаться назад некуда, лопатки буквально
вжимаются в металлические прутья стула. А сам стул такой тяжелый, что его не переместить, ведь ноги все еще слегка напоминают желе.— Вы в порядке? — переспрашивает его девушка. После южного говора слушать ее четкий ритмичный акцент даже как-то непривычно. — Вам стало плохо.
Она все еще смотрит на него, она так близко, что Хакс может пересчитать все веснушки у нее на носу. А еще у незнакомки на золотистой радужке правого глаза (или сейчас он левый?) темное пятно.
«Частичная гетерохромия», — отмечает про себя Хакс. Отлично. Сознание вернулось, раз он думает о таком.
— Все... все в порядке, — слабо отнекивается он. — Где моя папка? Рен?! — от этих бумажек зависит его дальнейшая жизнь, вот почему Хакс больше ни о чем не думает.
Все поставлено на кон, и вот именно сейчас его организму приспичило свалиться в обморок.
— Тут, — сбоку наплывает здоровенная тень. Рен держит в руках заветную синюю папку, помахивая ею, и напряженность спадает.
Но вместе с этим Хакс замечает, как меняется лицо девушки. Ей точно не нравится, когда кто-то подходит к ней сзади. Легкая обеспокоенность сменяется настороженностью, а затем чем-то другим. Может, ему все еще хреново, но Хакс готов поклясться, что это паника.
Девушка выпрямляется и отступает в другую сторону, не замечая, что задела бедром столик. Лихорадочно отдергивает руку, зацепившуюся за набор сахар-соль-перец на столике. И прячет за спину, будто боится, что ее схватят, и это выглядит так странно.
— Стало лучше? Ну, тогда я пойду и принесу воды, — словно извиняется за свое непонятное бегство она. И ныряет в толпу.
Рен хмыкает, пожимая плечами, и внимание его возвращается к Хаксу.
— Ты не доживешь до сдачи, ты в курсе? Сноук не засчитает, если будешь мертвым, — он отдает Хаксу папку и садится на сидение напротив, внимательно оглядывая своего собеседника. — Знаешь, ты вообще и так обычно выглядишь как бледным как трупяк, но сегодня, кажется, слегка перестарался. Отдыхать не пробовал?
— Иди ты в задницу, — вот теперь ему получше, и Хакс сдирает со лба уже слегка подсохшую салфетку, устраивается на своем стуле поудобнее и теперь может смотреть на мир.
Они все еще в кафе, кругом все еще полно галдящих людей.
Конечно, ведь сейчас время обеда, а это единственное кафе со скидкой для ошивающихся рядом студентов, да еще с бесплатным Wi-Fi. И не стоит забывать о том, что до главного корпуса рукой подать.
А еще тут действительно душно, и Хаксу очень повезло, что его усадили рядом с приоткрытым окном. Свежий ветер творит чудеса.
— Я просто заебался, — признается Хакс. Последний проект дается ему с трудом. Плюс стоило бы учесть тот факт, что старый маразматик Сноук пообещал выбрать только одну работу из двух, хотя изначально речи об этом не шло.
Так что теперь они с Реном, получается, конкуренты.
— Как и все мы, — Кайло облокачивается локтями на стол, обхватывает лицо ладонями и принимается раскачиваться. Напоминая то ли здоровенную лохматую собаку, то ли психа, сбежавшего из дурки.
— Ты чего? Тебе тоже плохо? — язвит Хакс. Вообще-то это его привычная защитная реакция на все проблемы, так что Рен уже и не обращает внимания.