100 shades of black and white

Голова гудит, в глаза точно вся Джакку засыпалась, и ощущение такое, будто ее...

— Тебя знобит. Ты не в порядке, Рэй. Иди сюда.

Чудо номер два случается, когда он помогает ей подняться. О Сила, до чего же я слабая, раз меня даже ноги не держат, с ужасом думает Рэй. Она не умеет болеть, она боится быть слабой, потому что на Джакку это верная смерть.

— Что... что со мной? — она вздрагивает, переступая через разлитую лужицу. Виновато гримасничает, хотя это больно, в горло точно колючек насыпали. И прислоняется к плечу Люка, жалея, что не может насладиться этим — она ужасно соскучилась по любым объятиям, ей сейчас сойдет что угодно. — Я же не умру, нет? — это почти смешно, но сейчас, когда ее тело напоминает раскаленный камень, Рэй кажется, будто она уже наполовину мертва. Остальная часть в предсмертной агонии.

— Нет, Рэй. Это всего лишь простуда. Давай, вот сюда.

Он уже практически несет ее в кровать, укладывает прямо как есть, в одежде, под одеяло, и усаживается рядом, чтобы расшнуровать ботинки.

— Не надо, я сама, — Рэй краснеет, неловко тянется сесть, но это слабо выходит. — Ох. Спасибо, — до чего же это все ужасно, наверное, выглядит.

— Не беспокойся. Тебе нужно поспать.

Она еще чувствует, краем сознания, мягкий толчок Силы, убеждающий ее поспать. А затем глаза сами собой закрываются, и Рэй даже не слышит, как опускается поверх ее одеяла еще одно, укутывая ее в кокон тепла.

На самом деле она плохо помнит последние несколько дней. И ночей. Это все сливается один бесконечный кошмар, наполненный болью и жаром. Но сейчас ей лучше, гораздо лучше, и Рэй садится в постели. Аккуратно, не беспокоя уснувшего в кресле рядом Люка. Неужели она заставила его сидеть рядом с собой все эти дни и ночи напролет?

О Сила.

Она сглатывает, с радостью понимая, что иглы в горле прошли, и ей уже не больно. Хотя голова еще кружится.

— Люк? — шепчет она тихо. Он только морщится во сне, но просыпаться не собирается.
– Ну ладно.

Она же не маленькая, не беспомощная. Она выжила на Джакку, так что с походом в туалет тоже как-нибудь справится.

Чтобы добраться до двери, опираясь на ближайшие устойчивые поверхности, и напрочь запрещая себе думать о том, что она уже не в своей одежде, а в пижаме, с чужого плеча, ей требуется добрый десяток минут.

И когда Рэй таки открывает эту дверь, то не может сдержать удивленного вздоха.

Снаружи валит снег, самый настоящий, как на Старкиллере, только тогда у нее совсем не было времени подумать об этом. А теперь, когда крупные комки оседают на выставленной вперед ладони, тая и оставляя только мокрые следы, это кажется самым настоящим чудом. Чудом номер четыре.

Как раз после чуда номер три — она еще жива.

— А теперь быстро... И обратно в тепло.

Когда она ступает в сугроб, и по щиколотке ползет холодок, так похожий на прикосновения Люка, она смешно вскрикивает. И прибавляет ходу.

Он точно поймет, что она выходила. По мокрым следам на полу.

Пока Рэй еще слаба, хотя она отчаянно пытается доказать обратное, даже бросается помогать левитировать воду в котле, чтобы не мыть потом посуду заледеневшими руками, она официально освобождена от любых джедайских практик.

Кроме медитации, хотя Рэй кажется, из всех тренировок эта все еще самая тяжелая.

— Но почему мне больше ничего нельзя? Серьезно? Я что, умру, если возьму в руки меч?

— Бери, — тут же предлагает ей Люк, и Рэй теряется, затыкаясь. Он сам приносит и вкладывает ей в руку тренировочный меч, хотя какой это меч, просто палка, обмотанная на одном конце тряпками, чтобы не занозить ладонь. — Вот так и сиди.

— Учитель... — да он просто издевается над ней.

— Я не выпущу тебя на улицу. Ни за что.

— Как будто это сможет меня удержать... — начинает она скептически и правда поднимает ногу, чтобы встать и доказать ему, как чувствует, что не может. Не может и все. Ее ноги, наверное, до самых бедер, точно в песке увязли, неподъемные. А Люк смотрит на нее искоса, и Сила побери, она же видит, как он улыбается себе в бороду.

Ее руки точно такие же. Одна примерзла к тренировочному мечу, второй не отлипнуть от поверхности стола.

И она отчаянно пытается перебороть Люка, хотя ее Силы, болея или будучи абсолютно здоровой, в жизни не хватит, чтобы справиться с ним. Это все равно что кидать камушки в скалу, надеясь, что она переломится.

— Ну ладно. Сдаюсь, — тяжело вздыхает она. Вот теперь, после этой пятиминутной молчаливой борьбы, Рэй чувствует себя ужасно вымотанной. — Никакой улицы. Никаких занятий. И чем мне тогда, Сила, заняться?!

От голокронов ее тянет в сон. Рэй украдкой зевает и трет глаза, надеясь, что Люк не следит за нею. Нет, он, устроившись в своем кресле, занимается какой-то странной ерундой, если так можно назвать наматывание толстых нитей на длинные спицы и завязывая узелки.

— Что это? — она впервые видит такой странный способ... ткать? На Джакку таким делом не занимались, ткани привозили контрабандисты, да и те быстро пускали на тряпки, обматывая ими лицо и руки, чтобы избежать ожогов.

Здесь же, особенно, когда наступила зима, Рэй уже жалела, что вообще рвала свою одежду. Любая прореха, крошечная дырка — и все, прощай, драгоценное тепло.

— Потом увидишь, — Люку ужасно не нравится, когда она за ним следит, это точно, потому что свое странное полотно он прячет. — Ну и как дела с голокроном?

— М-м-м, — хмыкает Рэй. — У него дела отлично. У меня нет. Я не понимаю, зачем мне изучать техники, которые больше никто не использует. Даже вы.

— Это намек на то, что я старый?

— О Сила, нет! — Рэй понимает, что сморозила, хлопает себя по губам. — Совсем нет. Вы не ста... Я просто... — ну да, лучше заткнуться, потому что правильных слов она все равно не подберет.

На Джакку не принято извиняться. И теперь она не знает, как себя вести.

— Я просто... я просто дура. Я не хотела. Так. Голокрон, — она судорожно поворачивается к треклятому голокрону, нажимая на светящийся выступ, и перед нею снова появляется крошечная фигурка, занудно бормочущая о восемнадцати различных стойках.

И все же она следит за ним, искоса, аккуратно — она все же обидела его. Теплое выражение лица исчезло, оставив только отчужденность.

Нет, серьезно, Рэй. Ты идиотка!

— Мне кажется, мне уже лучше, — бодрым тоном начинает Рэй после завтрака. — Может, мне на пользу будет небольшая прогулка?

Сугробы снаружи достигают рекордных размеров, в них можно утонуть, но если идти по расчищенной Силой дороге, ничего плохого ведь не случится.

— Ну ладно, — сдается Люк, пока она уже по-настоящему радостно прыгает на одной ноге, натягивая на вторую упрямый ботинок. — Иди сюда.