100 свиданий с ведьмаком

— В смысле… спать? — опешила я.

— Розочку исключили из Академии, — скорбно поджав губы, сообщила мама.

— Но… почему?

— А по кочану, — сестрица состроила гримасу, — почаще домой звонить нужно было. Тогда бы знала, что у меня дар пропал. Небось ты и сглазила. Ты всегда мне завидовала.

— Я?!

— Девочки, тише, — сказала мама и обратилась ко мне: — Мы всей семьей подумали и решили: раз ты тут так хорошо устроилась и отхватила себе аж троих женихов, поделишься с сестрой. Розочке нужно выйти замуж, и чем быстрее, тем лучше.

… Напрасно я старалась переубедить семью. Меня никто не слушал. Мама твердила, что я просто обязана предоставить Розочке богатого жениха, желательно аристократа, раз лавка бабушке досталась только мне. Кроме того, по ее словам, я должна была в самое ближайшее время выделить сестре часть наследства.

Розочка со скучающим видом уселась у стойки и ковырялась в вазочке с леденцами, которые мы бесплатно раскладывали по тарелкам посетителей к кофе. Сестра просто ждала, когда меня одолеют, шантажом, нытьем, слезами или имитацией сердечного приступа. Меня всегда побеждали. Но так было раньше.

Мы так громко «общались», что сверху спустился Пуся. Лис старался отоспаться впрок, зная, что вскоре мы опять привлечем его к работе. Он не был против труда. Ему нравилась работа официанта, и судя по тому, что кицуне пока никого не убил, общий язык с посетителями он находил. Пуся замер на середине лестницы. Внизу замерла моя родня. Парень, эффектно спустившийся со второго этажа, где были спальни, отвлек внимание на себя. Розочка оживилась, мама ошеломленно проговорила:

— Это… кто?

— Наш работник, — сообщила я. — И бабушкин друг.

Я не соврала. Пуся и Ярила действительно подружились. Бабушка была очень благодарна кицуне за то, что он пожертвовал жизнью ради ее спасения. А Пуся старательно исправлял подпорченную карму.

— Работник? Да-да, конечно, — с высокомерным смешком пробормотала сестра, поднимаясь. Розочка несомненно почувствовала себя на коне. Надо же, ее нелюбимая сестра еще и разгульничает за спиной жениха. Отличный козырь для шантажа. — Я займу правую спальню, она поменьше. Вечно я всем ради тебя жертвую, хоть бы раз оценила. Пусть твой работник отнесет наверх мои чемоданы.

— Не отнесет, — кратко заметила я.

Еще немного, и я раздуюсь, как чучело месалакской лягушки, что раскачивается на веревочке у двери в лавку Хмурого. Внутри меня огромные запасы пустоты. Откуда? Наверное, из «счастливого» детства.

Пуся равнодушно прошел мимо сестры, не удостоив ее даже взглядом… и мимо чемодана тоже. Вышел наружу и принялся двигать столы на террасе. Я вспомнила, что просила его поправить зонты. Скоро пойдут дожди.

— Мне самой тащить вещи наверх? — оскорбленно поинтересовалась Розочка.

— Это не понадобится, — так же лаконично констатировала я. Подошла к прилавку и облокотилась на стойку, раздумывая.

— Молодец, — прошептало Зеркало. — Спокойно, Беляна. Гнев — плохой советчик.

Это я и сама поняла.

— Ты не пойдешь наверх, Роза, — отчетливо проговорила я. — И в доме ты тоже не останешься. Никто из вас тут не останется. Возвращайтесь домой. Будем только созваниваться, раз в два месяца, я думаю. Папа, обещаю, что перепишу все свои рецепты в тетрадь и привезу ее тебе… или пришлю. Если наймешь пару работников, вылезешь из долгов. Денег не дам, извини: эти две курицы все из тебя вытянут.

— Ну, Белочка, спасибо, я очень… — начал папа, заметно повеселев.

И тут к курицам вернулся дар речи. Я их уже не слушала, хватит. На душе стало спокойно. Да, они моя семья. Но я свой долг отработала, если он вообще имелся, этот долг. Другие семьи живут как-то по-другому: любят друг друга и готовы отдать последнее, а не забрать.

Чего только я от сестры не услышала! Я подлая и жадная. Я отхватила себе завидного жениха (непонятно, как, мне ведь, в отличие от Розы, боги ни красоты, ни магии не дали), наверное, вкусно парня кормила, вот он и клюнул. Или какой другой «крючок» использовала, что в приличном обществе не упоминается.

Внутри меня не было гнева. Я уже не была прежней Белкой, вспыльчивой, но отходчивой и вечно мучающейся потом чувством вины. Я ведьмаков одним взглядом укрощала и драконов за нос водила!

У моей матери был талант подавать ложь с легкой примесью правды. Это всегда сбивало меня с толку. А сейчас я видела ее манипуляции так ясно, словно читала комментарии к роли: «здесь героиня напоминает о моментах детства, когда она выполняла материнский долг (меня тогда лечили от бронхита, помню), забыв упомянуть, что после этого она забрала у дочери ее сбережения, объяснив этот поступок огромными тратами на лекарства».

— Как вы добились разрешения на въезд? — задумчиво поинтересовалась я, когда мама и сестра сделали паузу, чтобы набрать воздуха. — В Сильверград не пускают просто так.

— Они написали на тебя жалобу в Ратушу, — наябедничал папа. — Их вызвали на рассмотрение. Оно завтра.

— И не стыдимся этого, — мама задрала вверх подбородок. — У меня были сомнения. И если бы ты приняла Розочку…

— Вон! — рявкнула я.

— Мы вернемся, — сообщила Роза, подхватывая чемодан. — Тебя обяжут выплатить мою долю.

— Это кто ж ее обяжет? — раздался язвительный голос от двери. — Позвольте полюбопытствовать.

У входа стояла бабушка. Разумеется, живая и здоровая. Из-за ее спины выглядывал Пуся. Небось уже пожаловался на вторженцев, не давших ему как следует поспать.

Прекрасная немая сцена получилась, я даже залюбовалась.

— Тетушка? — скорее обрадованно, чем испуганно проговорил отец. — Так вы живы?

— Да, Клод, жива, — не соизволив поздороваться с племянником, сказала Ярила.

— Но ты… погибла, — растерянно пробормотала мама. — В аварии. На автомобиле. Я читала, там было… извещение.

— Нет, Феретта, — бабушка холодно улыбнулась. — Я маг, но даже я не способна себя воскресить. Произошло недоразумение. Я считалась без вести пропавшей. Это немного отличается от смерти.

Розочка отмерла и подавилась леденцом. Я с большим удовольствием завзездила ей по спинке. Рука у меня тяжелая, я знаю.

— Значит, дом не Белянин? — произнесла сестра, взвизгнув, зато откашлявшись.

— Ты как всегда зришь в корень, Розочка, — тон бабушки стал совсем ледяным.

— Ярила, — умоляюще пробормотала мама, резко сменив тон. — Позволь Розе остаться у тебя. Она будет помогать Белке в лавке. Ей бы немного в жизни устроиться, а?