15 лет и 5 минут нового года

— Ну и как ты с таким отношением к себе и к людям в профессии столько лет удержалась?

— Потому что я больше ничего делать не умею. Игорь, отстань от меня! — я скинула его руку. — У меня завтра тяжелый день…

— Мне уйти?

Я не повернулась к нему.

— Как хочешь…

Когда диван скрипнул, я перестала дышать. Чего нервничаю? Ну встанет, ну уйдет… В первый раз, что ли? Все равно утром так же темно, как и поздним вечером. Не встал, просто отвернулся и передвинулся на самый край, чтобы не мешать. Неужели сумеет проспать на боку? Я сумею… Диван не кровать, на нем можно выспаться только в обнимку… А так, только ночь пережить. Ночь вдвоем! Смех сквозь слезы…

— Ты знаешь, что ты повторяешься? — не смог он долго лежать на боку молча. — Хозяйка салона не обязана ни с кем дружить. Она обязана креативить. Ну, а стригут пусть те, у кого техника хорошая. Их все равно попросят заткнуться и подстричь клиента молча. Это другой уровень клиентуры. Не закрывайся в эконом-мирке, в котором ты не помещаешься со своим талантом.

— У меня нет таланта…

— У тебя мозгов нет, Малина. Но, судя по нашему шоу-бизнесу, мозги и креативность две вещи самоисключающиеся. Так что поищи другой отказ от моего предложения.

— Какого?

— Открыть общее дело.

— У меня встречное предложение: спи уже наконец!

26. "Дуракам не везет"

Утро наступило, когда это решил будильник — мой. Игорь никуда не спешил. Даже момент, когда еще можно было пожелать мне «доброе утро», как любовник, просопел в подушку. Явился на кухню, когда я уже достала из холодильника размоченный в кефире геркулес.

— Это полезно, — выдала я на его странный взгляд.

Тошнит — не смотри.

— Полное голодание еще полезнее, разве нет? Для бюджета особенно.

— Не скажи, — заявила я зло. — Из строгой экономии иногда рождаются целые тренды. Очень дорогие. Знаешь, как появился балаяж? А очень просто, из-за кризиса восьмого года женщины не могли позволить себе подкрашивать корни с прежней регулярностью. Волосы отрасли и оказалось, что темные корни не то, что не плохо, а даже где-то красиво. И это стало дорогим трендом, очень дорогим. Всякие там йогурты с живыми культурами продают втридорога, а это на самом деле простой кефир и простой геркулес … Дешево и сердито, но не тренд, поэтому не популярно.

— А длинные волосы — это красота или… Экономия на парикмахере?

Я понимала, что он шутит, но… Но ответила серьезно, размешивая в пиале свой завтрак:

— Раньше считалось, что в длинных волосах сосредоточено женское очарование…

— Ну, ты его не потеряла со стрижкой, если мы возвращаемся к ночному разговору…

— Я потеряла другое — мозги. В Лондонском Бедламе, это сумасшедший дом, если не в курсе, пациенток первым делом стригли.

— Ну, чтобы на волосах не повесились, наверное…

— Чтобы продать их волосы… И многие бедняки так делали. Чтобы продать или потому что владельцы бизнесов считали, что волосы женщинам в мастерских мешают работать. Поэтому между короткими волосами и бедностью всю жизнь стоял знак равенства. Сейчас же все с точностью до наоборот: чем чаще на стрижку бегаешь, тем ты круче… Еще и на самую модную. Теперь, знаешь ли, только длинные волосы способны подарить женщине индивидуальность. Все, как в двадцатые годы прошлого века. Как только актрисам в кино подстригли волосы в каре, так даже в захолустьях бабы почикали себя под подбородок, стоя дома перед зеркалом.

— То есть ты никогда больше не подстрижешься?

— Если мне вдруг придется искать работу, то скорее всего я даже покрашусь и приду на собеседование с химической завивкой.

— Для чего? — усмехнулся Игорь.

— А для того… Вот мой тебе совет: если ты все же когда-нибудь откроешь салон, то нанимай девочек с тихим ужасом на голове. Потому что они знают парикмахерские техники не в теории, а на практике… Собственном горьком опыте.

— Я никогда не открою салон…

— Значит, я зря тут распинаюсь.

— А что, кроме как о волосах, нам и поговорить не о чем?

— О Грете?

— Малина, я вопрос задал.

— Я его не поняла.

— Почему мы никогда с тобой ни о чем не говорим?

— Ну… Потому что… — я опустила глаза к поднятой над пиалой ложкой. — Ты никогда со мной не завтракал.

— Пробки… Ты не представляешь, какие по утрам пробки…

— Ну, вот и ответ…

— А если жить поближе к работе?

— Чьей?

— Ну… Моей. Я же не просто так про салон сказал. В нашем здании продается. Неофициально пока, но я в курсе.

— И?

— У меня не тесно. Если, конечно, это была единственная причина, по которой ты меня выставила.

— Тесно?

— Ты сказала: мне с тобой тесно.

— О чем ты говоришь?

— Ты же меня поняла. Переезжай ко мне.

— Ты сдурел, что ли?

— А что такого дурного я сказал?

— С чего вдруг я должна к тебе переезжать? У меня своя жизнь. У тебя своя…

— Вот именно поэтому. Чтобы была общая… Чтобы завтракать… Вместе.

— А ты всегда завтракаешь один?

— Я не завтракаю. Малин, я же сказал тебе, что мне надоело быть одному.

— А при чем тут я?

— Не ори! — осадил меня Игорь, а я и не заметила, как повысила голос. — При чем тут ты? А кому, как не человеку, которого я знаю почти двадцать лет… Ой, извини, девятнадцать… Я могу это предложить?

— Любой. Любая согласится.

— Любой… — он поставил на стол локти, но к моим рукам не потянулся. — Я не в том возрасте, чтобы предлагать это любой. Этот этап у меня закончился.

— Давно?

— С уходом твоего Леши.

— В плане?

— У меня два года, кроме тебя, никого не было. И не хочется никого больше…

— Чего ты врешь-то! — хотела воскликнуть, но я очень постаралась удержать тон на нейтральной громкости.

— А чего мне тебе врать?

— Да не особо и получится соврать, извини… У тебя там пока ничего не отвалилось…

— Но уже и не стоит на каждую сучку…

— Только на рыжих, да?

— На рыжую… Ну хватит, Малина, уже не смешно. Мы не маленькие дети в конце-то концом. Мы уже прошли огонь, воду и медные трубы… Медные волосы, я имел в виду… Малина, ну… Чего ты теряешь? Свободу? Наоборот… Я же сказал, что можешь не работать, если не хочешь… А если хочешь, я готов в тебя вложиться…