15 лет и 5 минут нового года

— В моем возрасте спать надо с хорошей женщиной. А матрас приложится. Так я останусь? — задал вопрос таким тоном, что тот даже не прозвучал вопросом.

— Нет, Игорь. Мать может припереться. А знакомить вас — последнее, что мне сейчас хочется делать.

— Хорошо, — испепелил он меня взглядом. — Привезем собаку, и я уйду.

Ещё обижается… Как все мужики! Вел машину молча, даже ел молча. Впрочем, мы пришли в ресторан не говорить. Наговорились до оскомины за пустой чашкой чая. Обеденным фоном шла теперь спокойная музыка без всяких наших неспокойных слов, пусть мы и продолжали их обдумывать.

За собакой поехали на машине, потому что Игорь решил, что по льду через три двора Грету не понесёт. Оказался прав, чуть не поскользнулся, пока шёл с ней к открытому багажнику. Даже не стал проверять, будет собака качаться на собственных лапах или доковыляет самостоятельно. Решил по моим прошлым рассказам, что на ручках будет безопаснее для всех нас. Двери действительно такие узкие, что даже я в прозрачном воротнике не вписалась бы в поворот и без всякого наркоза.

Грета покорно легла туда, куда ее положили. Не проснулась окончательно. Ее хозяйка тоже жила в каком-то наркотическом опьянении, хотя наркотик не надушился сверх меры, но мне хватало исходящих от него злобных флюидов.

Думал, все будет по щелчку пальцев, как всегда. Как всегда в любом случае не будет — нет у нас опыта с этим непонятным «всегда», всю жизнь прожили под знаком «иногда». А теперь что перед носом: кирпич? Проезд закрыт? Объезд? Или впереди железнодорожный переезд? Я и чувствовала себя, будто меня поездом уже переехало. Все тело болело. Не от дивана же, а от соседа по дивану…

Игорь донес Грету от машины до подстилки: я разрешила ему не разуваться. Боялась, что если разуется, не уедет. И что мне силой ему ботинки шнуровать? Слов он уже не понимает. Не слышит. Не хочет слышать и понимать. У него есть цель — и прет, как танк.

— Малина, ты подумаешь? — напомнил у дверей.

Отдал ЦУ. Я никуда не уйду, потому что твое мнение очень ценно для меня…

— О чем именно? О салоне? Что тут думать…

— Правильно, нечего! — перебил Игорь довольно грубо. — Он уже твой. Хочешь заняться им после НГ, флаг тебе в руки. Если говоришь, что у тебя все расписано, то и у них порядок с клиентами — проблем с прибылью не будет.

Он говорил и смотрел. Потом просто смотрел, а я кусала губы.

— Игорь, пока Грета болеет, я никуда не поеду. Пока мне нужно ходить на работу, я тоже никуда не поеду…

— Хорошо, — он вдруг взглянул на часы, яблочные. — В пять минут нового года дашь ответ: да или нет.

Я привалилась к стене. Не сейчас, а еще в самом начале разговора.

— Ты хочешь встретить Новый год вместе? — спросила совсем тихо.

— Отпределенно. Иначе не получу ответ «да».

— А другого не примешь?

— Нет. Ответ «нет» вообще не ответ у женщины. Не знала, что ли?

— То есть твердое «нет» могут говорить только мужчины?

— Не знаю… Никогда не говорил. Или говорил? Что такое ты у меня спрашивала, что я забыл?

Я опустила голову, провела носком тапка по плитке.

— Не спрашивала…

— Позвонишь, когда мне можно будет приехать?

— Я работаю в выходные. А за эти три дня ничего не изменится. Грета дома.

— И писать дома будет? Тебе ее вниз не спустить.

— Спускала. Ничего страшного. Она не такая тяжелая, как тебе показалось. Я привыкла ее таскать…

— Хорошо. Как грузчик я не нужен. Еще на что-нибудь сгожусь?

— На что интересно? — усмехнулась я и получила такую же усмешку в ответ.

— Поговорить, например…

Издевается. Мы друг над другом издеваемся.

— Игорь, езжай домой. Я пойду собаку поглажу. Ей сейчас намного хуже, чем тебе.

— Она спит. А я вряд ли усну.

— Опять себя жалеешь? А как же я? Моя душа?

— Так я хочу помочь твоей душе…

Интересно как? Растопить черствый сухарь в молоке? А если она уже камень? А болит по-привычке, по памяти… И я обняла и поцеловала Игоря по памяти лет, прожитых с ним где-то рядом, и по привычке, выработанной его поцелуями. Но он не поцеловал в ответ, просто обнял.

— Я пойду?

— Иди.

— Ты позвонишь?

— Позвоню. Иди уже…

30. "Свои, блин…"

Осенью главным элементом женского гардероба становятся шарфы двух видов: для улицы и для дома. Для дома особенно полезны, когда гостей нет, но зато болит горло. Не знаю, где простудилась — скорее всего перенервничала с Игорем. Или за Грету испугалась. Нос пока не тек, и я все еще надеялась спастись одним из многочисленных подарков Знаменева, народными полосканиями и всенародной жаждой денег, чтобы к рабочим выходным стать абсолютно здоровой любой ценой. Купила в аптеке дорогущий препарат. Хотя нужно было покупать Арарат, мед и горячий чай. Но у меня в квартире болел ребенок о четырех ногах и одном хвосте, так что лечиться приходилось исключительно безалкогольными средствами. Конечно, в доме была настойка, но она ждала маму, а мама была последняя, кого ждала сейчас я.

— Ты себя угробишь, таская собаку! — орала она на меня в трубку. Позвонила специально на городской, чтобы убедиться, что я безвылазно сижу дома. — Мужика нет, что ли, помочь?

Так, снова интересуется не собакой, а личной жизнью дочери.

— Мама, я отказалась от его помощи. Еще вопросы будут?

— Будут. Почему?

В ответ тишина, которая маму не то что не устроила, а прямо-таки взбесила.

— Малина, ну почему ты ведешь себя, как малолетняя идиотка?!

— А что, взрослая идиотка обязана захомутать первого встречного?

— Нет, пустить себе в квартиру! Малина, ты как вообще живешь?

— Мам, чего тебя вдруг перестал устраивать мой образ жизни?

Тишина. Теперь в ответ от нее.

— Мама, я не сплю на первом свидании. Этого мало? А потом… О какой общности интересов может идти речь в сорок лет? Да и в тридцать? Сначала нужно убедиться, что он в постели еще что-то может… Да и вообще секс во главе угла в любых отношениях. Никакие высокие материи не спасут, если низкие будут уже висеть…

— Малина, ты с матерью говоришь. Забылась?

— Извини, что не говорила с тобой о таких вещах в двадцать лет. Поверь, ничего не изменилось с тех пор…

— О, да… Я прекрасно помню, зачем ты встречалась с тем Игорем.

— Поверь, ничего не изменилось… — повторила, еле сдерживая улыбку.

Хотя чего сдерживать — мы же на обычном телефоне висим, да и на мобильном никогда не использовали видео-звонок. Наверное, я просто боялась заржать. Может, это побочка от таблеток или неконтролируемая радость, что у собаки после мази стал меньше слезиться глаз, да и вообще Грета сама, пусть и медленно, через сутки после операции, поднялась по лестнице.